Кирилл Кащеев - Колдовской квест

Брыкалась и бешено ржала рвущаяся с привязи коза. Закрывая глаза смуглыми ладошками, что-то верещал Богдан, невнятно ругался пан хорунжий, выдирая из ножен застрявшую саблю. Инклюзник с воплем рванул к выходу, спеша смыться из камеры… Упырь походя вонзил ему в спину желтые и мерзкие, как у покойника, когти. Острые как бритва, они неестественно легко пробили грудную клетку. Юноша захрипел… и рухнул навзничь. Темная лужа крови расплылась под бьющимся в агонии телом. Скарбник оказался смелее – прыгнул на упыря… Не отрываясь от горла ксендза, отец Герман отмахнулся от него широким жестом, словно от надоедливой мухи. Из вспоротой шеи скарбника алым веером брызнула кровь, заливая глаза и лица людей, оставляя затейливый узор на стенах мрачной темницы, делая ее еще более жуткой.

Все выглядело настолько страшно, что становилось практически нереальным. В Иркином мозгу беспорядочно метались мысли: «Они погибли… умерли… Но ведь это же игра! Игра?.. Доигрались!» Ее помутившийся взгляд беспорядочно шарил по камере.

В царящем вокруг безумии неопрятный седой старик, поджав под себя ноги в залатанных штанах, невозмутимо восседал среди обломков пыточных орудий, отрешенно разглядывая что-то на судейском столе. Ирка невольно проследила за его взглядом…

С усилием отлепившись от стены, она подскочила к столу и схватила один из своих флакончиков. Стремительно обернулась к тому, кто называл себя отцом Германом, судьей духовным.

Приподняв ксендза над головой, упырь швырнул свою добычу в бросившегося на него с саблей хорунжего. Жирное тело смело воина на пол, не давая подняться, ксендз конвульсивно забился, пытаясь зажать хлещущую из горла кровь.

Ирка зубами вырвала из флакончика пробку и с размаху плеснула жидкость в бледную рожу упырю.

– Прах до праху, смерть до смерти, кров стигла до земли, повертайтесь, де булы… – начатое заклятие сбилось на беспомощное бормотание. Голова закружилась, Ирка чувствовала, что в произносимые ею Слова не вливалось ни капли колдовской силы, оставляя их просто обыкновенными словами. Внутри нее было совершенно пусто, словно поток ярости, разнесший вдребезги жуткое орудие пытки, вычерпал девчонку насухо.

– Тц-тц-тц, – укоризненно покачал головой упырь. Одним плавным движением скользнул к девчонке, и на губы Ирке, примораживая заветные слова, легла ледяная рука. – Твои чары не подействуют на меня. У меня всегда было много, много совсем не стылой, а свежей и горячей крови, – прошелестел шелковистый голос, и упырь слизнул с черных губ красные следы. – Ты меня боишься, истинная? Не надо. Не бойся. Я слишком долго искал тебя, чтобы теперь обидеть. Мои века идут, моя сила тает – помоги мне. Останься со мной, истинная, будь моей вечной невестой.

– Чего? – рот у Ирки приоткрылся, флакон упал на каменный пол и разлетелся вдребезги. Что ж это такое делается: женихи косяком пошли! И какие? Красота! То цыганенок-первоклашка, то вообще упырь! А еще обещали – кого обметут, семь лет замуж никто не возьмет. Она невольно бросила взгляд на невозмутимо восседающего старикана, и тот в ответ виновато развел руками, словно понимая, о чем она думает.

– Вы знаете, я как-то насчет замуж не планировала, – пятясь, пока не уперлась спиной в стол, бормотала Ирка. – Мы с вами мало друг друга знаем, – отворачиваясь от надвигающегося на нее мучнисто-белого лица, частила она. – Наверное, сперва надо познакомиться, поговорить… – предсказание-то от него как-то получить надо! И мотать отсюда вместе с Богданом и дедком. И черной козой, которая на самом деле вороной конь.

– Не… – превращенный в скамью ведущий опять попытался что-то крикнуть, и снова его слова закончились сдавленным мычанием. Чем он там недоволен?

Не слушавший ни Иркиного бормотания, ни тем более воплей какой-то скамейки, упырь навис над ведьмочкой:

– Соглашайся, истинная! Старому упырю нужна своя ведьма! А на нашу помолвку я подарю тебе даже не королевский – божественный подарок! Бессмертие! – взревел упырь, опрокидывая Ирку на стол. Блеснули тонкие клыки, Ирка заорала…

– Эк! – навалившийся на Ирку упырь вдруг сдавленно икнул, замер.

Холодный просверк стали вновь взметнулся у него над головой, и пан хорунжий еще разок полоснул вампира поперек затянутой в рясу спины.

Отец Герман пошатнулся, ноги его задрожали, глаза закатились…

Упырь обернулся к осмелившемуся напасть на него человеку. Улыбнулся, едва прикрыв веки, той блаженно ласковой улыбкой, с которой обычно умиленные новорожденным чадом родители склоняются над колыбелькой. Стало еще страшнее, хотя, казалось, куда уж! Глаза вампира полыхнули нездешним огнем, а острые как бритва, пропитанные трупным ядом когти удлинились, едва не касаясь земли.

– Беги, девчонка, беги! Спасайся! – закричал хорунжий, отмахиваясь саблей, и дернул какой-то рычаг рядом с дверью.

В камере заскрежетало. Каменная стена напротив входа дрогнула и поползла в сторону, открывая ведущий в неизвестность темный провал.

Молотя передними ногами, черная коза с белым пятном на лбу с истошным ржанием взвилась на дыбы. Привязь лопнула, и, топоча копытами, животное ринулось прямо в открывшийся проход. Ирка не раздумывая бросилась за ней. Следом метнулся Богдан, по дороге сгребая разбросанные по судейскому столу флакончики и пакетики.

– В подвалах ратуши есть проход! – сквозь звон стали донеслось следом. – Выберетесь!

Сабля хорунжего метнулась вперед, ужалила. Казалось, она должна была вонзиться упырю точно в сердце. Но монстр изогнулся гибким текучим движением, и сабля, разочарованно ткнув воздух, отпрянула назад.

– Ошибся, упыряка! Я защищаю женщин и детей! Даже здесь! – крикнул хорунжий и закрутил клинок вокруг себя. С невероятной быстротой удары сыпались на вампира. Сталь звенела о когти. Выпад – укол, разворот – удар. Ни один человек не смог бы отразить эту блистательную серию. Только вот противник хорунжего уже давно не был человеком. Враги кружили, парируя, уворачиваясь и нанося удары. Звенела сталь клинка, изодранный когтями кунтуш хорунжего превратился в лохмотья и пропитался кровью. Силы оставляли вояку, но ему все же удалось притиснуть упыря к стене.

– Ну, все. Я уже наигрался, – скучающим голосом произнес вампир, – пора заканчивать.

– Зараз я тебя кончу… – выдохнул хорунжий и рванулся вперед. Сталь скользнула по кирпичной кладке. Упырь просто перелетел через противника и, зависнув на мгновение, медленно приземлился в паре метров у него за спиной, зловеще черным могильным крестом раскинул руки. Вояка крутанулся волчком и вогнал саблю в грудь вампира по самую рукоять. Полметра чистой стали вышли из спины упыря. Тяжело дышащий хорунжий замер лицом к лицу со своим врагом и оторопело уставился в кровавые глазницы нечисти. Упырь улыбался. Снова улыбался!