Джулия Холл - Неукротимое пламя

– Наш случай – аномалия, – подтверждает он.

– Ставрос был помолвлен с твоей матерью, но в итоге контрактные обязательства были переданы тебе и его сыну, Аэро.

– А что, если Аэро был бы девушкой? Контракт бы признали недействительным и аннулировали? – спрашиваю я.

– Нет. Он бы передавался следующим поколениям до тех пор, пока кто-то из них не заключил бы брак и не явил на свет наследника.

Я усмехаюсь.

– Что за архаизмы.

– Привычки – вторая натура.

– То есть этот контракт перейдет к дочери Эмберли? – спрашивает Стил.

Меня охватывает очередная волна паники.

– Воу. Давайте не забегать настолько вперед. Мне семнадцать, помнишь? Я не хочу не только выходить замуж в юности, но и становиться несовершеннолетней матерью тоже.

Никиас виновато опускает голову и отвечает ему.

– Технически да.

Вообще-то, мне не нужен был еще один повод, чтобы сбежать от этих ребят при первой же возможности, но теперь он у меня есть. Я не собираюсь заводить детей еще очень, очень и очень долго, а может, и вообще никогда, но теперь при случае я буду держаться как можно дальше от Кипра и скрытого в нем городка, Эдема.

– Но Ставрос поумерит свой пыл… на какое-то время. – Стил наклоняется вперед. И кладет руки на колени таким образом, что ладони оказываются зажатыми между ног.

– Почему вы так думаете?

Хороший вопрос.

– Да, ну… – Никиас прочищает горло; кажется, впервые за все это время он чувствует себя неуютно. – Есть одна особенность, присущая только ангелам, которая избавляет от необходимости выполнения условий контракта. В каком-то смысле, ты поступишь точно так же, как когда-то твоя мать, чтобы завещать исполнение договора следующему поколению.

– Какая особенность? – спрашиваю я.

Какое-то время Никиас молчит, обдумывая ответ. Смотрю на Стила, надеясь уловить его настроение, но все его внимание сейчас сосредоточено на Никиасе.

– Прежде чем я начну объяснять, ты должна знать, что для ангелов время – вещь не линейная.

– Таким витиеватым образом вы утверждаете, что ангелы могут путешествовать во времени? – Становится интересно.

– Да. И нет. Люди были созданы и существуют только на одной временно́й шкале, которая движется исключительно в одном направлении – вперед. Все решения, которые они принимают в настоящем, могут влиять только на их будущее, не изменяя прошлое. Проще говоря, неважно, что произойдет сегодня, прошлое от этого никак не изменится. Логично же?

Стил поднимает руки и складывает ладони под подбородком.

Я киваю.

– Ага. Время обычно так и работает.

– Для ангелов принципы в основном те же самые. Но иногда их действия могут синхронизироваться со всем временем и влиять не только на будущие события, но и отражаться на некоторых прошлых. – Он замолкает и смотрит сначала на меня, а потом на Стила. Он подобрался к самому главному, ожидание меня просто убивает. Я откидываюсь назад, копируя позу Стила.

– По этому принципу, – продолжает Никиас, – когда ангел находит соулмейта или кого-то особенного, как хочешь, так и называй, это резонирует и с их прошлым, в том числе.

Как… странно.

– С потомками ангелов такого не случается. Это чисто ангельская особенность. Они называют это – единением душ. Согласно моей теории, раз ты больше ангел, нежели человек, то и этим тоже пошла в своего отца. Ты уже влюбилась и выбрала себе спутника, ну, или, если точнее, твое будущее «я».

Я выпрямляю спину, и крылья выгибаются дугой.

– Любовь? – Вообще-то мы со Стилом только начали встречаться. Мы еще не настолько долго вместе, чтобы клясться друг другу в чем-то подобном, однако Никиас вот так запросто сказал об этом. – Это слишком громкое слово. А не торопим ли мы события?

Никиас качает головой.

– Если я прав, в чем я уверен почти на сто процентов, ты выбрала Стила в какой-то момент в будущем, это объясняет твою реакцию и отношение к нему с момента вашей первой встречи.

Мои щеки горят. Весь этот разговор я будто нахожусь на пороховой бочке. Я смотрю на Стила, но на его лице все так же ноль эмоций.

– Ты когда-нибудь слышал о чем-то подобном?

Он медленно качает головой, но это было единственной его реакцией в принципе. Едва знакомый человек только что заявил, что я в него влюблена, а он просто сидит и молчит. Как вообще можно сохранять спокойствие? Боже. А что, если именно так он и выражает свой испуг?

– Откуда вам вообще об этом известно? – спрашиваю я Никиаса, радуясь тому факту, что голос мой звучит поразительно спокойно.

– Полагаю, дело в том, что нам известно об ангелах чуть больше, чем обычным Нефилимам, потому что мы чаще с ними взаимодействуем. Но в данном конкретном случае между Камиэлем и твоей матерью происходило нечто подобное. Я вижу некоторые характерные черты.

– Какие еще черты?

– Твое чрезмерное чувство собственничества – самый яркий тому пример.

Я хмыкаю.

– Это еще ничего не значит. Я бросилась бы на защиту любого дорогого мне человека. Такова уж моя истинная натура, так что это ничего не доказывает.

Никиас поднимает брови, будто спрашивая: «Ты в этом уверена?»

Ладно-ладно, я солгала. Я в принципе не проявляю такой агрессии, пока знаю, что жизни Стила ничего не угрожает, но Никиас-то об этом не знает.

Я задумываюсь, вспоминая дикую реакцию и рычащее «мой» каждый раз, стоило Стилу оказаться в опасности: переулок в Гленвуд Спрингс, тот день, когда я нашла его замерзшим в горах, во время засады, подстроенной Сильвер в Мичигане, на арене Уайтхолда, да даже сегодня, во время недавнего нападения Ширы.

Прикусив нижнюю губу, я сердито откидываюсь на спинку дивана. Без сомнения, когда у него серьезные неприятности, у меня немного срывает крышу. Да еще и моя первая трансформация случилась именно в тот момент, когда я думала, что его порвет на кусочки и сожрет орава Отрекшихся. Блин, да даже когда я взвинчена, его прикосновение – единственное, что помогает мне взять себя в руки, как это случилось пару минут назад.

Но это вполне обычная реакция на большой стресс и угрозу жизни. Разве не так?

– Кажется, ты в смятении.

Из груди у меня вырывается какое-то подобие смешка.

– Можно и так сказать.

– Мне жаль, что пришлось затевать этот разговор. Уверен, Камиэль смог бы объяснить тебе, что к чему, лучше, чем я; в конце концов, именно так он и сошелся с твоей мамой. Но, учитывая упрямство Ставроса, лучше уж ты узнаешь об этом сейчас.

– А что с мамой Эмберли? – наконец подает голос Стил. – На нее как-то повлияла эта особенность?

Никиас переводит взгляд на Стила.

– В каком-то смысле, да. Сташа видела Камиэля во сне задолго до их первой встречи.

Ох, ты ж черт. Это уже не смешно.

Мои глаза вот-вот вылезут из орбит, и я перестаю дышать. Слишком уж это специфичная штука, чтобы считать ее просто совпадением. Я не хочу, но мой взгляд непроизвольно обращается к Стилу. Он смотрит в пол, полностью уйдя в свои мысли. Наконец он кивает и отрывает взгляд от точки на полу.