Кирилл Кащеев - Колдовской квест

– Хочешь апельсинчик? – заглядывая Таньке в лицо, спросил Богдан.

Коротко всхлипнув, Танька отвернулась.

– А виноградик? – сгребая со стола длинную гроздь, предложил Богдан.

– Ничего я не хочу! – пробубнила Танька.

Богдан принялся меланхолично ощипывать гроздь. Судя по скорости исчезновения ягод, в душе его шла нешуточная борьба.

– Ну хочешь… – Богдан швырнул на тарелку начисто ощипанную веточку-скелетик. Обходящий столы старик-официант, укоризненно тряся седой шевелюрой, плюхнул прямо на стол черный мусорный мешок и принялся засовывать несчастную веточку внутрь. Мешок никак не раскрывался, шуршал и пах специфически.

Ребята невольно отпрянули прочь от стола.

– Хочешь, прямо сейчас возьмем и уедем? Ну его, этот квест, если тут все такие гады! – решительно предложил мальчишка.

– Нет! – всхлипнула Танька и отерла кулаком глаза. – Гады – они, а уезжать нам? Только почему они все… – ее губы снова задрожали. – Живых лошадей резать и чужими подсказками пользоваться – пожалуйста, а если в книжках покопались, так как будто мы какие-то недоделанные… Почему они…

– Почему-почему… – поморщилась Ирка. – Прекрати ныть! А почему надо мной в классе девчонки прикалываются, что я все лето бабкин огород копаю, а не на пляже валяюсь?

– Но здесь же все ведьмы! И ведьмаки! – Танька поглядела на Ирку полными слез глазами. – Они же владеют колдовством!

– Ну и что? – Ирка поглядела на подругу снисходительно. Двенадцать лет ведьме, а такой наивняк! – Разве от этого они становятся какими-то необыкновенными, замечательными? Все то же самое! Пей сок и наплюй!

– Только не в сок! – торопливо сказал Богдан. Он подсунул Таньке полный стакан ее любимого вишневого. – А я вот тоже, кстати, спрашиваю – почему? Почему Оксана Тарасовна нам помогла?

– Ну, ведьма Ирка Хортица… – раздался знакомый насмешливый голос. – Ты уже обрела свое наследие?

Трое друзей обернулись.

Позади них, все так же поигрывая бокалом и двусмысленно улыбаясь, стояла Оксана Тарасовна.

– Вполне, – на миг блеснув клыками, рыкнула Ирка. – Так что иногда даже кого-нибудь сожрать хочется.

– Вот-вот, – невозмутимо отпивая из бокала, кивнула Оксана Тарасовна. – А мне не хотелось бы, чтобы ты начала с моих девочек. Я не для того их сюда привезла. Быть может, мои новенькие пока не слишком хороши…

– У вас и старенькие были не очень, – все еще шмыгая носом, влезла Танька.

Лицо Оксаны Тарасовны на мгновение окаменело. Похоже, она сперва собиралась сделать вид, что вообще не видит и не слышит никого, кроме Ирки. Но вдруг передумала и повернулась к Таньке с ласковой до приторности улыбкой.

– Наверное, ты права, – ровным голосом ответила она. – Окажись они получше, развлекались бы сейчас здесь, а ты бы валялась с перерезанным горлом. Где-нибудь. – Она снова повернулась к Ирке. – Во всяком случае этих… – она кивнула на четверку своих девиц, завлекательно потряхивающих волосами в поле зрения надменных инклюзников, – я хочу сберечь и не намерена давать в обиду. Никому, – внушительно подчеркнула она. – Мы поняли друг друга, ведьма Ирка? – она долгим взглядом поглядела Ирке в глаза и отвернулась. Обнаружила, что ее ро́бленные все как одна искоса поглядывают на свою хозяйку, и коротко скомандовала: – Развлекаемся, девочки, развлекаемся! – Почему-то звучало это как «работаем, работаем!».

Во всяком случае, четверка ро́бленных принялась строить глазки инклюзникам с такой интенсивностью, будто от этого зависела их жизнь.

Предводитель лениво улыбнулся им в ответ и… направился прямо к троице ребят, на всякий случай обходя по широкой дуге шаркающего куда-то официанта.

– Вы правда ро́жденные? – переводя взгляд с Таньки на Ирку, поинтересовался он.

– Ну, – утвердительно буркнула Танька, настороженно разглядывая инклюзника. При ближайшем рассмотрении физиономия у элегантного красавчика оказалась довольно простецкая: круглые щеки, курносый вздернутый нос, мелкая россыпь веснушек по щекам. Зато серые глаза под слишком светлыми ресницами глядели на Таньку с усталой снисходительностью прирожденного аристократа.

– Чудные вы какие-то, – снова тщательно изучив обеих девчонок от кончиков кроссовок до кончиков волос, вынес он свой приговор. Потом вздохнул и уже персонально Ирке сообщил: – Ладно, до начала игрищ с вами позависаю. Меня, кстати, Тим зовут. – Он налил в бокал сок и протянул его девчонке жестом принца, снисходящего до замурзанной Золушки.

– Зачем же так мучиться? – ехидно поинтересовалась Танька. – Вон там тебя ждут, аж подпрыгивают, – кивая на зазывно поглядывающих ро́бленных, добавила она.

– Я похож на придурка? – закуривая очередную сигарету, вяло поинтересовался Тим.

У Таньки с Богданом на физиономиях крупными буквами было написано, что они хотят заорать «да!», но воспитание не позволяет.

– Молодые люди все думают, что они очень умные… – прошамкал старческий голос, и мимо проковылял официант, неся на совке очередную кучку битого фарфора. Ирка разглядела, что его черно-белую форму усеивают мелкие и крупные разноцветные пятна от пролитого вина и раздавленных фруктов.

– Интересно, когда хозяин с него за бой посуды вычитает, от зарплаты что-нибудь остается? – глядя дедку вслед, пробормотал Тим. – Какой нормальный ведьмак с ро́бленными замутить согласится? – повернулся он к Ирке. – Они ж не просто так, а на хозяйку работают. Встречаться можно только с ро́жденными, хотя мне больше простые девчонки нравятся…

– Ну и шел бы к ним, – мрачно предложил Богдан.

Инклюзник взглянул на него из-под полуопущенных век.

– Тебе, малыш, о девчонках еще рассуждать рано… – наставительным тоном взрослого дядюшки сообщил он.

– Не слушай его, пацан, о девчонках никогда рассуждать не рано, – на них налетело, закружило, завертело, крутануло Таньку за талию, обняло Ирку за плечи, остановилось, всем подмигнуло и оказалось певцом Валерием. – Меня, например, девчонки лю-юбя-ят! – Валерий аж зажмурился. – Вон она, например, – он снова подхватил Таньку за талию, притиснул к себе.

Танька пискнула и покраснела.

– Ага, любит! – сказал Богдан. – Особенно после того, как ты ее отстойной назвал.

– Она на меня не сердится! – тут же отмахнулся Валерий. – Хочешь апельсинчика? – он протянул Таньке оранжевый шар и, не дожидаясь ответа, принялся кидать дольки себе в рот. – Или автограф? Хочешь, я тебе вот тут, на щеке, распишусь? – и он провел кончиками пальцев по Танькиной щеке. – А ты ее потом всю жизнь не будешь мыть! Все девчонки, которые меня любят, так делают! Ты меня подожди, я сейчас приду и распишусь, – снова срываясь с места, пообещал он. – Или Димон с Костиком к тебе подвалят, – и он умчался, с разбегу врезался в четверку ро́бленных, наскоро перецеловал всех и канул в темноту.