Елена Абрамкина - Печать клятвы

Семнадцать лет назад

Старуха подцепила крючковатым пальцем тугую золотую нить и, слегка потянув, отпустила. Нить задрожала, разливая по комнате мелодичный звон.

– А ничего, держится. – Щурясь от блеснувшего на нити солнечного всполоха, протянула пряха. – Думаешь, получится?

Харон равнодушно пожал плечами:

– Надо с чего-то начинать.

Морана снова дернула нить, прислушалась к ее жалобному стону и недовольно причмокнула:

– Слабовата, узлов много будет. Как бы узор весь не попортила.

– Всегда можно обрезать и взять другую, – отворачиваясь от матери, зевнул Бог Смерти.

– И то верно. – Старуха еще раз посмотрела на нить и потянулась за зефиром. – Пробовать надо. Не вечно же тут сидеть.

Лес проносился мимо, хлестал ветками по лицу, хватался за подол платья, вырывался из-под земли скользкими бугристыми корнями.

«Просека точно была здесь! Я не могла ее пропустить!»

Кира на секунду замерла, осматриваясь, но деревья стояли плотным строем, без намека даже на звериную тропу. За спиной глухо зарычало, послышался треск, и Кира снова бросилась вперед. Просеки не было. Видимо, она пропустила ее в темноте.

«Волки не умеют лазать по деревьям!»

Приметив низкую ветку, Кира схватилась за нее и рывком подтянулась. Зверь с разбегу вылетел на поляну и, увидев, что жертва уходит, кинулся вперед. Зубы клацнули, срывая туфлю и царапая нежную лодыжку, Кира пнула зубастую морду и перехватилась за следующую ветку.

«Так просто ты меня не получишь!»

Волк рычал и метался, бросаясь на дерево, но добраться до своей жертвы уже не мог. Кира прижалась к стволу и зажмурилась, переводя дыхание. Растрепавшиеся волосы налипали на лоб, резали глаза и вместе с воздухом норовили пробраться в рот. Кира с раздражением выплюнула медную прядь и тряхнула головой.

«Кириана, соберись и вспомни, что случилось!»

Но вой и хриплое дыхание зверя распугивали мысли и заставляли сердце отбивать бешеную дробь. Она не сможет сидеть здесь вечно. А волк не уйдет. И скоро подоспеют другие – не зря же он так отчаянно воет и рвет древесину. Его услышат, ему придут на помощь. А ей? Кто ей поможет? Где отец? Он же только что был рядом, говорил, что пока они вместе, ей нечего бояться. А братья? Климентин весь бал держал ее за руку и не отступал ни на шаг. Что же случилось? Почему она одна в лесу?

– Глупая девчонка! – Сипло прорычало снизу.

Кира вздрогнула и открыла глаза. Волк, огромный, черный, с блестящими белыми зубами. Он больше не выл и не метался по поляне, а сидел под деревом и словно улыбался.

– У тебя нет ни отца, ни братьев, Керинар, ты одна. И тебе нет места в этом мире!

Последние слова эхом разносились по поляне, высвечивая из тьмы новые силуэты волков. Они подходили, садились под деревом и улыбались страшным оскалом.

– Тебе не сбежать от нас, Керинар. Мы повсюду. – Прохрипело уже с другой стороны, и Кира увидела, что и там, откуда она только что прибежала, один за другим вспыхивают звериные очертания. Кира больно впилась пальцами в дерево, силясь побороть головокружение. Волки действительно были повсюду: они занимали всю поляну, глаза их сверкали из ближайших зарослей, из-за деревьев доносился их вой.

– Ты проиграла, Керинар. Твой род мертв, и ты тоже скоро будешь мертва. – Прокатилось над поляной, и волки принялись рвать и грызть дерево, на котором она стояла.

Кира огляделась в поисках спасения. Над дальними деревьями сверкнули алым заревом кованые шпили. Академия? Так близко? Только что теперь толку…

– Так просто вы меня не получите! – Огрызнулась чародейка и, сорвав шишку, швырнула в ближайшего волка.

