Татьяна Новикова - Ассистентка темного мага

– А у вас их несколько? – с легкостью парировал Дэррэл Картер.

– Вы с ума сошли?! – возмутилась я и тотчас поправилась. – Простите. Нет. У меня нет ни одного ухажера. Вообще. Абсолютно. Если вы думаете, что кефир отравлен, приглашаю вас к себе. Проверяйте сколько угодно, там еще полбутылки осталось.

Вообще-то я сказала чисто из вредности, не надеясь на согласие, но почему-то преподаватель воспринял мои слова всерьез.

– Отличная идея, госпожа Виккори.

Он развернулся на пятках и направился в сторону жилого корпуса. Как вы понимаете, отказываться – «ой, я передумала, там бардак и вообще я не вожу к себе сомнительных мужчин» – было бессмысленно, поэтому я уныло поплелась следом.

Попадающиеся мимо студенты посматривали на нас с таким нескрываемым интересом, что начали закрадываться нехорошие мысли. Некоторые даже моргать переставали при виде меня, идущей за Дэррэлом Картером.

Уточню чуть позже, какие слухи ходят. Вряд ли хорошие.

Меня немного пошатывало, как после любого сильного заклятия, но дошли мы относительно быстро. Я открыла дверь и бегло осмотрелась. Вроде чисто. Ну-у-у, то есть вещи разбросаны, бумаги накиданы на столе абы как, но трусов на полу не валяется – а это уже добрый знак.

– Вы не очень-то аккуратны, – не удержалась от укола мой любимый преподаватель, открывая прямоугольную холодильную камеру, в которой с помощью магии поддерживалась низкая температура. – Этот кефир?

– Угу.

Он понюхал его, покрутил в прозрачной бутылке, проверяя на свет. Затем, не спрашивая разрешения и вообще никак не комментируя свои действия… вылил содержимое на пол.

Э-э-э.

Я без единого слова уставилась на жирное белое пятно посреди крошечной спаленки.

У меня тут, конечно, свинюшник, но не настолько.

– Говорите, обычный кефир? – ехидно полюбопытствовал господин Картер, и пальцы его щелкнули.

Жидкость начала пениться, темнеть, источать невыносимую вонь. Мои глаза поползли на лоб, намереваясь уползти его дальше, желательно, в сторону выхода из академии. Кефир был не просто отравлен – начинен смертельным ядом под завязку. Удивительно, что меня не укокошило сразу же.

По спине пробежал холодок. Внезапно я осознала всю безнадежность своего положения. Выпей я его на ночь (как обычно и поступала), то не проснулась бы, и рядом не было бы Дэррэла Картера, чтобы меня откачать.

Кажется, он тоже догадался, в чем причина моего молчания.

– Впредь будьте аккуратнее с едой и тем, кому доверяете свою комнату.

– Но я никому не доверяю! Я купила этот кефир в лавке и принесла сюда. Его не могли отравить! Он был закупорен!

– Тогда у меня много вопросов к лавочнику, – фыркнул профессор. – Подумайте, госпожа Виккори, кому бы вы могли так насолить, что ему захотелось вас отравить?

Я беспомощно обняла себя за плечи руками.

– Я вообще ни с кем не общалась… Надо сообщить в следственный комитет, да?

– Как хотите, – он переступил через оплавившееся пятно и направился к выходу. – На сегодня ваш рабочий день окончен. Постарайтесь отдохнуть.

Но как я могла спокойно лечь спать, понимая, что моя жизнь висела на волоске?..

***

Я сидела в приемной ректора и ждала, когда тот освободится от какого-то, без сомнения, важного дела ради беседы со мной. Нервно дергая ногой и бросая косые взгляды на лишенного всяких эмоций секретаря, что охранял приемную, я размышляла, во что могла вляпаться, если удостоилась внимания этого человека.

Ректора боялись все без исключения. Студенты вставали по стеночке, если он проходил мимо, и смертельно бледнели, когда он обращал на них свой взор. Преподавательский состав никогда не позволял себе ни единого комментария на его счет – знали, что он и испепелить может при желании. Причем в прямом смысле слова. Ему прекрасно давалась смертоносная огненная магия.

Ректор академии, ожившая легенда, маг высшего уровня.

На табличке было выбито: «Ректор Альберт Сторм». Но я-то знала, что у него гораздо больше титулов, регалий и званий, чем просто ректор.

Из кабинета шмыгнул наружу какой-то незнакомый мне низкорослый мужчинка, которому явно не понравился диалог с великим и могучим, и бегом пронесся к выходу.

– Вас ожидает Фэй Виккори, – секретарь царственно продефелировала к начальнику и застыла в дверях.

– Пусть входит.

– Входите, – обернулась ко мне эта девушка стервозной наружности (одни только пятисантиметровые когти вселяли в меня восхищение напополам с ужасом), как будто без ее разрешения слово ректора ничего не значило.

Я пригладила складку на свитере – лучше не стало – и шагнула туда, где никогда не бывала.

Удивительно, но кабинет оказался маленьким и совершенно не помпезным. Я, конечно, догадывалась, что стол из мореного дерево с золотистыми львиными ножками сделан на заказ, но, кроме этого стола, кожаных стульев вокруг да многочисленных стеллажей, упрятанных в стены и оформленных деревянными панелями, ничего и не было.

Если честно, в моих фантазиях кабинет выглядел куда как дороже.

Сам хозяин стоял у одного из стеллажей, перебирая склянки с разноцветными зельями.

– Рад встрече, госпожа Виккори, – произнес он практически мирно.

Надо сказать, из его уст словосочетание «госпожа Виккори» звучало не издевкой, а вполне обычным обращением. Надо же, до чего меня достращал Картер. Я уже дергаюсь на любое упоминание собственного имени.

– Здравствуйте, господин Сторм.

Он не дал разрешения садиться, поэтому я так и мялась у двери, вспоминая все свои грехи с первого курса академии. Зачем иначе ему понадобилось встречаться со мной?

Ректор был молод – едва ли старше Дэррэла Картера. Поговаривают, что они воевали вместе и, после того, как Альберта Сторма направили восстанавливать разбитую после сражений академию, он согласился принять ту только при условии, если работу найдут ещё и его сослуживцу. Того принимать не хотели (что-то он не поделил с министерством образования), но выбора не было. Пришлось взять и Картера тоже.

Может быть, слухи врали. Не удивлюсь. Эти же сплетники сейчас судачили об «ассистентке Картера, которая вырубилась прямо на занятии». История моего позорного падения носом в пол обрастала чудовищными подробностями. В какой-то момент я услышала, что профессор нежно подхватил меня на руки и нес к столу словно невесту.

Я аж поперхнулась, когда представила «нежную носку» в исполнении Картера. Да он бы скорее меня в окно выбросил за ненадобностью.

Так вот. Я стояла и краем глаза рассматривала грозу академии, отмечая, что в нем есть особый мужской шарм. Возможно, он некрасив, и движения его рваные, и лицо вечно суровое. Но во внешности ректора была что-то такое, что гипнотизировало и заставляло сосредоточенно его изучать.