Марина Андреева - Факультет менталистики

– Чем обязана чести?

– Хм… – парнишка явно впал в ступор. Правда, ненадолго. – Просто узнал, что в универ одновременно со мной поступила пусть и дальняя, но все же родственница. Решил познакомиться. Не вижу в этом ничего предосудительного.

Я лишь кивнула, не найдясь, что ответить. Не привыкла я десятую воду на киселе родней считать, но свои привычки другим навязывать мне тоже несвойственно. Хочет считать меня родственницей, пусть будет так, от меня не убудет. Одно странно: сколько ни всматриваюсь в его ауру, ничего не могу разобрать. Все характерные для того или иного настроения оттенки словно бы перемешаны, смазаны. Интересно, это врожденная защита или амулет какой-нибудь? Как же мало я еще знаю.

– Почему такой выбор факультета? – как ни в чем не бывало продолжил разговор «родственничек».

– А чем он плох?

– Не женское это дело…

– Это с какой точки зрения смотреть…

– И какова же твоя?

– Никогда не мечтала стать домохозяйкой, – якобы безразлично пожала я плечами, хотя внутри все бурлило каждый раз, когда я слышала такие вот высказывания от заядлых шовинистов. Да и вообще, наличие родственной связи, с учетом пятиминутного знакомства, не дает ему права судить о правильности моего выбора! Но это всего лишь мысленные возмущения, вслух же я поинтересовалась: – Вот вы бы пошли на лекарский или бытовой магии?

– Я мужчина! – воззрился он на меня, явно недоумевая: как я додумалась спросить о подобном?

– А я – уважающая себя женщина! – парирую.

– Что неуважительного в том, чтобы заниматься хозяйством или лечить людей, как и большинство женщин?

– Не вижу особой ценности в том, чтобы быть как все, – отвечаю.

Бесит, ей-богу! Еще и непонятно: что ему надо? зачем завел этот разговор? чего хочет добиться своими нравоучениями?

– Так и скажи, что жениха решила сама выбрать. Факультет-то мужской.

– Чушь! – вспылила я.

– Что, не мужской? – усмехнулся он.

Разговор явно начинает принимать нежелательный оборот.

– Это все, что вы хотели мне сказать? – произношу, упорно делая акцент на «вы», как бы подчеркивая дистанцию между нами.

– Да нет, это как-то само собой вырвалось. Извини, если обидел. Редко девушки думают о чем-либо, кроме платьев и женихов. За всю жизнь лишь двоих таких видел.

К этому моменту я начала откровенно нервничать. Нет, не из-за этого «родственничка», а из-за того, что время неумолимо бежит вперед и у меня в гостиной скорее всего уже полным-полно народа, а я здесь рассиживаюсь. Но и уйти, не выяснив, что ему, собственно, от меня надо, не могу. Любопытство потом загрызет, а умирать в расцвете лет в мои планы не входит.

– Предлагаю объединиться. Мы из высокородных, а таких, поверь мне, не любят.

– И как же ты представляешь себе это так называемое «объединение»?

– Алесандра Лорентайн! – донесся из-за спины голос ректора, и я вздрогнула от неожиданности. – Вам было сказано – не покидать стен общежития!

Вот черт! А ведь я и забыла… Покосилась на тот столик, где еще недавно сидел Стэн. Никого. Интересно, он успел уйти раньше или тоже попал под раздачу?

– Простите, – подскочив со своего места, промямлила я.

И вот умеет же парой слов и взглядом заставить чувствовать себя виновной во всех известных и неизвестных грехах.

– Господин Дортанс, не слишком ли вы суровы с моей… э-э-э… в общем, сестрой? – вклинился в разговор «десятиюродный братишка».

– Райлан Итонский, ваши сословные привилегии остались за стенами университета, – тут же поставил его на место ректор и добавил: – И мы сейчас это обсудим. А вы, фиета, будьте добры вернуться в свои комнаты и обеспечить там тишину и покой в столь позднее время.

У меня аж опустилось все внутри от этих слов. Не-ужели эти девицы из общества дебош устроили и у меня возникли новые проблемы?

К зданию общежития я буквально долетела, собственно, как и на чердачный этаж. Снаружи ничего слышно не было. То ли никто так и не пришел, и ректор меня просто на испуг взял, то ли гости, получив нагоняй, успели притихнуть к моему приходу. Дверь отворяла, затаив дыхание.

– Ух… – вырвалось у меня из груди, когда я узрела переполненную особями женского пола гостиную.

– Алесандра! – тут же восклицает графиня и направляется мне навстречу. – Ну вот, теперь можно считать, что все в сборе. Позвольте представить вам, мои дорогие, нашу новенькую, милостиво предоставившую на этот вечер в наше распоряжение это прекрасное помещение. Герцогиня Алесандра Лорентайн-Ливонская, – объявила она и, наклонившись ко мне, шепотом добавила: – Ты не говорила, что у тебя здесь прислуга.

Так и хотелось съязвить, ответив чем-нибудь типа: «А должна была отчитаться?» – но сдержалась.

– Все тайное когда-нибудь становится явным, – с милой улыбкой отвечаю, а сама, стараясь делать это как можно незаметнее, разглядываю окружающих.

Ну, о незаметности это я, конечно же, загнула. О ней и речи быть не могло с учетом того, что все присутствующие взирали на меня и графиню. Но в целом, общее представление успело сформироваться: все как одна были с темными прямыми или слегка волнистыми волосами, одинаково подщипанными бровками, и даже оттенки и фасоны платьев были близки к надетому на королеве местного бабьего царства.

Я, к сожалению, типом волос вписывалась в эту картину, но, слава богу, на этом сходство заканчивалось. Мои густые, оставленные в первозданном виде брови и фиолетовое платье со шнуровкой спереди, а не на спине, да еще и без корсета, делали меня белой вороной, что в этот момент несказанно радовало. Никогда не понимала желание других быть похожим на кого-то. А как же свойственная каждому человеку индивидуальность? Для меня лично – это святое.

Далее начался настоящий дурдом. Мне представляли всех собравшихся. Честно говоря, я с самого начала забила на затею запомнить хоть кого-то. Во-первых, их слишком много. Во-вторых, из-за мании подражания отличались они только ростом, кому-то не повезло со строением или наличием верхних девяносто. Ну… еще носики и форма лица – это то, что не изменишь без пластической операции. Но в целом, они были слишком однотипны. Однако графиня, словно издеваясь, продолжала вести меня по гостиной, представляя девушек, и я терпеливо, не желая никого обидеть, следовала за ней.

Наконец-то экзекуция знакомством завершена. У меня уже откровенно в глазах рябит от этих клонов. И еще… запах. Интересно, им никто никогда не говорил, что во всем нужна мера? Особенно когда используешь духи. В этом отношении у собравшегося здесь общества полное единство. Каждая из присутствующих явно пыталась перебить своим ароматом всех окружающих, вылив на себя минимум полфлакона. Не особо беспокоясь о чувствах окружающих, я демонстративно отдернула портьеры и распахнула все окна, впустив в помещение показавшийся уже свежим, а не душным, ночной воздух.