Галина Гончарова - Корни зла

– Это да. Но не для поисков. Магия наложится на магию, и получится винегрет.

– Но они хотя бы живы и здоровы.

– Толку нам с того будет, если они вернутся через сто лет?!

– Ёлка этого не допустит!

В свою внучку я верила. Ёлка часто повторяла, что не может терять время, слишком уж оно для нее драгоценно. А потерять целых сто лет?! Она никогда бы себе этого не простила.

Мы с Амандой недолго сидели в темнице. Часа три. Это вместе с моим пребыванием в беспамятстве. А на общение нам вообще больше часа не дали. Я едва-едва успела через ошейник на нас парочку заклинаний наложить. Я бы меньше провозилась, но уж больно крутое заклинание было заворочено на этой железяке. Кажется, тот, кто его ляпал, старался все предусмотреть. И то, и это. Ошейник просто реагировал на малейшее магическое или физическое воздействие повышением температуры. Шею мне обжег, зараза такая. Все, выставляю счет Эрвасу. Если Мэнди его и пощадит – уж я точно прибью за свой ожог. И пальцы тоже слегка прижгло. Но я все-таки умудрилась наложить на себя заклинание иллюзии под Аманду, причем такое, что выдержало бы даже ощупывание. На элварессу было наложено, так, на всякий случай, заклинание от магического воздействия. Что-то вроде зеркального щита. Один удар точно выдержит, а потом я подключусь. И все сделано было очень вовремя. Потому что в дверях уже стояла стража.

Не иначе как братик прилетел на крыльях родственной любви. Смешно, но мне тоже было его жалко. И Аманду жалко. И тоже не хотелось верить, что Эрвас сам во всем виноват. Хотелось верить, что это его враги на предательство подбили или жена-стерва, а сам он лилейно-бело-прекраснодушный. Не верилось. А еще я думала, что уже десять лет не видела своего младшего брата. По меркам мира техники – три года. Каким-то стал теперь Игорек? И что бы я сделала, если бы это мой брат поступил так со мной? Ну, пусть не ради королевства, но ради…

Пусть ради отцовско-материнского наследства. Если бы он, допустим, устроил маме с папой несчастный случай типа поганки в маринаде, а потом решил отхапать у меня все, что они нам завещали. Ну, там машину, квартиру, дачу, дело… Став ведьмой, я поняла, что мне это глубоко безразлично. С брата стоило бы содрать шкуру, но исключительно за то, что он напакостил родителям. Что же до меня? Руки целы, ноги целы, голова есть, магия всегда при мне – я еще и не такое себе заработаю! А Аманда? В ее случае проблема смотрелась по-другому. Эрваса прибиваем гвоздями к забору и говорим, шо так оно и було, Вольгиану по-тихому топим в ванне, а ребенка воспитываем самостоятельно, следя, чтобы из него или нее скотина не выросла.

С другой стороны, что, если Эрвас будет лучшим правителем, чем Аманда? Хотя… какая мне разница? Мне неважно, каким правителем оказался бы Эрвас. В книге жизни записано, что после Константиниуса на трон сел Леоникет. А если не будет Леоникета, обвенчанного с Амандой, то не будет и одного элвара с фиолетовыми глазами. А это меня волновало гораздо больше всего остального.

Стражник вошел – и обалдел на пороге.

– Вы… ты… это… кто?!

Я могла гордиться собой. Довести элвара до заикания – это круто.

– Чего смотришь? – рявкнула Аманда, которую разобрал дикий хохот. – Закусывать надо!

– Я… это… я… как бы… Да не пил я!

– А тогда – занюхивать, – авторитетно поведала я. – Чего пришел?! Пожрать принес?

– Не-а.

– А выпить? – Это уже Аманда. Блин, если решусь выйти замуж за своего элвара, больше всего буду жалеть об отсутствии свекрови! Мы бы с ней сработались!

– Тогда иди, откуда пришел, – милостиво разрешила я.

Элвар послушно развернулся и вышел.

Нас обоих пробило на дикий смех. Скорее даже лошадиное ржание. Остановиться просто не получалось. Как посмотрим друг на друга – так и накатывает волной.

Тем временем к нам в камеру заглянул уже другой элвар. Постарше.

– Кто из вас Аманда?!

Так мы тебе и признались. Наивный чукотский юноша!

– Она!!!

Мы указали пальцами друг на друга, а потом замотали головами и повернулись в разные стороны.

– Врет она все! Это я!

Элвар пожал плечами и кивнул кому-то за спиной.

– Берем обеих, пусть хозяин сам разбирается!

– А уж как мы-то с ним разберемся, – посулила я, когда мне начали тыкать в спину гнусной и острой железякой. – Уж как я-то разберусь…

Братец сидел в комнате за накрытым столом и в ожидании нас трескал жареную курицу. Кажется. Может, и утку, но по запаху – это была вкусная жареная птица. Аж слюнки потекли от голода. А нам он еду прислать не позаботился. Скотина!

Вот именно…

– Привет, козел.

– Здорово, скотина, – поддержала меня Аманда.

Растерянная, но согласная помогать. Нравится мне будущая – кто она мне – свекровь? Ага. А замуж за Тёрна придется выйти. А то следующую невесту ему вообще черт знает какую подсунут.

Братец ошалел и захлопал глазками, но я не была настроена на пощаду.

– Я тут сижу, голодная, холодная…

Это уже Аманда. Правильно, надо начинать по очереди и не затягивать паузы.

– В камере без евроремонта и всяких удобств…

– Да еще с невоспитанной соседкой!

– Подсунул какую-то ведьму – и доволен, паразит!

– А у самого чуть ряха от жира не лопается.

– И камзол на брюхе по швам трещит!

– Молча-а-а-а-а-ать!!!

И он надеялся нас этим остановить? Наивный чукотский юноша! Ша!

– Какой несдержанный мальчик.

– Певцом ему не быть.

– Ничего, подаянием заработает.

Этого Эрвас уже вынести не мог.

– Кто из вас Аманда?!

На этот вопрос мы опять ответили однозначно:

– Она!!!

Мы указали пальцами друг на друга, а потом замотали головами и повернулись в разные стороны.

– Врет она все! Это я!

Обе фразы мы произнесли так слитно, словно год репетировали.

Братец замотал головой и стал окончательно похож на шарпея.

– Мэнди, мне нужно серьезно с тобой поговорить.

– Говори.

– Слушаю.

– Это секретно и очень важно.

– Какие могут быть от меня секреты!

– Ты что – родной сестре не доверяешь? Я тебе не Вольгиана! – это уже я.

– Мэнди, мне очень неприятно начинать этот разговор, – вздохнул Эрвас.

А мне приятно, да? Это типа он в подземелье сидел, да?! Лицемер паршивый!

– Давай закончим его, – предложила я.

– О чем с тобой разговаривать, – вздохнула Мэнди.

– Ладно, если ни одна из вас не признается, придется мне говорить с обеими, – принял соломоново решение элвар. Кто б ему сказал, что Соломон был мудр для других, а не для себя?! А вообще, то, что он так легко согласился посвятить в семейные дела постороннего человека, говорило о том, что Мэнди в его планах на дальнейшую жизнь не значится. И, кажется, она это поняла. Ой! А пихаться-то зачем?! Подумаешь, ушла в нирвану?! Все равно этот осел ничего нового или умного не скажет! А что он там говорит? – …Ты сама понимаешь, что женщина не может наследовать после родителей! Достояние женщины – это ее приданое. Оставлять тебе целую страну – глупо! Ты с ней просто не справишься!