Галина Гончарова - Корни зла

– Это – правда?

– Вот заняться нам в этом селе нечем, всю жизнь мечтали приехать и наврать, – огрызнулась я. – Уж поверьте, это более чем правда. А ваше болотное чудище – это сама Тайя. Если я правильно понимаю, она связала себя с духом болота. И старается набраться сил, чтобы дорваться до счастливой соперницы.

– А до меня? Я бывал на болоте после ее исчезновения.

– Болотные огоньки видел? Болотный шепот слышал? Вода волновалась?

Тиварис задумался. И неохотно признал:

– А ведь верно. Было дело.

– И чем дальше, тем чаще, а последнее время так и вообще, если один ходишь, то манит даже от берега? – инквизиторски допрашивала я.

Мужчина опять кивнул:

– Ты как сама видела.

– Я ведьма. А она тебя зовет. Рано или поздно, когда она накопит достаточно силы, соперницу она просто сожрет. А вот тебя…

Мужчина заметно побледнел. Но я все равно продолжила:

– Знаешь, должность болотного духа – это еще не самое худшее, что может случиться с человеком. А вот если твоя душа окажется во власти…

– Хватит! – рявкнул Тиварис. – Ты зачем сюда пришла?

Я пожала плечами:

– За подтверждением своей теории. И за помощью.

– За какой помощью? – сверкнул на меня глазами Тиварис. – И тут же переключился на Виану. – Ты не волнуйся, родная. Хочешь, я их вообще отсюда выкину?

– Может, она и хочет. Но вы ей нужны живым и здоровым. А вот этого без ее помощи не будет, – ухмыльнулась я.

Тиварис попытался испепелить меня взглядом, но получалось плохо. А тут еще Тёрн положил мне руку на плечо и чуть привлек к себе. Автоматически Тиварис перевез взгляд на него. И – попал. Мой элвар с политиками справлялся, что ему крестьянин, пусть тот даже и повоевал во времена оны?

Я на элвара ничуть не рассердилась. Он не сказал ни слова. Не попытался оспорить мои знания, вообще даже слова не произнес. Просто как бы подчеркнул: « Не балуй. Я ее смогу защитить. И ты мне на один зуб ». Об этом говорил и его откровенно изучающий противника взгляд, и злая улыбка, и даже положение тела на скамье – элвар в любую секунду готов был развернуть крылья и рвануться в бой. И этого хватило.

Минуты две Тиварис пытался не сдаться. Но потом «поплыл», отвел взгляд, чуть ссутулился – и уже намного тише и спокойнее переспросил:

– Так какая нужна помощь?

– Незначительная, – просто отозвалась я. – Виана, мне необходима какая-нибудь ваша вещь вроде старого платья, нужна прядь ваших волос и примерно грамм сто крови. Не сейчас. Завтра вечером. Причем и срезать волосы, и брать кровь буду именно я. А платье можете отдать сейчас. Нам его еще подгонять придется. Хоть как-то…

– Зачем?! – возмутился Тиварис.

Я послала ему успокаивающую улыбку.

– Надо.

И Тёрну, между прочим:

– Не отвлекайся, читай ее память. Нам с тобой еще матрицу изображать…

– Слушаюсь и повинуюсь, моя прекрасная леди…

– Зачем надо? – удивилась Виана.

– Нарядим в твою одежду человека, замаскируем и отправим на болота.

– А зачем маскировать? Я и сама сходить могу…

Я повертела пальцем у виска:

– Ты что, больная на всю голову? А, точно, беременная…

Меня активно поддержали Тиварис и ее мать. Так что Виане пришлось отказаться от своего плана утопления и согласиться на мои условия. После чего мы с Тёрном попрощались и вышли за дверь. Мать Вианы поблагодарила нас за известия и насыпала нам с собой пирожков в берестяной короб. Надо будет вернуть.

Мирко уже ждал нас на крыльце.

