Евгений Щепетнов - Бастард

– Ну, давайте выпьем за знакомство! Нам тут учиться еще пять лет, так что…будем держаться вместе.

Керл разлил мое пиво по кружкам, девушкам налил вина в прозрачные бокалы. Мы сдвинули свои посудины и выпили. Пиво мне понравилось – ледяное, шипучее, и не горькое. Не люблю горькое. Впрочем – как и приторно-сладкое. Есть такое – густое, темное, едва ли не как желе. В башку шибает – как лошадь копытом.

– Сейчас поедим, и будем рассказывать о себе! – не понижая уровня жизнерадостности заявил Керл, а у меня внутри слегка заледенело. Как только вопрос касается моего происхождения…это просто нож острый. Но что поделать? Здесь люди в первую очередь говорят о своем Клане, и все невероятно озабочены социальным статусом. Просто-таки до смешного озабочены. Как маньяки озабоченные блондинками в черных чулках.

Поели. Колбаски вкусные, ветчина – выше всяких похвал! Пиво ледяное, лепешки свежие – чем не жизнь? А жизнь-то налаживается! Ну…наверное. По крайней мере я вырвался из проклятого места, в котором меня терзали больше десяти лет. Но не сломали! Нет, не сломали.

– Эд, расскажи о себе? – просит вдруг Эдна, и Керл радостно подхватывает:

– Расскажи, расскажи! А то ты про нас знаешь, а мы про тебя – нет!

– А нечего рассказывать – бесстрастно отвечаю я, откусывая от колбаски. Прожевываю, и замечаю, что все молчат, ожидаю продолжения – Что? Да нечего, я же говорю. Сирота. Отец умер, когда мне было три года, мама – когда было семь лет. Жил до сих пор у друга семьи. Учился на дому, и вдруг – проявилась магия. Вот, в общем-то, и все. Не богат, не беден, ничем особым не отличаюсь. Не красавец, и не урод. Что еще? Ах да…играю на лютне, только лютни у меня нет. На дядиной играл. Иногда сочиняю песни. Когда настроение есть. Ехать сюда не хотел, но заставили – закон ведь, и все такое.

– Играешь на лютне?! – восхитилась Эдна, а Верга презрительно фыркнула. Вообще непонятно, зачем она сюда пришла, если ей все так не нравится. Странная девочка.

– Играю – пожал я плечами.

Да, играю. Заставили научиться. Благо, что музыкальный слух у меня есть. И стихи умею сочинять, это точно. Говорят – неплохие. Маска барда – одна из лучших для шпиона и убийцы. Ну кто может подумать, что какой-то там стихоплет, бренчащий на лютне, может быть палачом? Даже смешно! Опять же – верный способ заработать денег, если нет возможности их украсть или отнять. Меня многому научили – всему, что хотя бы теоретически может пригодиться для выживания. И не только драться и травить ядами, но еще – и танцевать. Ездить на лошади. Разбираться в моде и манерах. Даже язык веера и мушек на лице – и это я знаю! Как и несколько языков. Двенадцать лет – каждый день, без выходных, по 10-12 часов в день, а частенько и дольше. Никакого детства, никакой личной жизни. Только учеба, только тренировки на грани истязания. И за гранью – тоже.

Господи, как я их ненавижу! Если бы мог убить взглядом – я бы всех их убил! Нет, не нынешних моих собутыльников. Тех, кто решил из трехлетнего несмышленыша сделать убийцу без совести и сожалений. Разве можно ТАК поступать с детьми?! Но еще не вечер…думаю, мы встретимся.

– Сыграешь нам?! – радостно спрашивает Эдна, и улыбается, обнажая белые, крепкие зубы. Приятная девочка, да…и ушки у нее такие…розовые на просвет! Мда…я бы с ней не отказался…

– На чем он сыграет, дура! – фырчит Верга, и косится на меня диким взглядом дурной кобылы, недовольной своим наездником – Он же нищеброд! Лютня денег стоит! И приличных! А хорошая лютня – ОЧЕНЬ приличных! А у него, как у помоечного кота, только болячки, да шерсть клочьями!

