Лев Жаков - Убить Бенду

– Как же я его в этой темени найду? – Юлий сполз с лошади и зашарил по сумкам. После коротких суматошных поисков он вспомнил, куда сунул факел и кремень с кресалом и трутом. Разложив все на полу, прямо под копытами лошади, начал щелкать кресалом по кремню, попадая по пальцам и ругаясь. Искры обжигали руки, но не поджигали трут. – Отсырел, что ли? А, получилось!

Юлий схватил разгорающийся факел и двинулся на голос господина, поднимая огонь повыше, чтобы разглядеть, что делается впереди.

Арчибальд стоял на берегу подземного озера. Приняв из рук оруженосца огонь, рыцарь зашагал вдоль кромки ленивых волн. Юлий смотрел, как в воде отражается желтое пламя, то кривым пятном, то разбиваясь на мелкие пятна-блики, которые шатались на поверхности черной воды, как пляшущие в воздухе болотные огни. Факел потрескивал и немного дымил. Юноша присел на глинистый берег, полого уходящий под спокойную воду. Он следил за Арчибальдом, который прошел к одной стене пещеры, вернулся, направился к другой стене, опять вернулся...

– Прохода нет.

– А? – Юлий непонимающе уставился на рыцаря. – Но почему... – И тут его осенило. Он рассмеялся сухо и нервно. – Так вот куда торопились ваши лошади! Вот что они чуяли! Выход, ага, как же! А королевского сокровища не хотите? Ха-ха-ха! Ай!

Арчибальд отвесил юноше звонкую затрещину.

От Южных ворот к Северным, огибая город, через поля, мчался во весь опор лучший скакун из королевских конюшен, на нем подпрыгивала маленькая фигурка в красно-черном платье, подол которого развевался, как знамя...

В бочке было темно. Душно. Пряный винный запах кружил голову.

– Проехали! Проехали! Проехали! – восклицал Сержик, подскакивая на ухабах. – Выбрались! Пронесло!

– Заткнись! – прошипел Кривой, стукнув громилу по макушке так, что тот влип подбородком в свои колени и лязгнул зубами.

– Че такое, я не понял? – пробубнил Сержик, адресуя возмущение пространству между ног. – Давай вылезать!

– Откель ты такой тупой? – На этот раз Кривой ударил Сержика по шее. – До леса доедем, там вылезем. А щас этот мужик могет крикнуть, и стража прибегнет. Поэл, голуба?

В чем Сержика нельзя было обвинить, так это в понятливости, но все-таки он заткнулся. Какое-то время сидели тихо. Кривой смотрел в щелку на лес, который тянулся вдоль дороги в отдалении и все никак не подходил к самой обочине. Сидеть в бочке было уже невмоготу: спину ломило, нога ныла, от густого винного духа тошнило.

Но вот деревья, потоптавшись где-то там, сделали первый робкий шаг в сторону дороги – и уже было не удержать их. Неровным строем, как солдаты в бой, они побежали к телеге. Кривой отпрянул от щели. Лес подступил вплотную, и вокруг телеги как будто сгустились сумерки. Сержик тихонько взвыл, когда Кривой дернулся.

– Што, голуба, выбиваем крышку или шуметь бум?

– Зачем?

– Штоб мужик нас вытащи, болван. И што, я тя спрашиваю? Берегись!

Кривой, уперевшись в Сержика, стал подниматься, держа наготове ножи. По ногам тут же от ступни в бедро как молния ударила – онемевшие мышцы отозвались болью, плохо слушались. По ступне забегали и стали подниматься крапинки-мурашки, щекоча кожу изнутри.

– Ох-ох, – застонал Сержик.

