Маргарита Дюжева - Отбор для неудачницы

– Я так же сказала, – тут же добавила Люси, – и вообще, кто захочет выходить замуж за такого? Он несносный! Надменный…

– А я терпеть не могу блондинов…

– И он вообще не в моем вкусе…

– Это нас должен покорять, а не мы его…

Я смотрела на них во все глаза и не понимала – что же это такое происходит? Что это за коллективный плач и жалобы на несправедливую судьбу, пригнавшую их в Восточную столицу на отбор, посвященный сыну наместника? Что за бунт? Никто не хотел сюда ехать? Всех заставили? Пригнали, как на каторгу? Это что, заговор какой-то?

Я искренне недоумевала, переводила взгляд то на одну, то на другую и слушала их стенания, пустые угрозы, чопорное фырканье. А потом внезапно поняла.

Они все врали! Все до единой! Это просто игра. На мой взгляд, совершенно глупая и бесполезная. Каждая из них глазами пожирала Нольда, стоило ему оказаться рядом, и я до сих пор не могла забыть, как они вокруг него в Красном зале крутились и в рот заглядывали.

Ничего не говорила только хмурая Бэт. И на том спасибо, хоть какая-то молчаливая правда в этом щебечущем море хвастливого вранья.

М-да. Я была в полной растерянности. Вникать в эти игры совершенно не хотелось. Но к счастью, у меня есть золотое правило, которое выручало и не раз: в любой непонятной ситуации – молчи и ешь. Поэтому я просто положила себе еще кусок тортика, соскребла с него воздушный крем и с удовольствием отправила в рот.

Увы, в этот раз золотое правило не сработало.

– А ты… эээ… Сандра? – Натаэлла посмотрела прямо на меня с легкой и одновременно какой-то пренебрежительной улыбкой.

– Ксана, – поправила я.

– Ах да, Ксана, извини, перепутала, – очередная ядовитая полу улыбка-полуусмешка, – тоже не смогла противиться родительской воле?

Поняв, что отмолчаться не получится, я отложила в сторону приборы и посмотрела на нее. Строить из себя несчастную жертвенную овцу не в моих правилах, да и с раздражением от окружающего лицемерия мне справиться не удалось, поэтому улыбнулась, плечами пожала и спокойно ответила:

– Нет. Меня никто не заставлял. Я сама захотела.

– Сама? – Натаэлла сморщила нос, глянув на меня с деланным удивлением. Дескать, разве можно такого хотеть.

– Да. Когда Барсон к нам приехал, отодвинула в сторону сестру и поставила свою подпись. Она так визжала, ей так хотелось на отбор. Думаю, бедняга до сих пор ядом брызжет.

– Да ты что? – встряла Люси. – Что же тебя вынудило на такой отчаянный шаг?

– Хм, дай подумать… – приложив палец к губам, я задумчиво посмотрела в потолок. – Может, желание победить? Я, в отличие от вас, сюда не поныть приехала, а за женихом. И если он так вам всем противен, то, может, сэкономите мне время и провалитесь на следующем задании? Буду очень благодарна.

На зал обрушилась такая тишина, что стало слышно, как шелестят шторы на окне и кипят кровожадные мысли в голове у претенденток. Возразить они ничего не могли, потому что пять минут назад с пеной у рта утверждали, что нет хуже участи, чем попасть на этот проклятый отбор, и если сейчас начнут говорить обратное, то это будет выглядеть глупо и пошло.

Натаэлла пошла багровыми пятнами и вперила в меня яростный взгляд. Я пожала плечами, подчерпнула еще кусочек торта и отправила его в рот. Наверное, потом придется пожалеть о своей несдержанности, но это будет потом.

– Я, кстати, тоже приехала за женихом, – подала голос Бэт, и впервые на ее хмурой физиономии проскочило что-то похожее на улыбку, – так что нас двое. Остальных можно в расчет не брать. Они здесь не по своей воле и ждут не дождутся, когда их отправят домой.

Похоже, она одна из присутствующих оценила мое выступление, остальные точно не прониклись.

***

Еда была приятная, а компания не очень, поэтому после обеда остались смешанные ощущения. К своему стыду я пришла к выводу, что семнадцать претенденток – это лучше, чем двадцать: меньше концентрация яда на квадратный метр. Подругами здесь точно не обзавестись, да и не за тем я сюда приехала, чтобы дружбу водить. Ромерта права: каждый сам за себя.

В комнате я, наконец, сделала то, о чем мечтала – переоделась, распустила волосы, собранные в тугой пучок, от которого уже начинала болеть голова, и вышла на террасу.

Погода стояла прекрасная – легкие облака лениво ползли по небу, отбрасывая ажурные тени на мощеную площадь перед замком, едва заметный ветерок неспешно перебирал волосы, шуршал подолом и покачивал розовые бальзамины, цветущие в напольных вазонах. Один кустик совсем пожелтел, не цвел и скинул половину листьев. Я с сожаление коснулась его рукой, а потом снова обратила взгляд на город.

За аркой кипела другая жизнь, и мне очень хотелось ее увидеть. Поэтому через две минуты, наспех собравшись, я уже неслась по коридору навстречу новым ощущениям.

Меня никто не остановил, не спросил, куда я собралась. Встретившаяся на пути прислуга лишь кланялась да исподтишка смотрела вслед. Им тоже было интересно, каких невест привезли для блондина.

Я старалась идти спокойно, с чувством собственного достоинства, и не замечать любопытных взглядов. Вот Илонка бы тут развернулась, мне же было спокойнее и комфортнее там, где ветер, где свобода. Но она осталась в Боунсе, а я приехала в Ралесс, где всем и каждому интересно, что на мне надето, что я ела, с кем общалась, а мне совсем не хотелось делиться сокровенным.

По ступенькам я сбегала, предусмотрительно подхватив длинную юбку – наступить на подол и кубарем скатиться вниз, конечно, вполне в моем духе, но не стоит всех шокировать своей природной ловкостью и грацией.

– Леди желает карету? – тут же рядом со мной появился учтивый лакей.

– Нет. Спасибо, – не оборачиваясь, ответила ему и бодро пошагала прочь.

Я собиралась посмотреть город изнутри, вдохнуть воздух, окунуться в суету и новые ощущения, и мне совершенно не хотелось делать это из кабины кареты, путаясь в пыльных шторах.

Высокая арка вблизи казалась еще внушительнее и строже, чем из окон дворца. Когда я проходила под ней, мои шаги гулко раздавались, отражаясь от стен, украшенных строгими узорами. Неторопливо прогулялась по мосту, то и дело останавливаясь, чтобы облокотиться на перила и посмотреть на темную воду, в которой отражались моя любопытная физиономия и мост.

Едва сойдя с него и повернув на широкую улицу, я остановилась, изумленно оглядываясь по сторонам. На меня обрушилась суматоха, шум, смех, ржание лошадей и человеческие голоса. По дороге туда-сюда сновали разномастные экипажи, спешили одинокие наездники, а по тротуарам неспешно прогуливались горожане. Мимо пестрых витрин, на которых призывно мерцали товары, я шла, широко распахнув рот. Мне раньше казалось, что наши лавочки в Боунсе – это верх роскоши и красоты, но сейчас я поняла, что это просто закутки, в которых продавались товары для малоимущих.