Пальмира Керлис - Живой ты не вернешься. Книга 1

– Ты уже у Цецилии? – осведомился он. – Все в порядке?

– Да. С утра травами занимались, теперь она к мяснику вот послала.

– Его дом в другом конце крепости.

– Знаю, – ответила я с невозмутимым видом, будто меня не подловили. – Гуляю.

– Не голодная, значит. – Северин выразительно глянул на башенные часы, стрелки которых неумолимо предвещали скорый обед. – Хотя если задание к ужину, то такими темпами как раз успеешь.

– Пока не голодная, – пожала я плечами. – На завтрак был сытный салат, из одуванчиков. Надеюсь, не из этих…

Я хихикнула, глядя на желтую одуванчиковую макушку внизу. Он едва заметно поморщился. Знаю наверняка: ничто так не уязвляет в реакции на твои насмешливые слова, как их полное непонимание.

– Вечером у Софии дома карточная игра состоится, – сообщили мне снисходительно. – Это наша швея. Ты интересовалась, чем здесь веселым заняться можно. Загляни туда, у нее обычно собирается много народа.

– Замечательно! – обрадовалась я по-настоящему. Где полно народа, там полно сплетен. – А ты там будешь?

Северин удивленно повел бровью, словно спрашивать у него подобное было странно. Чтобы суровые коменданты и тратили время на ерунду, когда из-под носа стражи пропадают и мрут от запретных чар? Я бесхитростно взмахнула ресницами, не ловя намек и с упрямством ожидая ответа.

– Нет, – дал он его, – я занят.

Уж не расследованием ли загадочной гибели Симона? Злой рок какой-то преследует. Снова потерял подопечного, и снова от темного проклятия.

При императорском дворе Северин был личным охранником правящей семьи, а конкретно Анелии. Той самой. После ее смерти – «от болезни», как было объявлено публично, – его и сослали. Не за то, что недоглядел за принцессой.

Мне рассказала бывшая придворная прорицательница, ушедшая на пенсии преподавать в Академию на юг. Потрепаться она любила, даже не зная толком, о чем рассуждает. Типичная предсказательница будущего. Поток слов, а полезного – крупицы, и те не разглядишь, если не понимаешь, куда смотреть. О проклятии ей не было известно, в отличие от Северина, который постоянно находился при Анелии и не мог не видеть ее состояния. Но напрашивался вывод, что он не был в курсе провалившейся попытки исцеления принцессы ценой чужой жизни. Задавал неудобные вопросы про гибель приставленного к ней жреца и требовал детального расследования. Император отказал. Либо догадался, при каких обстоятельствах погибла дочь… Либо знал, поскольку их семья связана с Культом. В обоих случаях им ни к чему, чтобы неприглядная правда вылезла наружу.

Северин не прислушался к настойчивым просьбам оставить эту историю в покое. Уперся и огреб – назначение в самый далекий гарнизон. Такой принципиальный или дело было личным? Поговаривали, что с Анелией его связывал не только долг, а нечто гораздо большее. Понятия не имею, несколько правдивы слухи и мои рассуждения. В любом случае лучше изображать дурочку и держать ухо востро. Отыскать то, за чем приехала, и прощайте, север и Северин.

– Так ты и к ужину не успеешь, – сказал он ехидно, и я поняла, что задумалась слишком надолго. Стоя напротив него и сверля невразумительным, к счастью, взглядом. Будто… – Тебе что-нибудь нужно?

Да. В твой отряд. Пока ты не получил ответ из Академии и не понял, что я самозванка. Потому что никого к вам не направляли и никакой Невьяны в этом году не выпускалось. Да и мое неприбытие во дворец по распределению скоро заметят, к моим поискам подключится не только Ковен, но и Надзор.

Вслух я произнесла другое, очень радостно и благодарно:

– У меня все есть. Спасибо за заботу!

Северин прикрыл глаза, словно моей нарочитой жизнерадостностью ему попало по голове. Я мазнула по одуванчику прощальным взглядом и удалилась – искать мясника. Испытывать терпение Цецилии сейчас все же не стоило. Оставлю это на ночь.

С мясником мне повезло, оказался чрезмерно общительным мужчиной. Почти круглым и щепетильно опрятным, никакого вам окровавленного фартука. Полез знакомиться, вываливая такое количество слов, что пришлось напрячься, чтобы вычленить из их потока дельное. Он посочувствовал мне по поводу назначения сюда и пожаловался, что сам в этой глуши лишь оттого, что на родном востоке погряз в долгах. А за работу в гарнизоне Империя платит втрое, к тому же снимает все штрафы, наложенные судом за просрочку выплат. Трудиться на севере ему осталось немного, через пару месяцев расплатится. Вот уж действительно никто не селится тут добровольно…

Худосочную тушку мне подсунуть попытались, еще и не первой свежести, куда же без этого. По-моему, птичка скончалась от старости и была завидным долгожителем. Скандалить я не стала, объяснять ему, что он неправ, тоже. Сделала скорбное лицо и обронила, что Цецилия меня убьет, если плохую курицу принесу. Но вы добрый человек, сразу видно, и невесть что не подсунете, поэтому я спокойна. Мясник тут же вырвал из моих рук птичку-старушку и притащил другую – свежую и настолько упитанную, что тяжело держать было. Ласково потрепал меня по плечу и щедро поделился мнением о Цецилии.

«Чопорная баба, которая живет здесь целую вечность, шуток не понимает и за стены крепости носа не кажет, как заговорено ей там». О причинах «заговоренности» он не был осведомлен. Узнала лишь, что приезжие девушки и женщины у главной целительницы жили регулярно. Конечно, настолько регулярно, насколько тех присылали в крепость. Все выли от ее строгости и бескомпромиссности, умоляя коменданта поселить их хоть в хлев, лишь бы от нее подальше. Последняя – гарнизонная повариха Теша – съехала в пристройку позади скотного двора и была счастлива. Ну… Будь я не в образе скромной девы, а собой, от нашего совместного проживания взвыла бы Цецилия. Так что Высшие Силы к ней благосклонны.

Непринужденно болтая, я расспросила и о других целителях. Тех троих, кого брали в вылазки в Пустоши. Один из них, Стефан, ничего не смыслил в травах и путал даже специи к мясу. Отлично, его вычеркиваю. Оставшиеся двое были толковее, звали их Аарон и Витан. Первый – молодой парень – являлся завсегдатаем таверны, второй был постарше и мужем швеи Софии. Я наверняка встречу его на карточной игре. Славно!

На обратном пути я задержалась на тренировочной площадке. Пустой, посреди которой ободранный котяра терзал пойманного воробья. Он-то мне и нужен! Не воробей, конечно, а кот… Я подманила его кусочком куриной кожи и, угостив, довела до дома Цецилии. На крыльце он дал себя погладить и улегся у груды подгнивших, накрытых тряпкой ящиков. Надеюсь, будет держаться неподалеку в надежде на добавку.

Цецилия отчитывала меня за опоздание все то время, что варила суп. Умолкла потом лишь потому, что сочла его достаточно наваристым, а курицу нормальной. Отобедав, мы вернулись в подсобку, где провозились с травами и настоями до вечера. Я старалась, заслужив похвалу и дозволение провести остаток дня по своему усмотрению. Не уверена, что мне требовалось дозволение, но покорно поблагодарила и сообщила, что схожу к Софии на игру.