Екатерина Флат - Осколки пламени

– Пойдем, – взяв меня под локоть, Руслан повел к центру зала.

– Эм-м… погоди, – стушевалась я, – тут такое дело… Я не умею танцевать.

Он демонстративно вздохнул.

– Кататься на коньках ты не умеешь, танцевать не умеешь… Я уже начинаю догадываться о том, что выяснится завтра.

– И что же выяснится завтра? – мрачно поинтересовалась я, заранее ожидая очередную колкость.

И не ошиблась.

– Что целоваться ты тоже не умеешь.

– Не переживай, тебе этого никогда не узнать, – холодно парировала я. – И вообще, даже если бы я и умела танцевать, то с тобой все равно бы не стала. Во-первых, ты не в моем вкусе…

– А во-вторых, танцевать мы будем все равно, – с хитрой улыбкой перебил Руслан. – У нас уговор, что три дня ты проведешь со мной.

– Ага, а если бы ты пошел топиться, то, следуя твоей логике, я тоже должна была булькать вместе с тобой?

– Я ведь обещал, что в это время ни одно мое действие не принесет тебе вреда. Вот только не надо сейчас пытаться мне доказать, что танцевать вальс для тебя крайне вредно.

– Это ты сейчас специально пользуешься случаем, чтобы выставить меня в идиотском неуклюжем виде, – я упорно не хотела соглашаться.

– Поверь, все рекорды неуклюжести были побиты тобой еще вчера, так что сегодня тебе уже бояться нечего, – Руслан коварно не стал дожидаться моего согласия, приобнял за талию и закружил в танце.

– Я тебя ненавижу. – Я едва не зарычала, но не вырываться же было теперь на глазах у окружающих.

– Я тебя тоже, – с довольной улыбкой парировал Руслан. – И если все же так сильно не хочешь выглядеть глупо, то перестань пытаться оттоптать мне ноги. Просто доверься мне и следуй за мной.

– Знаешь, Полянский, ты – последний человек во всей Вселенной, кому бы я доверилась.

– Значит, будем считать, что больше людей и не осталось.

Как назло, достойного подковыристого ответа не придумывалось. К счастью, Руслан тоже не горел желанием продолжать перепалку. И стоило нам обоим замолчать, как вновь накатило очарование ожившего здесь прошлого. Я уже не задумывалась о том, как выгляжу со стороны, да и все получалось будто бы само собой. Чудесная музыка, кружащиеся вокруг пары, и пусть неимоверно бесящий, но в то же время таинственно притягательный Руслан рядом – все это создавало удивительно яркую иллюзию иной жизни, даже иной реальности. Хотелось поверить, что сейчас я – это не я и совершить какое-нибудь безумие. Что-нибудь такое, на что в обычной жизни я бы никогда не решилась.

Пусть маска и скрывала наполовину лицо Руслана, но его глаза я видела прекрасно. То ли так сказывалось освещение, то ли еще что-то, но сейчас в них не было той дымчатой синевы. Она потерялась, растворилась в бархатной темноте, разбавленной золотистыми искрами. В его глазах будто бы рождались и умирали целые вселенные, словно сама вечность затаилась там, непостижимая в своем великолепии. Это восхищало до дрожи и пугало. Пугало так, что хотелось убежать без оглядки. Не от Руслана, нет, от самой себя убежать.

– Ты в порядке? – Его голос прозвучал как сквозь плотную пелену.

Я не нашла в себе силы ответить. Окружающий мир смазался хаотичными пятнами, словно рисовавший его художник разозлился на собственное творение и попытался стереть с холста. Та самая, убаюкивающая бархатная темнота мягкими клубами заполонила все вокруг. Я только сейчас поняла, что мерцающие в ее глубине золотистые искры – это отражение. Отражение меня самой, вдруг превратившейся в небывалой яркости пламя. И где-то там сквозь тьму горел точно такой же огонь. Пусть слабый, как и у меня, но упорно не сдающийся. Мне даже чудился его тихий голос, обещающий даровать то, что важнее любви и вечности, важнее самой жизни. «Только позвольте мне разгореться…» эхом звучал в мыслях шелест языков неведомого пламени.

Золотистые искры царящей вокруг темноты, кружась словно снежинки, ринулись вниз. В одно мгновение они превращались в изящные бутоны готовых вот-вот расцвести огненных цветов. Хотелось протянуть руку, коснуться нежных чуть подрагивающих лепестков, но резкая боль в запястьях остановила меня. Сотканные из света неимоверной силы оковы тянули прочь, пока не исчезли и чудесные бутоны, и сама царящая вокруг темнота не начала развеиваться. Меня буквально вытряхнуло в реальность, оставив лишь сверлящую боль в висках.

– Что это было? – прошептала я пересохшими губами.

– Ты потеряла сознание, – голос Руслана прозвучал совсем рядом.

Резко открыв глаза, я натолкнулась на его взгляд. Он смотрел на меня так странно, словно пытался что-то понять и никак не мог. Мы одновременно отвернулись.

Вокруг раскинулся неухоженный сад. Видимо, Руслан вынес меня из зала, когда мне поплохело. Судя по запустению, в отличие от особняка, здесь не полагалось ни специального смотрителя, ни хотя бы захудалого садовника. За неровными лохматыми кустами виднелись фруктовые деревья, похожие на сгорбленных древних стариков, и запах разнотравья мешался с сыростью наступающей осени. Вдобавок от каменной скамьи, на которой мы сидели, веяло чуть ли не могильным холодом, я мгновенно продрогла.

Руслан накинул мне на плечи свой камзол.

– Спасибо, – мой голос дрогнул. Я не хотела разговаривать. Я хотела кричать что есть мочи: «Кто ты, черт тебя побери, такой?!»

Он тоже молчал. Снял маску и устало потер глаза, словно долгое время смотрел на что-то нестерпимо яркое. Меня в одно мгновение осенило: он видел! Он видел и то странное пламя, и огненные бутоны – все то же, что и я! Только я почему-то потеряла сознание, а он нет. И дико хотелось поговорить об этом начистоту, заставить Руслана все мне объяснить. Начиная с этих странных видений и буйства стихии, и заканчивая тем, почему у меня так из-за него мозги сворачиваются. Тут же вспомнились сказанные им слова: «Ты злишься, потому что я тебе нравлюсь», и накатил панический ужас. Ведь этого не могло быть! Просто не могло быть! Я даже головой замотала, чтобы отогнать столь нелепые мысли.

– Какой странный контраст, правда? – я попыталась хоть немного отвлечься. – Иллюзия воссозданного прошлого там и вся неумолимость уходящего времени здесь. Но знаешь, почему-то здесь мне больше нравится.

– Я думаю, нет смысла сравнивать искусственную фальшь и настоящее, хоть на вид и неприглядное. Несомненно, раньше здесь было красиво. Но красота эта предназначалась тем, кто жил в то время. Кто вот так вот по вечерам гулял по садовым дорожкам, сидел на этой самой скамье… Теперь же здесь уместно бродить лишь чужим воспоминаниям, но никак не живым людям.

– Знаешь, – не удержалась я, – когда ты вот так вот спокойно, без всяких гадостей, со мной разговариваешь, я даже начинаю думать, что ошиблась в тебе.