Диана Джонс - Волшебное наследство

И снова устремился к барьеру.

На сей раз он двигался плавно и взял левее. Выставив вперед сильную левую руку, он подлетел к барьеру и прощупывал его, пока не нашел слабое место. Потом тихонько-тихонько отогнул секцию забора, сделанную словно бы из сетки для курятника, и проскользнул в дыру.

Ноги ударились о твердую почву, и Мур открыл глаза.

Он стоял на дороге – нет, скорее на замшелом проселке. С обеих сторон нависали могучие деревья – проселок вел через старый лес – и смыкались, словно арка, там, где дорога терялась вдали.

Повеяло жареным беконом.

Мур вспомнил про беконные чары Марианны и с улыбкой завертел головой, чтобы узнать, откуда пахнет. В нескольких ярдах дальше по дороге, у костра на травянистой обочине, сидел старичок в мятой фетровой шляпе и сосредоточенно жарил на старой сковородке яичницу с беконом. За спиной у старичка стояла древняя, ветхая деревянная тележка, а за тележкой, неподалеку, Мур увидел старую белую лошадь, которая щипала травку вдоль дороги. Только что Мур был на седьмом небе, что ему удалось обхитрить барьер, но теперь радость победы разом испарилась. Это был не Крестоманси. Что случилось?

– Прошу прощения, сэр… – учтиво обратился Мур к старичку.

Старичок поднял голову, и Мур увидел жиденькую каемку грязно-седоватой бороды, загорелое лицо, все в морщинах, и пару очень больших и пронзительных карих глаз.

– И тебе добрый день, – приветливо ответил старичок и лукаво улыбнулся Муру, потому что и в самом деле только что перевалило за полдень. – Чем могу служить?

– Вы тут кудесника не видели? – спросил его Мур.

– Кроме тебя – ни души, – ответил старичок. – Перекусить не хочешь?

Время было еще не обеденное, но Мур обнаружил, что от преодоления барьера у него разыгрался зверский аппетит, а от запаха бекона в животе только сильнее забурчало.

– Да, спасибо, – сказал он. – Если только вы себя не обделите.

– Конечно не обделю! Я как раз собирался грибочков положить, – сказал старичок. – Грибочки любишь? Хорошо. Ну, иди сюда, присаживайся.

Когда Мур подошел к костру, лошадь, которая паслась за тележкой, перестала щипать траву и подняла голову, чтобы поглядеть на него. Что-то в ней было странное, но Муру было плохо ее видно, потому что он уже собрался садиться, но старичок – довольно резко – одернул его:

– Не сюда. Тут растет славный кустик истода, я бы хотел, с твоего позволения, сохранить ему жизнь. Лучше давай сюда. Без земляники можно и обойтись, а лапчатка и сребролист особенно не возражают, когда на них садятся.

Мур послушно пересел. Он смотрел, как старичок достает нож, который столько точили, что он стал тонкий, как шило, и нарезает им какие-то кругленькие грибы.

– Нужно положить их пораньше, чтобы пропитались вкусом бекона, но не слишком рано, иначе будут как резиновые, – пояснил старичок, высыпая грибы в шипящую сковородку. – Кулинария – высокое искусство. Лучшие грибы на свете – белые, по-французски «сэп», а самые-самые лучшие – это, конечно, трюфели. Чтобы искать трюфели, нужна дрессированная собака или хорошая свинья. У меня, к большому моему огорчению, ни той ни другой отродясь не было. А ты знаешь, какие свойства у истода, на который я не дал тебе сесть?

– Не все. – Мур даже удивился. – Знаю, что считается, будто он помогает, когда у женщин не хватает молока, только это неправда, да?

– Истинная правда, если правильно наложить чары, – отвечал старичок, вороша грибы на сковородке. – Нынешние травники с их научным подходом вечно забывают, что к свойствам трав прилагается волшебство, а потом думают, будто в травах нет никакого толку. Большое упущение. А если вместо женских чар наложить мужские, так истод и с мужчинами чудеса творит. Передай-ка мне те две тарелки – вон они, рядом с тобой. А каковы особые качества малютки-папоротника, что растет у тебя под ногами?

Мур передал старику две деревянные тарелки и склонился над папоротником, чтобы приглядеться получше.

– Невидимость? – не очень уверенно проговорил он.

Теперь он разглядел, что вся обочина густо поросла крошечными травками и все эти травки разные. А земляника, на которую он едва не сел, совсем поспела. У Мура возникло такое же чувство, как тогда, когда он ездил на Саламине, – словно его научили смотреть на мир совсем по-новому.

Старичок деревянной лопаткой переложил яичницу с беконом и грибами на тарелки и сказал:

– Не столько невидимость, сколько очень надежные чары «Не обращай внимания». Положишь листок под язык – и сойдешь за дерево или за пролетающую птичку, только надо обязательно сказать травке, что тебе от нее нужно. Обычно травяные чары так и устроены. Ну, угощайся на здоровье.

Он протянул Муру полную тарелку, еще скворчащую, положив поперек деревянную вилку и кривой нож. Мур пристроил тарелку на колене и принялся за еду. Было просто потрясающе вкусно. Пока Мур ел, старичок рассказывал ему про травы, росшие вокруг них. Мур узнал, что от одной травы дыхание становится сладким, другая лечит кашель, а маленькие розовенькие цветочки – кукушкин цвет – вообще сильнейшее средство.

– Если обращаться с ним как положено, он отведет от тебя все козни злопыхателей, – говорил старичок, – а сорви его грубо – и он накличет бурю. Ни с чем живым нельзя обращаться грубо. А если обращаться с ним по-третьему и попросить помочь, он с лихвой отомстит твоему врагу. Из яйца еще никто не вылупился?

– Нет, пока нет, – ответил Мур.

Почему-то его не удивило, что старичок знает о яйце.

– Если его держат в любви и тепле, скоро проклюнется, – сказал старичок. И вздохнул. – А его бедная мать наконец-то обретет душевный покой.

– А что… кто это будет? – спросил Мур.

Оказалось, его это очень тревожит.

– А, название родится вместе с ним, – ответил старичок. – Кто-то слабенький, испуганный, нежный, по крайней мере поначалу – это уж точно. Некоторое время тебе придется постоянно ему помогать. Доел? – Он протянул за тарелкой большую загорелую руку.

– Да. Было очень вкусно. Спасибо, – сказал Мур и отдал старичку тарелку, нож и вилку.

– Тогда беги уж за своим Большим Шишкой, – сказал старичок.

Мур, не успевший толком встать, замер и уставился на него. Старичок, похоже, слегка смутился:

– Виноват, отвлек тебя. Понимаешь, очень уж хотелось с тобой познакомиться. Твой Большой Шишка тут неподалеку.

Мур почувствовал, что Крестоманси и правда совсем близко. И подумал, что старичок, должно быть, многое умеет, раз дал Муру это почувствовать только сейчас, а до сих пор отвлекал. Тогда Мур снова поблагодарил его, попрощался – очень почтительно – и зашагал по замшелому проселку.