Молчание. Парни переглянулись, нахмурились. Я их понимаю – неприятно ведь…пригласили парня, а тут такое безобразие. Мне было бы стыдно за такое.

– Мне стыдно за тебя – внезапно говорит Сегер, строго глядя в лицо Верги – Наши предки некогда завоевали северные территории. Дрались с северными племенами, отвоевывали землю. Потом заселяли ее. И они совсем не были богачами. Сильные духом и телом они выжили, и дали жизнь нам. У парня нет родителей, он сирота. Ему не повезло. Разве он виноват? А если завтра убьют твоих родителей, если ты лишишься состояния, как, например, наши Кланы? Тогда что ты скажешь? Верга, ты ведь никогда не была такой высокомерной сукой! Мы вместе играли, вместе смеялись и мечтали о будущем. Что с тобой сталось?

Молчание. Потом Верга порывисто встала, ее лицо скривилось в гримасе злобы и неприязни, она шагнула к двери, и рывком открыв ее, вышла, не сказав никому ни слова.

– Ну вот… – грустно вздохнул Керл – Посидели, называется!

– Прости, Эд – мрачно сказал Сегер – Это я виноват. Пригласил ее. Не думал, что так все получится. Не ожидал от нее.

– Может у нее месячные? – хихикнул Керл – Девицы, когда у них месячные, становятся просто невыносимы!

– Ф-ф-у-у… – хихикнула Эдна, ничуть не расстроенная скандалом – Ну зачем о таких вещах говорить за столом? И вообще неприлично мальчикам говорить об этом ! Да и что ты можешь знать о женщинах? У тебя вечно на уме была только рыбалка, да лошади! Ты и девушек-то вблизи не видал!

– И ничего подобного! – расплылся в улыбке Керл – И видал, и знаю! Хочешь, расскажу, как в публичный дом ходил?

– Вот только этого мне не хватало! – Эдна хихикнула и швырнула в Керла купленной мной колбаской. Он ловко поймал колбасу, и с довольным видом засунул в рот. Прожевав, расплылся в улыбке:

– Сразу троих! Целый день! Они аж визжали! Тебе, девственнице, не понять!

– Дурак! – Эдна снова швырнула в него колбаской, и я поспешил схватить оставшуюся на тарелке – эдак и самому не достанется.

– И вообще – у тебя родинка на левой груди! – хохотнул Керл, чем заставил Эдну покраснеть. Она показала ему кулак, и обращаясь ко мне, сказала:

– Ты не думай, он меня голой не видел! Этот мерзавец – «проницательный». Только дохленький – родинку может разглядеть, а больше-то и ничего! Вот же дал Создатель талант – мерзавцу! Похабнику! Редкий талант! Один на миллион! А может и более редкий! Хорошо хоть убогий талантишко, а то бы я его давно прибила.

– А на левом бедре у тебя…

Керл не закончил фразу. Стул, на котором он сидел, вдруг заскрипел, ножка его подломилась и он со всего размаху грохнулся об пол. Я даже поморщился – голова ударилась с таким стуком, что могло получиться сотрясение мозга.

– Ничего ему не будет, у него нет мозга! – довольно заявила Эдна, глянув на меня (будто услышала мысли) – Нечего ему сотрясать! А впредь урок будет – нечего языком трепать! Где-нибудь в приличном обществе его за такое уже бы вызвали на дуэль.

– Кстати, Керл…а как это вообще выглядит? – с неподдельным интересом спросил я – Ну…как ты видишь? Проницаешь, то есть?

– Вот зачем было стул портить? – Керл кряхтя поднялся с пола, потирая затылок – Она маг воздуха, проклятая девка! Взяла, да и подрубила ножку! А мне теперь новый стул покупать?! Ну чего такого я сказал?! Мы с тобой вообще в детстве голыми в пруду купались, забыла? И ты меня не стеснялась! А теперь видишь ли я про родинку сказал! И еще – вруша такая! Я ее голой не видел! Видел! И не раз, и не два! Болтушка!