Мария Фир - Дорога мёртвых

Лизабет обошла костёр по кругу, закрыла и раскрыла ладонь и вбросила в самую сердцевину огня несколько синих магических искр, окрасивших пламя. Кто-то восхищённо вздохнул, и она, не оглядываясь, поняла, что это был её суженый – сын кузнеца, в изумлении застывший среди прочей молодёжи. Она пошла дальше, разжигая второй огонь, окрашивая его зелёным и золотым, затем третий – рубиново-красный с оранжевой каймой. У четвёртого к ней подбежала Элин, обняла, прижалась к юбке:

– Лиза, ты самая-самая красивая на свете волшебница, научи меня так же!

Девушка поцеловала сестрёнку в макушку:

– Хочешь – вместе попробуем?

Элин испуганно задрала голову:

– Что ты, у меня лишь маленькие искры получаются!

– Пусть маленькие. – Лиза взяла в свои руки ладошки сестры и повернула в сторону костра. – Я скажу тебе на ухо, а ты повторяй слово в слово, только смотри, ничего не перепутай! Колдовать ты будешь сама, а я просто усилю твои заклинания.

– Не перепутаю, – серьёзно пообещала Элин и приготовилась.

– Эй, малявка, – крикнул какой-то деревенский мальчишка в закатанных по колено штанах и грязной рубахе. – Отойди, дай посмотреть на колдовство!

– Сам ты малявка, – огрызнулась девочка. – Это моя родная сестра!

– Будет врать-то, рыжая, ты даже не похожа на неё совсем, – задиристо продолжал хулиган.

Лиза склонилась к уху сестрёнки и прошептала ей два простых и коротких слова, после чего рыжая малявка в точности повторила их в направлении обидчика – и он начисто лишился голоса, только рот его открывался и закрывался, как у негодующей на суше рыбины.

– Вот так-то, – немного заволновавшись, назидательно сказала Элин.

– Это скоро пройдёт, не переживай. А вот теперь сосредоточься и слушай внимательно, это будет посложнее заклинания безмолвия.

Из рук девочки вылетели разноцветные искры, попали в огонь, закружились и взметнулись вверх вместе с обжигающе-белым пламенем, взорвались всеми цветами радуги, превратив костёр в настоящий фейерверк. Лиза зачарованно наблюдала за потоком магии, истекающим из ладошек сестры, и чувствовала абсолютное, ни с чем не сравнимое счастье. Этот день должен был закончиться именно так. Её последний день в Фоллинге. Последний день в семье.

Фред подошёл, изумлённо взял из рук Лизы свой посох:

– Да-а, луковица была права: мне рано поступать в Академию.

– Не скромничай, там ещё целых три костра, иди. – Девушка засмеялась, толкнула его в бок.

Повисшая на левом плече мистика белокурая Белла неохотно разжала объятия и, завистливо прикусив губы, уставилась на Лизу. Сын кузнеца смог только покачать головой:

– Такого я никогда не видел. Знаешь, мне ведь даже не сказали, что ты магичка.

Она искренне улыбнулась ему:

– В нашей семье все маги, ничего необычного.

– Чистокровная?! – Он раскрыл рот.

– Конечно, – влезла Белла. – Будешь ей перечить – мигом превратит в навозного жука.

Свейн почесал в затылке, но больше ничего не сказал. Только гордость заставила его не отшатнуться, когда Лиза подошла совсем близко и едва слышно спросила:

– Кажется, ты говорил, что хочешь меня поцеловать?

– Э-э-э, – протянул он недоверчиво. – Может, до свадьбы всё-таки подождём?

– Хорошо, – легко согласилась Лиза. – Так будет лучше для всех.

Когда три оставшихся костра как следует разгорелись, источая ароматный дым яблоневых и вишнёвых веток, что бросали в огонь девушки, загадывая желания, мистики отыскали своих друзей и расположились на полянке почти у самой воды. Мелита Тимо заботливо окружила место их пиршества волшебными огоньками, часть из которых лежала светящимися сгустками на траве, другая часть висела, колыхаясь, над головами.

– Было красиво, – похвалила она. – Жаль, на экзамене совсем нет возможности блеснуть подобными знаниями!

– Потому что школа – скукота, – отозвался Фредерик и с удовольствием растянулся на траве.

– Кто научил вас этим фокусам? – осторожно поинтересовался Свейн, потянувшись за куском пирога с начинкой из мягкого сыра. Белла отхлебнула вина и протянула запотевшую флягу Лизе.

– Дедушка, – сказала Лиза и сделала глоток.

Вино было необыкновенным: одновременно сладким и чуть горьковатым, холодным и тут же обжигающим. Девушка вздохнула и посмотрела на мерцающие в светлых небесах звёзды. Полупрозрачные и нерешительные, проглядывали они сквозь тончайшие ночные облака. Не было настоящей ночи, и не было тьмы. Лиза прислушалась к себе и ощутила только живое, трепещущее тепло, похожее на мягкие язычки пламени. Внутри было волнительно, но в то же время на удивление спокойно, словно все узлы разом развязались, а проклятие, неведомо откуда взявшееся, обернулось мороком, наваждением, а теперь истаяло, не в силах противостоять солнечному богу и целительному огню.

Что если всё – ошибка и она самая обыкновенная волшебница? И нет никакого тёмного дара, есть лишь чистая и добрая сила, растворённая в крови. И быть ей, как мать с отцом, деревенской лекаркой или стоять, как дедушка и бабушка, на страже Предела, быть щитом против зла, что таится за Вечными горами и Тёмным лесом. А если так, то и ни к чему эта преждевременная помолвка, и нет нужды родителям печалиться и отдавать её замуж за простого человека, пусть он будет свободен, и она будет свободна, и каждый встретит когда-нибудь своего единственного… Она уже хотела было вскочить, бежать домой, лететь со всех ног, чтобы обрадовать мать и отца, но тут её жених набрался храбрости и позвал её танцевать вокруг костра. И она, лёгкая и счастливая, взяла его за руки и пошла, смеясь.

– Ты говорил, что Лиза и знать не знала, кто её жених с той стороны реки. – Белла уселась рядом с Фредериком и принялась стаскивать с уставших ног новые, ещё скрипучие сапожки, украшенные шёлковыми лентами. – А она вон какая радостная, аж сама не своя.

– Вот это-то меня и настораживает, – пробормотал юноша, заложив руки за голову.

– Что ты сказал? – мигом обернулась девушка, тряхнув волосами.

– Ничего такого. А ты что это, не хочешь разве танцевать? – Он улыбнулся.

– Хочу. Только вот ножки болят, гляди, как натёрла. – Белла подняла вверх ступню с растопыренными пальцами.

– Что, полечить надо? – учтиво поинтересовался мистик.

– Да иди ты, лечитель. В прошлый раз чуть юбки мне не подпалил. Лучше я босиком танцевать стану, так и легче, и прыгать лучше получается.

– И всё-таки я рискну, – засмеялся Фред, протягивая к ней руки, окутанные золотистым сиянием. Белла захохотала и откинулась назад, в траву:

– Эй, щекотно же! Как мурашки по пяткам!

Он взял её за руку, и они поднялись, с шутками и смехом. Белла склонила белокурую головку, наблюдая, как кружится под мелодию флейты Лизабет в объятиях жениха.