Маргарита Дюжева - Отбор для неудачницы

– С этого момента вы все в равных условия. Пока кулон на вас, вы не сможете пользоваться своим даром.

Натаэлла, на шее которой мерцал красный камень, возмущенно фыркнула.

– Почему я должна отказываться от магии из-за того, что кому-то, – сморщив нос, она посмотрела на ближнюю к ней пустую девушку, – не дано?

Вылитая Илона!

– Таков закон. Если вы не согласны, можете прямо сейчас отказаться от участия и отправиться домой, – прохладно предложил Ленд, порядком устав от претензий этой особы.

Она вспыхнула, как свеча, но ни слова больше не сказала, только недовольно по сторонам смотрела и хмурилась.

– А теперь, можете пройти в свои комнаты. Внизу башни вас встретят и проводят, – по-отечески улыбаясь, произнес распорядитель. Потом посмотрел на меня и мой внушительный чемодан и сказал: – Ксана, на вашем месте я бы отдал вашу поклажу. Поверьте, наши лакеи не падки на чужое добро и вряд ли втихаря носят женские платья.

Для претенденток на руку и сердце сына наместника выделили целый этаж в южном крыле. Другие девицы проворно расхватали комнаты поближе, а мне с моим чемоданом, который я так и не нашла кому отдать, досталась самая дальняя – угловая.

И это было здорово!

Думаю, если бы остальные увидели, что скрывалось за той дверью – передрались бы за возможность там поселиться. Комната с окнами на две стороны и террасой, выходящей на главный двор, была настолько просторная, что в ней могли поместиться все двадцать претенденток, да и самому жениху местечка в уголке хватило бы.

За раздвижными зеркальными дверями обнаружилась девственно-чистая гардеробная размером с мою комнату дома, в усадьбе. Все мои скромные пожитки попросту затерялись в ее недрах, сиротливо повиснув на бархатных вешалках.

У стены стояла огромная кровать – такая, что я запросто могла улечься хоть вдоль, хоть поперек, раскинув руки и ноги, словно морская звезда. На прикроватной тумбочке несколько книг и ночник в виде лилии. В другой стороне – круглый стол и два стула с высокими резными спинками. У окна – изящный туалетный столик с зеркалом в золоченой оправе. На нем ровными рядами стояли цветные баночки, флакончики, мягкие пуховки, шелковые кисточки.

Сестра была бы в восторге от такого количества мишуры, а я, если честно, не знала, что со всем этим богатством делать. Ради интереса взяла розовый флакончик с длинной трубочкой, на конце которой висела помпа, усеянная маленькими кристаллами. Покрутила его в руках и нажала на грушу. В воздух пикнуло ароматное облачко чего-то невыносимо приторно-цветочного, в носу тотчас защипало, и заслезились глаза. Громко чихнув, поставила его обратно и, размахивая руками в тщетных попытках разогнать сладкую вонь, устремилась к террасе, на свежий воздух.

Передо мной открылся вид, от которого захватывало дух. Прямо внизу – широкая площадь, выглядевшая сверху впечатляющей. Камни, которыми она вымощена, образовывали сложный концентрический рисунок, а в центре него красовался полумесяц. На другом конце площади – арка, через которую мы проезжали, а дальше – город.

Вечернее солнце лениво отсвечивалось на разноцветных скатах, позолоченных башенках и навершиях, отчего казалось, будто все вокруг окутано сказочной золотистой дымкой. Вдали на холме среди деревьев все так же мрачно возвышался старинный каменный замок.

Красиво. Я-то привыкла к полям да усадьбе своей двухэтажной, и от этого все здесь казалось необычным, волшебным и невероятно прекрасным. Вне себя от восторга я пыталась увидеть все и сразу и, не в силах сделать это, пообещала себе, что завтра непременно отправлюсь на прогулку по городу.

От созерцания Ралесса меня отвлек деликатный стук в дверь. Чтобы не заставлять ждать незваного гостя, я со всех ног бросилась к входу, запуталась в длинных воздушных шторах и едва не повалилась на пол.

– Да чтоб тебя! – прошипела в сердцах, подскакивая к дубовой двери.

Правда, перед тем как ее распахнуть, остановилась, волосы пригладила, пытаясь придать себе достойный вид, и только после этого потянула за ручку.

В коридоре ожидала служанка в темно-синей форме с белоснежным передничком. Она толкала перед собой столик на колесиках, заставленный сверкающими клошами, на покатых боках которых красовался герб города.

– Ужин, – улыбнулась девушка.

При звуке этого волшебного слова я растеклась в блаженной улыбке и поспешно отступила, пропуская ее в комнату.

Спустя полчаса, пребывая в самом благостном состоянии духа, я озадачилась тем, как бы мне принять ванну. У нас дома на каждом этаже по две ванной комнаты, а как дело обстояло в замке наместника, я не знала. Может, у нас тут будет какой-то общий душ? Или баня, где все двадцать претенденток будут толкаться голыми задами и сражаться не только за внимание жениха, но и за свободный таз?

Мысль показалась нелепой. Это же замок! Какой общий душ?! Какие тазики?! В каждой комнате должна быть своя ванна. Придя к такому обнадеживающему выводу, я принялась за поиски. Заглянула в каждый угол комнаты, за каждую занавеску, и в результате нашла то, что искала – неприметную дверь, слившуюся со стеной, а за ней мечту каждого усталого путница – ванну такого размера, что пять человек одновременно влезет, кучу баночек с шампунями и мягкие белоснежные полотенца, сложенные ровной стопочкой на этажерке.

Представляю, как перекосит Илонку, когда я ей обо всем этом в красках расскажу! Так и представляла, как исказится гневом ее бледное кукольное личико, как она будет топать и визжать.

В этот момент я точно убедилась, что жизнь прекрасна.

***

Первая ночь в замке прошла на удивление спокойно. Сытая и распаренная, я юркнула в постель, намереваясь немного почитать, но, сморенная переживаниями и долгой утомительной дорогой, заснула, едва голова коснулась подушки. И спала так крепко, что утром проснулась, лишь когда в дверь громко постучали. От неожиданности подскочила на кровати, не понимая, где я и что вокруг творится. Стук повторился. В этот раз громче и настойчивее.

Немного ошалев, я скатилась с кровати, торопливо накинула шелковый халат и, путаясь в завязках, босиком пошлепала к двери.

– Доброе утро! – проскрипела стоящая за ней старушка.

Маленькая, сушеная, в идеально отглаженной форме, с волосами, затянутыми в тугой пучок. На вид ей было лет семьдесят, но в глазах суровый блеск, достойный генерала армии.

– Здравствуйте, – я уставилась на нее, отчаянно пытаясь не зевнуть во весь рот. – Вам кого?

– Я ваша новая камеристка. Ромерта.

– Э… – промычала я, не зная, что на это ответить. Служанок у меня отродясь не было, и что с ними делать, я не представляла.

Пока приходила в себя, старушка бесцеремонно просочилась внутрь, осмотрелась и решительно направилась к кровати. Я только хлопала глазами, наблюдая за тем, как она живо заправляла постель.