Елена Трушникова - Свет четырёх влюблённых звёзд, или Приключения доктора в Запределье. Часть первая

– Ну, о влиянии синтетических препаратов на организм человека ты из этой жизни знаешь. Давай, рассказывай!

– Организм должен сам с болезнью бороться, – начал Сергей, но неуемная белка перехватила инициативу:

– А медикаменты ему: «Посиди, дорогой в сторонке, мы сами со всеми болячками справимся!» Ну, он сначала довольный такой: делать ничего не нужно, напрягаться не требуется, болезнь без его участия прогнали! Благодать! Раз повалялся в тенечке, другой… А там и забыл, как вообще негативу противостоять.

– И постепенно начинает утрачивать способность защищаться и приспосабливаться к окружающим обстоятельствам, условиям и факторам, – закончил мысль Сергей.

Рыжуля и Клавдия дружно кивнули. По силе излучения энергий было видно, как близка всем троим эта тема. Как переживают они за судьбы людей. Нередко монолог переходил в диалог, белка никак не могла усидеть на месте. И Сергей сам не понимал, как, «заразившись» ее ребяческой непоседливостью, «вливался» в неуемный мыслительный поток. Клавдия только переводила взгляд с одного истинно негодующего «ученика» на другого.

– А болезней все больше, а лекарства все яростней! А болезнь еще одну голову отрастила! А ученые в ответ пять медикаментов придумали.

– А болезнь шапку-невидимку надела, в клетках спряталась. Сидит там, поработила органы, ослепила всех стражников, разрастается. Опомнилась клетка, забила тревогу, да поздно! Нет уже сил у нее, чтобы с энергией черной бороться. А синтетические препараты – что? Одно лечат, другое калечат. Вот тебе и медицина.

– Ага! Ты еще эти мысли в сознание людей помести каким-нибудь волшебным амулетом своим…

– Но ты сам сказал-подумал, что все в ваших головах! Я же им в голову свои мысли не впихну! Сами додуматься должны! А для того, чтобы правильные решения принимать, мысли должны быть легкими, сознание незамутненным…

– Ты, прямо, Будда с пушистым хвостом: чистые мысли рождают светлый дух, неспособный на грязные дела. А затем и тело чистым стать захочет, не позволит себе «грязную» пищу…

– А то! В вашем мире, насколько я информацией владею, это самые древние учения! – подпрыгнула на ветке березы белка. – А ты, давай, не перепирайся, ты главную мысль из нашего спора извлеки!

Сергей немного подумал, сопоставил знания, приобретенные в мире людей и «воспомненные» в Запределье. Все сходилось на одном:

– Человеческая медицина борется с последствиями, противопоставляет болезням синтетические препараты, отсекает больные органы с помощью хирургии. Она работает только с телом, забыв про дух. Нам же необходимо рассматривать человека на всех планах – и на физическом, и на духовном. Надо найти причину болезни.

– Которая кроется… – свесилась с ветки белка.

– В неправильных мыслях, – сделал вывод Сергей. – Правильные мысли излучают вибрацию определенной частоты, которая питает организм, и не дает негативным энергиям не то, что править человеком, но даже приблизиться к нему.

– А негативные мысли, – продолжила белка, – что приходят с темной стороны, помогают этой самой тьме управлять людьми. В том числе, и с помощью болезней.

Они могли так долго спорить, рассуждать, находить решения проблем, но всегда эти перепалки прерывала рассудительная лунная волчица.

– Тихо, дети! – наставительно произнесла Клавдия. – Не отвлекаемся от главной темы и переходим к Пренебрежимому старению. Рассказывай, Сергей.

– Термин «Пренебрежимое старение» обозначает темп старения, который трудно статистически отличить от нуля, а также «нестарение» – нулевую корреляцию между возрастом и вероятностью…

– Стоп! Что ты мне энциклопедию человеческую пересказываешь? Давай настоящие знания вспоминай! Просто, быстро, в нескольких предложениях, без всяких там научных терминов и «выковыриваний из носа»!

– Сила мысли, рожденной Светом! – выдохнул Сергей сведения, вдруг откуда-то свалившиеся на него. – Получается, чем больше в живом существе Света, тем менее подвержено его физическое тело разрушению. Тем быстрее процесс регенерации тканей и сильнее интенсивность сияния клеток.

Сияние – излучение клеткой постоянной световой волны, способствующей ее бесконечному существованию в полной гармонии с клетками всего организма и окружающим миром. И, если вдруг какая-то из клеток начинает излучать меньшее сияние, остальные это сразу чувствуют. Они начинают петь мелодию возрождения, восстанавливая тем самым свечение клетки и ее жизненную силу. В результате энергетический потенциал организма становится неограниченным.

– Молодец! – одарила его Клавдия своей обворожительной улыбкой.

– А когда вы меня в свой мир переносили, там сияющая сфера возникла, – вспомнил Сергей. – Этот переход тоже Силой Света создан был… И мне кажется, что я такой могу создать силой… своей мысли.

– Ты что, в ментальном строительстве настолько продвинулся?! – радостно всплеснула лапками белка. – Да, страшно весело тогда было! Я поначалу испугалась, что вороны меня на части разорвут. Так орали, заклевать пытались! А потом решила: чего это я спасовала? Перед кем? Перед прихвостнями Жегларда?! И давай блажить, что есть мочи: «Х… фиг вам, трещотки крылатые! Не возьмете, я так просто не сдамся!»

– Столько матерных слов на беличьем я еще ни разу не слышала, – осклабилась Клавдия. – Уже лет триста, как ваш язык освоила. Думала – куда уж больше знать. Но ты мой словарный запас хорошо пополнила…

– Молчала бы! Пока ты там без движения валялась, мне за двоих отдуваться пришлось.

– Да, сплоховала я, – Клавдия смущенно прижала уши. – Как могла повестись на то, что это соседка решила бездомную псину покормить. Вот и попалась. – Волчица помотала головой, словно заново освобождаясь от морока. – А ты бы, рыжая, хоть спасибо сказала за то, что я тебя в полете спасла.

– Тебе-то за что? Я как раз на точку входа планировала. И сама бы справилась. А вот мальчишке тому голубоглазому – спасибо. Посмотрели бы еще, сколько там сфера открытой простояла, пока ты под заклятием недвижимости валялась. – Осадила подругу белка и тут же возмущенно спросила. – И как ты вообще мои воинственные вопли могла услышать? Ты же спала.

– Не спала, а была в оцепенении. На уши-то мне никто заклятие не накладывал. А ты верещала так, что в Запределье слышно было. Перед родней не стыдно?

Белка открыла рот. Закрыла, дернула головой. Несколько раз сжала и разжала маленькие кулачки, как-то вся сгорбилась и насупилась:

– Что там от родни-то осталось…

Собака осеклась:

– Ой, прости, хорошая моя. Вечно я со своим длинным языком… Прости… Вот сделаем дело, вернутся все твои… Да и я своих увижу…

В тот момент они были так похожи – огромная лохматая собака и маленькая рыжая белка, примостившаяся на ветке дерева. Обе смотрели на заходящее солнце и думали… Каждая – о своем.