Тот поймал ее зубами и, задрав косматую голову, медленно сжал челюсти. Шишка жалобно захрустела и треснула, рассыпаясь, точно ком грязи. А вместе с ней треснула ветка, на которой стояла Кира.

«Крылья! У меня же есть крылья!» – Запоздало вспомнила она и проснулась.

За окном еще не рассвело, но небо неумолимо серело. Кира решительно оттолкнула одеяло и рывком поднялась, распахнула окно, впуская в комнату клочья тумана, и прислушалась. В траве стрекотали сверчки, в парке, у самого озера, заливался радостной трелью соловей, за усадьбой мерно шумел водопад. Природа пробуждалась спокойно, без спешки, словно потягиваясь после хорошего отдыха, полного таких же спокойных, умиротворяющих снов. И только в груди колотилось так отчаянно, что Кира невольно потянулась смахнуть с окна иллюзию. Ничего не изменилось, только магический резерв ощутимо оскудел, а голова налилась ноющей болью.

Ей почти не снились сны, особенно такие, что заставляли сердце заходиться мучительным бегом. Последний раз это случалось восемь лет назад. Но даже тогда ей не было так страшно после пробуждения.

Ее нашли! Орден Черного Волка нашел ее!

«Вдох-выдох, Кириана! Вдох. Выдох. Это всего лишь сон. Всего лишь бессвязный сон, собранный сознанием из обрывков тех образов, которые внушают тебе страх. Здесь тебя точно никто не найдет».

Но сердце продолжало испуганно рваться сквозь ребра, не веря уговорам, руки дрожали, а из глаз текли слезы. Хотелось сжаться в комок, забиться в самый темный угол и сидеть, не дыша, не чувствуя, окаменев.

«Прекрати сейчас же, Кириана! Ночной кошмар не повод для истерики!»

Кира еще раз прислушалась к пению птиц и шуму водопада, сердито захлопнула окно и направилась в гардеробную. Раз утро наступило раньше, чем она планировала, можно посвятить больше времени тренировке. И, возможно, удастся до завтрака поговорить с отцом. Это очень кстати.

***

– Ты сегодня рано. – Лорд Олрикс бесшумно возник из-за деревьев за ее спиной. Кира резко обернулась, выставляя все магические щиты, какие могла, и хватаясь за заклинание портала.

Усмешка слетела с лица демона, он быстро оглядел ауру дочери и шагнул к ней:

– Что случилось?

«Молодец, Кириана! Напугала себя и отца и потратила чуть не весь резерв из-за дурацкого сна! Давай, еще поплачь на груди у папочки!»

Кира резко убрала щиты и попыталась отвернуться, пряча раздражение, лорд Олрикс перехватил ее за руку, вливая лечебную и ментальную магию:

– Кира, чего ты так испугалась, что закрылась всеми щитами? – Он прошел взглядом по взволнованному лицу дочери, остановился на подрагивающих губах и покачал головой. – Хватит тратить резерв попусту. Рассказывай.

Кира забрала у отца руку и махнула в сторону парка:

– Пробежимся?

Тот нехотя кивнул.

Через полчаса Кира с отцом обежали весь парк и уже пешком поднимались на утес. Они любили в конце тренировки окунуться в озеро. Не было ничего слаще, чем броситься вниз головой с одинокой скалы, метров на двадцать возвышавшейся над водой. Кира любила ощущение полета, острую, но поверхностную боль, когда тело врезалось в холодную воду, ощущение плавного торможения на пути в глубину и затем такого же плавного ускорения на пути наверх. А еще любила, как утренний ветер проникает под мокрый спортивный костюм – чтобы не мерзнуть, до дома тоже приходилось добираться бегом. Но сейчас тренировка мало ее успокоила, а утес лишь усиливал безотчетное чувство страха.