Алена Никитина - Белая нить

Издали Морионовые скалы походили на распахнутые крылья. Чёрные, дышащие испарениями горячих подземных источников, они почти отвесно обрывались перед лесом Барклей и обозначали границу. Деревья теснились у их подножия, особо смелые вскарабкались и пустили корни на каменных уступах.

Многим скалы казались негостеприимным местом, остальные и вовсе называли их проклятыми. Ходили слухи, что в древности здесь жили существа, могуществом почти равные богам: Тофосу и Умбре.

Жили и сгинули, а обитель осталась.

Почему? Отчего? Никто толком не ведал. Но Морионовые скалы окутывала дурная аура. И на эти чужие территории, пусть и покинутые, мало кто решался ступить. Только хины – паразиты – наведывались раз-два в год, словно отдавать исчезнувшим Древним дань уважения.

Здесь всегда было тихо. Скалы стояли задолго до того, как в сердце леса появились первые дриады. Видели их зарождение. Наблюдали, как Барклей растёт и крепнет, подбираясь ближе.

Вот и сегодня чёрные камни безмолвно наблюдали за дриадой. Высокой. С пышной грудью, какой впору хвалиться. И золотыми глазами, которые глядели поверх вуали, укрывшей каштановые локоны и нижнюю часть лица. Как у всякой дриады, уши её напоминали вытянутые треугольники с длинными витыми кончиками. От локтей до запястий руки укутывали лиственные рукава.

Дриада стояла на лужайке. Взирала на лес и будто не замечала, как ночную тишину рушат щелчки грозовых разрядов. Они сверкали в пещере у подножия скал, откуда тянуло кровью и горелой плотью.

Там вершилась месть. Там подопечные дриады умертвляли девчонку, из глотки коей уже не вырывалось ни звука.

Спирея – так звали первую жертву, дочь Хатиоры.

– Гера! – Зов дриады, не встретив преград, упорхнул во тьму пещеры. – Вы позабавиться решили?

– Да ладно тебе, – прозвучал шипящий голос. – Всё равно ждёшь. Никто ещё не пришёл.

– Не заигрывайтесь! – Она ждала, постукивая каблуком сапога по земле.

Втянув носом воздух, дриада снова обратила взор к лесу. Оглядела кроны деревьев, по которым рассыпались лунные блики.

Когда-то она жила в Барклей вместе с собратьями. Но ныне немногие дриады знали, что она жива, и её там никто не ждал. Никто не отвесил бы ей поклона. Не проводил бы взглядом, полным благоговения. Столкнись она теперь с кем-то из соплеменников, одни – кто помоложе – уже не признали бы её, а другие поспешили бы удалиться, вереща, что в лесу завелось привидение.

Ночью к чёрным скалам приближались либо одурманенные, либо заплутавшие, и шанс встречи с кем-то стремился к нулю. Потому подстёгнутая опрометчивым побуждением, дриада и призвала сторонников сюда.

Они бесшумно выскользнули из-за деревьев. Все мужчины в зелёных накидках с капюшонами – лиц не разглядеть. Дух захватывало, как красиво раздулся плащ одного из них, когда он ступил на лужайку, ринулся к дриаде и запечатлел на смуглой щеке поцелуй. Она не воспротивилась ласке. Напротив, будто ждала её. Улыбнулась и сунула руку в карман шаровар.

– Цветешь и пахнешь, дорогая, – промурлыкал он и уселся на замшелый валун, держа идеальную осанку.

– Льстишь и не стыдишься. – Она выудила на свет несколько алых, казалось, пропитанных кровью листов. И громче добавила: – Хватит, Гера!

– Да-да, отдаю, – донеслось из пещеры шипение.

– Правитель Антуриум ускакал, – произнес один из молчавших до сих пор мужчин. – Ежели интересного вам.

– Когда? – Вопрос дриады прозвучал ровно и чётко, но по лицу пробежала тень тревоги.

