Софи Авдюхина - Зеленые святки

«Я поцелую ее, – думал он тогда. – Да, надо будет ее поцеловать».

Это была неожиданная мысль, и она казалась очень правильной, хотя и никак не выражала его желания.

Но когда девушка пришла, в каком-то светлом, совершенно просвечивающем платье, никаких правильных мыслей в голове не осталось. Сева подал ей руку и помог забраться на Вороного, усадив перед собой. Если отпустить разум, руки начинают двигаться сами – как странно. В голове наступает темнота, а крылья животного становятся будто твоими собственными крыльями. Этот звук опьянил его больше, чем полуобнаженная красавица. Гулкое хлопанье за спиной… Ночной ветер и то приближавшаяся, то удалявшаяся по его желанию земля… Девушка, естественно, не так истолковала охватившее его чувство и не ощущала опасности. Любой парень его возраста сошел бы с ума от ее прикосновений. Но он не был «любым» парнем. Он даже не был до конца человеком, откровенно говоря.

– Давай спустимся, – шепнула она, и когда копыта пегаса потонули в молодой траве, повернулась к Севе и стала нежно расстегивать пуговицы на его рубашке. – Только никому не говори о нас. Наставники очень не любят таких мальчишек. Пусть я буду твоей тайной.

О, как прекрасно, если бы это осталось тайной!

Они спрыгнули вниз и отпустили Вороного пастись на луг, но его крылья словно остались у Севы за спиной, он ощущал их присутствие, и сила, которую они придавали ему, все увеличивалась. И свои собственные руки сейчас вспоминались ему непривычно темными, будто принадлежавшими кому-то другому. Он убрал ей за спину мягкие волосы – впервые девушка оказалась к нему так близко! Колдунья смотрела на него немного хитро, но уже совсем податливо, наблюдала сквозь ресницы, как он нагибается к ней все ниже, и готова была сладко вздохнуть, но вместо этого раздался ее жалобный и изумленный крик, глаза наполнились страхом, руки попытались оттолкнуть его, но было поздно. Да, тайны из этого сделать не удалось. После того как он накинулся на нее, разодрал платье и в кровь расцарапал и искусал тело, зажимая ей рот с невероятной силой, он сам отвел девушку к Дарье Сергеевне. Спасением стала случайность – откуда-то из-за кустов появился Дима, внук Веры Николаевны. Его взгляд встретился со злым взглядом потревоженной Сирены, и Сева вдруг опомнился.

Он как сейчас видел, с каким выражением лица Лиса глядела то на него, то на бедную израненную колдунью, которая лепетала о том, что пошла ночью искупаться, и на нее напал водяной черт. Но кровь на Севином лице портила весь ее рассказ. Из-за холодных взглядов, брошенных на него наставницей, ему вдруг захотелось плакать. Зачем он это сделал? Что за чудовище сидело в нем?

Лиса увела девушку к целителю, а Севу заперла в чулане. Он ждал пару часов, забившись в уголок и ненавидя себя. Затем случилось самое худшее – Дарья Сергеевна привела его отца. Пришлось рассказывать им все, что произошло на самом деле. Он сидел перед ними, как перед судьями, и не знал, что его ждет. Отец – сдержанный и в целом доброжелательный колдун – на этот раз говорил много и зло, выглядел как-то особенно жалко, разочарованно смотрел на Севу и как будто никак не мог признать, что перед ним его собственный сын. Память благополучно избавила Севу от подробностей того монолога. По лицу Дарьи Сергеевны же никак не получалось понять, что она думает. Она совсем закрылась и была как будто совершенно посторонним наблюдателем. «Наверное, она теперь откажется от меня, – думал Сева. – Ни один наставник не захочет такого ученика».

Но когда отец говорил Севе, что все девочки, еще не прошедшие Посвящение, считаются детьми, и если он посмеет тронуть хоть одну из них, ему сильно не поздоровится, Дарья Сергеевна вдруг встала со своего кресла и обратилась к целителю:

– Послушайте, а если нам направить его дар на благо светлого сообщества?

– Какой дар? – переспросил удивленно колдун.

– Ваш сын, кажется, может внушить девушкам все, что угодно. Если использовать его для старинного обряда животворения воды?

Сева почувствовал, как его собственное лицо вытянулось от изумления и гордости – колдун, добывающий живую воду, во все времена считался очень уважаемым.

– Не понимаю… – покачал головой целитель.

– Я тут неожиданно вспомнила: есть один древний обряд, с помощью которого появление живой воды почти гарантированно. И если мы его осилим, нам больше не надо будет закупать живую воду в Небыли, – Лиса перевела взгляд на своего подопечного. – Только тебе, Сева, придется внушать кое-что не колдуньям, а потусторонним, надеюсь, ты не испугаешься.

– Я считаю, будет лучше забрать его домой и посадить под замок, – сказал целитель.

– На всю жизнь? – Лиса принялась ходить вокруг Севы, поглядывая на него оценивающе. – Нет, Даниил Георгиевич, это не выход. Я его наставница и не выпущу его отсюда, пока он не пройдет Посвящение.

– Но он НЕ пройдет Посвящение, разве вы не понимаете?

– Я пройду! – вдруг воскликнул Сева. – Я обещаю! – он умоляюще поглядел на Лису – она была его единственным ключом к спасению.

Сева вздрогнул – он вновь сидел за столом у беседки, увитой плющом, и вокруг плясали гости Василия. Что было бы, если бы именинник налил ему настойки «Тайные фантазии», не предупредив о последствиях? Сколько девушек пострадало бы? И сколько людей догадалось бы о Севином происхождении? Как права маленькая Водяная колдунья, что не любит его… И что с ним будет на Посвящении?

– Что с тобой? – внезапно раздалось справа. Сева повернулся и увидел Ульяну, которая пристально глядела на него.

– Да так, задумался. А у тебя все в порядке?

– Что-то нехорошо себя чувствую… – протянула девушка без улыбки, потирая виски. – Голова раскалывается.

– Ну все, мне пора, – сказал Сева, спрыгивая с невысокого покосившегося забора, на котором сидел, при этом продолжая глядеть вперед, в низину, где больше сотни юных колдуний во главе с Марьей Кощеевной проводили традиционный для Зеленых святок женский обряд. Сейчас они разыгрывали какую-то сценку: слышались только отдельные реплики, произносимые громким голосом, и взрывы девичьего смеха. Несколько колдуний в длинных светлых рубашках и больших венках из полевых цветов принялись водить хоровод возле своей подруги, которая держала в руках охапку березовых ветвей.

– А я жар-птица! Моей красе весь свет дивится! – истошно завопили две девушки, в которых Сева узнал Анисью и Маргариту. В вытянутых руках они держали золоченую ткань наподобие двух крыльев. В ответ раздалось многоголосое возражение и смех. Девушка, попавшая в центр хоровода, принялась что-то отвечать, размахивая из стороны в сторону молодыми ветвями березы.