Тёрн протянул ему мелкую серебрушку и попросил ребенка:

– А теперь к мяснику. Хорошо?

Ребенок не возражал. Монетку он спрятал за щекой и поэтому молчал всю дорогу. Мы тоже последовали его примеру. Просто шли, держась за руки, – и наслаждались покоем. Хорошо было сейчас в деревне. Мирно, уютно. Пахло пылью, дымом и навозом, пищали цыплята, где-то переговаривались то ли овцы, то ли козы, пригревало солнышко, виднелся невдалеке лес…

Я сжимала ладонь своего элвара и думала, что могла бы так идти и идти, пока не подогнутся колени. Навсегда. И, может, эти краткие минуты покоя с лихвой стоят всей остальной дурной и шальной жизни, наполненной погонями за нечистью и пробежками от нежити.

– Я тебя очень люблю, – пришла теплая и какая-то пушистая мысль от элвара.

– И я тебя люблю , – просто ответила я.

И улыбнулась.

К мяснику идти не хотелось. Но пришлось. И мне у него не понравилось. Весь дом был пропитан запахом дурной смерти. Животные здесь умирали. Но мясник не давал им легкой смерти. То ли из-за непрофессионализма. То ли ему просто это нравилось. Я буквально видела черно-серый ореол вокруг его дома. Но решила пока не думать об этом. Надо поговорить с самим мясником.

Отец Тайи, как ни странно, оказался невысоким грустным человеком со светлыми реденькими усами и такой же бородой. Щупловатое телосложение, лысина на макушке, тонкие пальцы рук, чистая рубаха, грустный взгляд серых водянистых глаз… да вообще, встреть я его в мире техники – приняла бы за библиотекаря! Не могу сказать, что мне он был очень приятен, но и отвращения не вызывал.

Тёрн пристально вгляделся в него. А я поздоровалась.

– Добра и счастья сему дому. Уважаемый…

– Санор. Санор Утторш.

– Господин Утторш, мне бы о вашей дочери поговорить.

К чести мясника, он не стал делать вид, что не понимает, о ком пойдет речь.

– О Тайе?

– Да, господин Утторш.

– Санор, милая дама…

– Ёлка. Ведьма. Это мой друг. Тёрн.

Поняв, что более обширного представления не дождаться, Санор только кивнул.

– Хорошо, госпожа Ёлка. Пройдите в дом, угоститесь, чем боги послали?

Отказываться мы не стали. Жена мясника, дородная бабища в три обхвата, сердито выставила на стол угощение и грохнула дверью. А я подумала, как этот дом отличается от дома Вианы. Там все теплое, уютное, обжитое, пропитанное любовью. А тут… такое ощущение, что ежа наизнанку вывернули и нас в него запихали. Так и колет что-то…

Мимоходом я увидела пару детей, удивительно похожих на своего отца. Такие же мелкие и бледные.

Разговор завязался только после нескольких кусков копченого мяса и пары рюмок наливки.

– Тайя? – вспоминал Санор. – Первенка моя, да… Вся в мать…

Тёрн пристально вглядывался в мясника, пока тот распинался о своей великой любви к дочери, о том, как трагично терять ребенка, о…

Будь я Станиславским, уже бы быком ревела «Не верю!!!». Судя по лицу элвара, тщательно спокойному и безразличному, он тоже не верил. Но и показывать этого не торопился. Прошло десять минут страданий.

Двадцать. Явилась симпатичная девушка, очень похожая на отца, – и стала возиться в углу кухни. Если она не подслушивала – считайте меня демократкой. Наконец поток излияний иссяк – и я получила возможность попросить что-нибудь из вещей умершей девушки. Дескать, надо с ее душой поговорить, тогда она успокоится и перестанет других губить. Ересь, конечно. Но и сказать правду язык не поворачивался. Вы один раз ребенка потеряли, а я ее еще раз пришибу. За свинский характер и многочисленные убийства. Каково это слышать родителям?