Сергей Охотников - Правила русского шамана

А в подвале в это время происходило совещание. Тимофей Спиридонович и местный домовой Карп Иванович начертили на земляном полу детальнейший план четырехэтажного строения.

– Говорю тебе, Иваныч, если вон ту опору подрубить, а потом на потолок плюнуть, всё пучком будет! – настаивал Тимофей Спиридонович.

– На это мы пойтить не могём! Не ровен час – весь дом рухнет. А из-за чего? Из-за квартирантов! Они ж как тараканы – эти помрут, тут же новые заведутся! – упорствовал Карп Иванович.

– Во-первых, не просто квартиранты, а друзья и носители важной колдовской традиции, – аргументировал Тимофей Спиридонович. – Во-вторых, ты бы, Иваныч, лучше механику учил да сопротивление материалов физических. А то гонишь целыми днями сивуху из плесени – сам того и гляди в плесень превратишься.

Когда перебранка пошла на второй круг, Николас отошел от домовых и присмотрел в ящике с инструментами топорик.

– Какой ты замечательный инструмент, – начал Ник. – Остро заточен, идеально сбалансирован. Да ты небось с одного удара вековой дуб валишь.

И дальше в том же духе. Топор быстро поддался на уговоры, выскользнул из ящика и упал на пол.

– Лети, сруби вон тот столбик. Да не останавливайся! – велел Ник.

Топор полетел и принялся методично обтачивать деревянную колонну, выгрызая то с одной стороны кусок, то с другой. Николас тихо вернулся на свое место и стоял с выражением полнейшей невинности на лице.

– Ой беда-беда! Пожар! Разбой! Наводнение! – закричал Карп Иванович и бросился ловить топор.

Но это оказалось не под силу коротышке домовому. Он прыгал вокруг столба, пытаясь ухватиться за топорище, а питомец Николаса летал поверху и стремительно пикировал для ударов. Так он заточил колонну, как карандаш. И один удар обухом разделил ее на две части. Потолок покачнулся. На голову Ника посыпалась заплесневелая труха.

– Коли такое дело, прости, Иваныч, – проговорил Тимофей Спиридонович и смачно плюнул вверх.

Огромный комок слюны прилепился к потолку. Домовой громко хлопнул в ладоши и принялся притоптывать.

– Не позволю! – воскликнул Карп Иванович, бросился на Тимофея Спиридоновича и сбил его с ног.

Но было поздно. Слюна домового взорвалась, пустив разрушительную волну по всему дому. В результате на всех этажах в одном и том же месте проломился пол. Карп Иванович и Тимофей Спиридонович едва успели убраться. Им на голову чуть не рухнул рояль, на котором упражнялась девица с первого этажа. Резные ножки инструмента подломились, и он осел на земляной пол, дико звякнув всеми внутренними струнами и механизмами. Тут же поверх рояля посыпались расписные платки, складируемые на втором этаже одним перекупщиком. Они разлетелись по подвалу яркими цветастыми птицами. А сверху на рояль и платки опустилась кровать с мастером Гримгором. Дыра в полу по размеру точно равнялась кровати, так что она теряла скорость, проходя через этажи. В довершение всего сверху посыпались кошки вдовы Якименко с четвертого этажа. Всего их квартировало тридцать четыре, но в дыру угодило куда меньше. И многие успели извернуться, закончив полет на верхних этажах. Но все равно дождь из кошек выглядел впечатляюще.

– Каков плевочек-то был! – восхитился собой Тимофей Спиридонович. – Да мне медаль за меткость полагается!

– В зубы тебе дать полагается! – зло пробурчал Карп Иванович.

И тут из провала в потолке прыгнула вниз Дарья Муромская. Домовые тут же попрятались так, что девушка не успела их заметить. Дарья испытующе посмотрела на Ника, потом на Мусю. Рысь отвела глаза – мол, не моих лап дело.

– Ладно… Пора сматываться отсюда! – Девушка подошла к мастеру Гримгору, потом посмотрела наверх.

С четвертого этажа доносились крики вдовы Якименко:

– Да я вас, извергов-живодеров, сгною! Ноги за моих кошечек переломаю!

Николас подошел к мастеру Гримгору. Лицо колдуна было бледным как мел. Волосы поседели. Услышать дыхание и биение сердца оказалось непросто. В таком виде сматываться колдун не мог. Мальчик покачал головой и начал разговаривать с кушеткой:

– Ты удобна просто до невероятности. Даже не могу себе представить это волшебное ощущение, когда ложишься на тебя. Всё тело расслабляется до самого последнего мускула на левой пятке…

Из-за колонны осторожно выглянул Тимофей Спиридонович. Он крепко сжимал шею Карпа Ивановича. Тот, в свою очередь, пытался кусаться и лягаться.

– Сейчас Иваныч откроет секретный люк в канализацию, – доверительно сообщил домовой. – Дай лишь минутку, и я доводы подберу зело убедительные.

Карп Иванович сделал подножку Тимофею Спиридоновичу, и домовые мохнатым клубком укатились куда-то в угол. Николас продолжал уговаривать кровать. Вскоре она поддалась шаманской лести, заскрипела и затопала ножками. В дальнем конце подвала обнаружилась лестница, ведущая куда-то вниз. Видимо, Тимофей Спиридонович нашел-таки убедительные доводы. Ник без промедления направил туда самоходную кровать. За мальчиком поспешила Дарья Муромская с Мусей и Стешей. Последним вниз спустился Тимофей Спиридонович. Домовой хлопнул в ладоши – потайная дверца за беглецами затворилась и покрылась сверху толстым слоем земли.

Так что, когда боярин Морозов добрался до подвала, он смог обнаружить там лишь десяток разномастных кошек. Питомцы вдовы Якименко от пережитого проголодались. К тому же шаманское присутствие Оливии сбило животных с толку. Теперь им казалось, что хозяйка повсюду, а потому кошки окружили Михаила Всеволодовича и стали громко мяукать, выпрашивая пропитание.

После неудачи в Сокольниках боярин Морозов сел в ожидающий его личный экипаж и велел ехать в Павловскую Слободу. На душе у Михаила Всеволодовича скребли кошки. Но по сравнению с тем ужасом, в котором боярин жил последние сто лет, это было еще ничего, терпимо. Всё началось с того самого дня, когда Морозов и Гримгор поджигали Москву. В тот день случилось кое-что, чего колдун знать не мог. Тогда Игнатию Гримгору удалось укрыться в церкви. Михаил Всеволодович не успел до нее добраться. Он бежал от летящей по небу черной лодки, петлял по переулкам, и, обессилев, укрылся под мостом. Боярин простоял четверть часа по колено в воде и думал, что опасность миновала, но вот потянуло холодом. Ветер принес воющий туман неупокоенных душ. Над поверхностью воды начали появляться головы утопленников. Мертвецы медленно поднимались по скользкому дну, тянули к Морозову сгнившие руки. Боярин прижался спиной к каменной кладке. Его верная сабля принялась отчаянно рубить распухшие головы утопленников. Из тумана выплыла черная чугунная лодка. Она подошла вплотную к Морозову. Некромант поймал саблю, воткнул ее в один из трупов на борту. Оружие затихло и перестало подчиняться Михаилу Всеволодовичу. Тогда темный мастер склонился к боярину. Из глазниц его маски вытекла струйка черного порошка и упала на лоб Морозова.