Крышка выскочила с тихим чпоканьем. Возница оглянулся. Кривой успел увидеть его широкую спину, развернутые мощные плечи – и сразу же светлую бородку, крупный нос, низкие брови, высокий лоб, широко распахнутый ворот льняной беленой рубахи. Краем глаза уловил, что на обочине кто-то есть, но телега уже проехала мимо. Мужик захрипел, вскидывая руки, вожжи упали ему на колени, съехали на передок и уползли за край телеги. В шею возницы до половины вошел один из ножей Кривого. Вращая глазами, мужик завалился на бочки, ощупывая торчащую из шеи рукоять, из-под которой хлестала кровь. Пальцы раненого скользили по ножу.

Кривой вылез, ругаясь длинным ртом, скрюченный, как штопор, на крышку одной из стоящих вплотную друг к другу бочек, встал на карачки. Телега покачивалась, влекомая бодрой конягой. Бандит выпрямился, шагнул вперед. Возница лежал, упираясь щекой в бочку, голова его ездила по шершавым доскам, качаясь в такт движению. Кривой кончиком ботинка толкнул безвольное тело, оно перегнулось через край, зависло на миг. Спрыгнув на место возницы, бандит пнул его – тело обрушилось на дорогу и осталось лежать в пыли. Кривой вытер пот, повернулся к оставшемуся в бочке Сержику:

– Вылазь, голуба. – Он поднял глаза и увидел, как позади с обочины встает кто-то и направляется к упавшему вознице. Бандит покачал нож, примериваясь к горлу свидетеля, – и опустил руку. Тот, на дороге, все равно не замечал удалявшуюся телегу – склонился над окровавленным трупом.

Из бочки встал, загородив обзор, Сержик:

– Че такое, я не понял?

– Управлять скотиной умешь? – Кривой кивнул на лошадь.

– Не-е, че ты! – Охая и ухая, Сержик полез из ухоронки. – А че такое?

– Мож, и зря я тя взя, – пробормотал Кривой, садясь на передок и протягивая руку к вожжам. Последняя петля соскользнула на дорогу у него под пальцами. – Дьявол!

Сержик подполз к нему по бочкам.

– Че такое, Аласт?

Лошадь тем временем перешла на шаг, затем, чувствуя, что никто ее не понукает, и вовсе остановилась, помахивая хвостом.

– Умная скотина, а, голуба? – Довольный Кривой ткнул Сержика, который как раз слезал. Одной ногой он уже стоял рядом с главарем – в луже крови, другая коленом лежала на крышке бочки. От толчка дрожавшая еще нога, не отошедшая от онемения, проехалась по скользкому дереву, и Сержик с воем сверзился на землю.

– Вожжи достань, голуба! – крикнул сверху Кривой.

Бандит пополз на четырех костях между телегой и лошадью. Та, постояв, лениво сдвинулась вперед. Телега – за ней, въехав в крепкий бандитский лоб.

Над дорогой далеко разнесся гневно-возмущенный вопль. Окрестности огласились отборной руганью. Кривой смеялся – наверное, впервые за последние двадцать лет.

На лбу у Сержика вздулась огромная шишка. Бандит, схватившись за больное место, с воем полез наружу.

– Че такое, я не понял!!! Че ты ржешь? Мне же больно!

– Ох-ох, голуба, о-ох!..

Сержик кое-как поднялся, держась за лоб, с проклятием швырнул вожжи помирающему со смеха главарю на колени. Кривой вдруг прислушался, схватил Сержика за плечо:

– Цыц!

– Че такое? – Сержик втянул голову в плечи и, полуприсев, осторожно обернулся. – Че случилось?

Слева от телеги расстилался луг, он тянулся до самой городской стены. С той стороны лес медленно приближался к путникам, но подходил вплотную дальше по дороге, там, где она начинала огибать густо покрытый разросшимся можжевельником холм. По этому лугу неслась сейчас всадница в красно-черном платье, подол которого развевался по ветру. Неслась прямо на остановившуюся посреди дороги телегу. Всадница понукала коня, и звонкий ее голос разносился над покрытыми росой травами.