Диана Джонс - Сказочное невезение

– Поаккуратнее со временем, – сказал он. – Отец в этом отношении очень строг.

Он спрятал часы, чтобы освободить руки и поправить шейный платок сперва на мне, а потом на Кристофере. В Столлери все почему-то пытались поправить наши шейные платки, но мы тогда этого еще не знали, а потому в изумлении отшатнулись.

– Идите за мной, – скомандовал Хьюго.

На лифте мы на сей раз не поехали. По узкой скрипучей лесенке Хьюго отвел нас на этаж ниже. Потолки здесь были выше, а коридор шире и с ковром на полу; при этом было довольно темно.

– Это детский этаж, – пояснил Хьюго. – Пока мы селим в некоторых комнатах экономок и тех гостей, которых не приглашают к столу с Семейством, а еще лакеев, бухгалтера и всех таких прочих.

На пути к следующей лестнице он открыл одну дверь и показал нам длинную темную комнату с отполированными стенами, в центре которой стоял конь-качалка; вид у лошадки был довольно неприкаянный.

– Это игровая, – сказал Хьюго.

Следующая лестница оказалась пошире и была устлана ковром. Когда мы спустились, оказалось, что потолки здесь еще повыше и ковры уже повсюду – новые, пушистые, светло-серые. На стенах висели картины.

– Комнаты для гостей? – догадался смекалистый Кристофер.

– На случай избытка таковых, – поправил его Хьюго. – Комнаты моего отца тоже на этом этаже, – добавил он, подводя нас к еще одной лестнице. Эта была уж совсем широкой, а ковер на ней лежал получше, чем в самой лучшей гостинице в Столчестере.

Спустившись еще ниже, мы сразу же оказались среди настоящей роскоши. Кристофер сложил губы трубочкой и чуть слышно присвистнул – перед нами открылся широкий проход, устланный ковром цвета светло-голубого мха и перекрытый бесконечными пунцово-золотыми арками, уставленный белыми статуями и золотыми украшениями на столиках с мраморными столешницами и изогнутыми позолоченными ножками. Повсюду красовались вазы с цветами. Воздух казался густым от их ароматов.

Хьюго повел нас по проходу.

– Этот этаж вам придется изучить досконально, – сказал он. – На случай, если понадобится что-то доставить в один из покоев Семейства. – Пока мы продвигались, он указывал на белые двустворчатые двери, одну за другой, и перечислял: – Главная гостевая, красная гостевая, покои графа Роберта, синяя гостевая, расписная гостевая. Графиня занимает розовые покои, они вон там. Это белая гостевая, а покои леди Фелиции здесь, за углом. Вон там – сиреневый и желтый покои. Ими пользуются нечасто, но знать, где они, вам нужно. Как, запомнили?

– В общих чертах, – честно признался Кристофер.

– Внизу имеется план, – сказал Хьюго и повел нас дальше, теперь – по широким и невысоким ступеням, устланным, как и проход, мягкой голубоватой материей; они привели нас на еще более роскошный этаж. Голова у меня к этому времени уже шла кругом, но я все-таки старался поворачивать лицо туда, куда Хьюго показывал, причем с умным видом.

– Бальная зала, банкетная зала, музыкальная гостиная, главный салон, – перечислял он, и мне представали бескрайние пространства, огромные люстры, ряды отделанных золотом диванов, а в одной комнате оказался стол длиной ярдов в двести, окаймленный хрупкими золотыми стульями. – Этими залами пользуются не чаще двух-трех раз в год, – продолжал Хьюго, – но их, разумеется, нужно поддерживать в полном порядке. Здесь должен был состояться грандиозный прием по случаю совершеннолетия леди Фелиции, но из-за кончины графа его пришлось отменить. А жаль. Но ничего, скоро здесь состоится другое торжество – празднование помолвки графа Роберта. Четыре года назад, когда нынешнему графу исполнилось восемнадцать, здесь дали изумительный бал. Приехали чуть ли не все титулованные особы Европы. Сожгли десять тысяч свечей и выпили чуть не две тысячи бутылок шампанского.

– Ничего себе, – сказал Кристофер, когда мы проходили мимо главной парадной лестницы.

Мы оба вытянули шеи и обнаружили, что она ведет в огромный вестибюль, пол которого выложен плитами из черного мрамора.

Хьюго ткнул в сторону лестницы большим пальцем.

– Покоями, расположенными внизу, Семейство пользуется постоянно: там гостиные, столовые, библиотека и все такое прочее, однако слугам запрещено ходить по этой лестнице. Не забудьте об этом.

– Сразу захотелось съехать вниз по перилам, – пробормотал Кристофер, когда Хьюго отвел нас к куда более узкой лестнице, которая выходила в вестибюль сразу за парадным лифтом.

Хьюго указал нам на разные большие черные двери и объяснил, которая куда ведет, прибавив, что заглянуть в комнаты мы сейчас не сможем: в любой из них может оказаться кто-то из членов Семейства. Мы покивали, и ноги наши заскользили по черному полосатому полу на подошвах новеньких башмаков.

Потом с треском распахнулась дверь, обитая зеленым сукном, и мы очутились в мире серого камня и простого дерева.

– Папина кладовая, хранилище фамильного фарфора, закут для серебра, цветочная, уборные для прислуги, – продолжал перечислять Хьюго. – Отсюда мы спустимся обратно в подклеть.

Он припустил вниз по крутым каменным ступеням. Мы помчались следом, и мне вдруг показалось, что я снова очутился в школе. Запах тут был тот же – перегретый, с примесью мела и кухни; как и в школе, было ощущение, что вокруг полно народу – голоса вдалеке, торопливое шарканье многих ног. Раздался девичий смех, от него раскатилось эхо, а потом – тоже совсем как в школе – где-то зазвенел звонок.

Звенел он в большом, отделанном камнем вестибюле у подножия лестницы. Там висела огромная доска с бесконечными рядами круглых лампочек. Одна из них, примерно посередине, мигала красным. Какая-то дама в опрятном платье в желто-коричневую полоску и в желтом чепчике на седых волосах с некоторой тревогой смотрела на лампочку.

– А, Хьюго! – произнесла она радостно, когда мы скатились по лестнице. – Звонит граф Роберт.

Хьюго подошел к доске.

– Да, верно, – сказал он и снял со стены что-то вроде телефонной трубки – мигание тотчас же прекратилось.

Я тут же посмотрел на лампочку. Под ней было написано белыми буквами: «сплн. ГР». Подобные же невразумительные надписи имелись и под другими лампочками: «бл. зл.», прочитал я. «Утр. стл.», «веч. стл.», «эким.», «вн. Г», «кншн». Единственная внятная надпись нашлась в середине нижнего ряда. Она гласила: «м-р Амос».

Меж тем из подобия телефонной трубки долетал резкий далекий голос. Звучал он взвинченно и повелительно.

– Сию минуту буду, милорд, – ответил Хьюго. Повесил трубку и обернулся к нам. – Мне нужно идти. Вас я оставлю здесь с мисс Семпл. Это наша экономка. Не будете ли вы так любезны показать двум этим Постигающим подклеть? – обратился он к даме.

– Разумеется, – согласилась она. – А вы ступайте. Он уже три минуты как звонит.