– Поутру.

– Куда?

– Не ведает никто, – вступил в разговор тот, кто наградил её поцелуем. – Тихо он упорхнул.

– Кому правление доверил? – поинтересовалась она. – Сыну?

– Архихранителю, – хором ответили мужчины.

– Аспарагусу?! Значит, они и правда близки. Как все изменилось…

Дриада улыбнулась с неожиданной для себя грустью. Обожатель не сводил с неё глаз, будто силясь заглянуть в душу, прочитать мысли. Пальцы его левой ладони сжались в кулак.

Во мраке пещеры вновь сверкнул грозовой разряд. Запах жжёного мяса обострился, бросая ожидавших снаружи в дрожь и пот. В то же мгновение из-под каменных сводов вывалилось и упало ничком девичье тело. Обгорелое, почти черное. К окровавленному лицу и к шее липли волосы.

Наконец-то!

Дриада окинула труп равнодушным взглядом, словно не изувеченное тело рядом лежало, а сухое бревно. Подошла ближе. Опустилась на колени. Двумя пальцами отогнула край обгоревшего кармана и спрятала в него один из алых листов.

– Всё, забирайте!

Осознание, что первая кровь пролилась, снова искривило её губы в улыбке. Она передала сторонникам оставшиеся листы. Пока они прятали их в складках накидок, поглядела во тьму пещеры.

– Будь осторожна, Гера! Вия, Нэрита, Содэ, вас это тоже касается! Приглядывайте друг за другом. Прощаемся.

– До встречи! – долетел до слуха хор перекликающихся возгласов. – Скоро увидимся! Угу!

На миг дриада заколебалась. Сомнения вдруг пустили корни, созрели. Предчувствие неминуемых потерь сдавило сердце. Хотя казалось, от него ничего не осталось – нечему биться в тревогах, омертвело всё давно.

– Привязалась? – спросил её обожатель и сщёлкнул с плеча соринку. – Жалость пробудилась? Не этого ли ты жаждала? Не для того ли растила и воспитывала их? Ради тебя они горы с землей сравняют. Одна приговорённая уже пала. Других они тоже прикончат. Я помогу, не беспокойся.

– Знаю, – сдавленно отозвалась она и покинула лужайку, невзирая на тяжесть в груди и ногах.

Пригнувшись, нырнула под переплетение ветвей и зашагала вдоль скалистых стен в сгущающуюся ночь. Вопрошавший, живописно взмахнув плащом, побрёл за ней тенью. Убедился лишь, что девчонки притихли, а оставшиеся у пещеры собратья взялись оттащить труп в лес.

Дорога вела к расколу в камнях – коридору, где дриада привязала вихреца 1 1 Вихрец – перепончатокрылый зверь, выдыхающий ледяные ветра и морозную пыль. . Вела через перелески, разбитые лужайками. Под сапогами пружинили скрученные прутья, скрипела трава, хрустели листья. Пары, струящиеся из расщелин, удушали, подгоняли не хуже хлыстов.

Дриада не оборачивалась, чтобы не видеть воспитанниц – боялась передумать. Потому ускорялась, едва ли не бежала, обрывая невидимые нити, которые тянули назад.

Это другие считали её девочек чудовищами. Вырожденками, теряющими рассудок в мгновение ока.

Но для неё они – единственная семья. Иной нет. Иную отняли.

Не смей рыдать , – внушала себе дриада, пока на глазах вспухала солёная морось, а пальцы сминали тревогу в кулаках.

Ветвь, царапнувшая плечо, отрезвила. Дриада вздрогнула и оцепенела. Вздохнула полной грудью и возвела глаза к небосводу, упиваясь ветром на распалённой коже. Всё те же морионовые камни громоздились слева дымящейся стеной. Все те же древесные стволы, опутанные лианами, темнели справа. Она дёрнула щекой, ощутив на затылке жар чужого дыхания.