Anna Kharita - Меняя жизни

Новости оказались весьма отвратительными: против него опять объединились трое великих диадохов вместе с его же союзником – Пирром. Это привело Деметрия в ярость, и он разразился бранью на своих же самых приближенных людей.

Ему казалось, что все снова пошло против него. Он не мог поверить, что его планам грозит реальная опасность не воплотиться в жизнь.

– Ну конечно! Видя мощь моей армии, этот жалкий египетский трус объединился с остальными преемниками Македонского, которые только и ждали этого часа! – продолжал он злиться. – Но Пирр?! Этот жалкий продажный мальчишка! Я пригрел змею у себя на сердце! Как вышло, что эти два падальщика подбили его на восстание против меня?! Наверняка пообещали отдать взамен мои земли! Глупец! Он не понимает, что они потом отберут у него Македонию, как сейчас пытаются отнять ее у меня! Как же легко он предал меня и разорвал наш союз!

Могучий воин бегал по своей палатке, как взбесившийся огромный медведь, изрыгая проклятия.

– Они не знают, с кем связались! Я покажу Пирру, кто главный на этой земле и с кем нужно поддерживать дружбу! Объявите всем, – он яростно выпалил это своим соматофилакам, – что через два дня мы снимаемся с места и идем на Пирра, пока его армия не соединилась с подмогой.

Затем он постарался отогнать от себя прочь дурные мысли и лег в постель, но спал, как всегда, чутко и не глубоко. В середине ночи он услышал шорох в своей палатке, с противоположной стороны от входа, где сторожили своего предводителя телохранители. Он вытащил из шкур свой острый гладиус, который верно служил еще его отцу, и не стал поднимать тревогу.

По очертаниям он понял, что в шатер проник один человек. Он весь собрался как кошка и, несмотря на свой немалый рост, легко прыгнул на пришельца. Завязалась схватка.

– Деметрий, остановись, это я! – еле-еле смог выдавить тот, кого воин схватил за горло и нещадно душил.

– Эллигий? Брат?! – в изумлении воскликнул полководец.

– Тише! Да тише ты! – Эллигий из последних сил пытался отвести мощные руки Деметрия от своей шеи.

– Почему ты, как вор и убийца, пришел ко мне? – яростно шипел Деметрий в лицо молочного брата, но все-таки послушался и понизил голос до шепота: – Что заставило тебя под покровом ночи нападать на меня или же это Дионис затуманил тебе ум вином?

– Да не пил я! И не нападаю на тебя! – шепотом прорычал Эллигий, – а спасаю! Нам нужно срочно уходить. Настроение в лагере, ты сам знаешь, какое уже пару месяцев. Все восхваляют Пирра, а тебя считают диктатором и тираном. А после сегодняшнего твоего приказа идти на него смута достигла апогея и воины жаждут тебя разорвать. Надо уходить прямо сейчас! Осталось буквально несколько человек, которые преданы тебе!!!

Даже твои соматофилаки, которые ограждают тебя ото всех, уже куплены. Они ждут сигнала, чтобы пропустить к тебе с десяток лучших легионеров, которые прикончат тебя в твоей же палатке.

Эллигий, видя, что он поверг в изумление Деметрия, продолжил свой натиск:

– Дух войска уже пал. Для тебя война – это жизнь, для воинов – это только деньги. Но им надоело жертвовать своими жизнями ради твоего удовольствия. Нет цели, которая сплотила бы их. Никто не хочет воевать с диадохами за твои земли! А вот союзника Птолемея, могучего Пирра, они считают освободителем. Ты же знаешь, что твои легионеры идут к нему на поклон и просят разрешения принести ему присягу?

Деметрий так и продолжал стоять в изумлении: он не верил тому, что только что услышал. Ему казалось, что все не так серьезно. Он, конечно, видел, что воины подражают Пирру и восхваляют его после недавних заслуженных побед, но дезертирство и саботаж? Как он мог это пропустить или же все это время он обманывал себя?!

– Что? Я должен бежать, как последний трус?! – словно очнувшись, возмущенно просипел он, выплескивая всю свою ярость на брата. – Ты забыл, что Афины меня поддерживают в благодарность за освобождение их от тирании Кассандра! И скоро моей армии не будет равной во всем мире! Это я собрал войско почти в сто тысяч человек! Мой флот насчитывает более пятисот кораблей! И каких!!! Гигантские и маневренные пятнадцати- и шестнадцатипалубники, лучше которых еще не видывал свет! А мои штурмовые машины?!!! Чего только стоят мои осадные башни, катапульты и баллисты! А стенобитный таран?! Единственный в своем роде, настолько огромный, что привести его в движение сможет только тысяча воинов! Нет! Это чисто безумие идти против меня! – он недоверчиво мотал головой. – Ведь это я – царь всей Македонии! Подумаешь, недовольство какое-то?! Я сотру с лица земли всех, кто против меня!

– Да очнись ты! – настала очередь Эллигия злиться. – Здесь твоих людей не осталось! Слышишь? Твоим правлением Афины недовольны и говорят, что при Кассандре им было лучше. Ты непомерно тратишь богатства, увеличил расходы своего двора, ежедневно задавая роскошные пиры, в то время как твои поданные нищенствуют. Ты стал суровым и деспотичным, надменным и высокомерным по отношению к людям. Неужели ты не замечал, что зародилась смута? И хоть ты привык все решать силой, но рано или поздно желание свергнуть твое правление возобладает над страхом. И сегодняшняя казнь двоих легионеров после битвы окончательно стерла этот страх и подтолкнула войско к действию! Кровный брат одного из казненных остался жив и жаждет теперь твоей смерти.

– Если бы ты не был моим братом, я бы убил тебя за такие дерзкие речи, – зло бросил полководец, тяжело оседая на землю, как от удара.

– Ты можешь стать Александром, на которого так хочешь походить, – спокойно ответил Эллигий, – и убить меня, как он убил Клита за правду, которую тот один-единственный не боялся говорить. Но кому тогда ты будешь верить?

Деметрий молчал, лишь злобно зыркая, как будто гневные взгляды, как стрелы, могли пронзить его брата.

– Собирайся! Я уже все подготовил! Не время для распрей, их и так полно, – примирительно произнес Эллигий. – Поскачем в Кассандрию, а оттуда на корабле доберемся до Фессалии, затем к Антигону! Соберем войско и выступим на Афины. С флотом и твоим могучим сыном у диадохов нет ни единого шанса – и тогда твоя сила будет восстановлена! А Птолемею придется признать поражение!

Наконец, здравый рассудок взял вверх над эго и Деметрий молча, начал собирать свои пожитки.

– Элла, Элла, – мягко позвал ее голос из другого времени и пространства.

Она открыла глаза и улыбнулась.

– Ну и путешествие! – перевел разговор Наставник. – Сразу из огня да в полымя. Как себя чувствуешь?

– Я-то нормально! Как будто фильм про гладиаторов посмотрела. С одним отличием, что главным героем была я сама.

Она замолчала, осмысливая увиденное, а наставник и не торопил ее.