Грета Раш - Будущий король (не)желает познакомиться

– Послушай, мне надо конкретно в мой город, – начала я обеспокоенно. – У меня нет денег выбираться потом из какой-нибудь южноамериканской дыры, в которую меня выплюнет ваша местная… не знаю, что это? Флора и фауна!

– Максимум, куда тебя может, как ты выражаешься, выплюнуть, так это в населенный пункт по соседству, – поморщился кот. Вот прям взял и поморщился! – В любом случае, домой ты сможешь вернуться.

– Твои слова не очень обнадеживают, – скривилась я. – И вообще, это не тот путь, по которому я бы хотела пройти.

– Путь – это всего лишь путь, – флегматично заметил Сократ, очевидно подражая знаменитому тёзке. – Как дорога. Его всегда можно покинуть.

– Долго нам еще идти? – раздраженно спросила я, в виду обстоятельств не настроенная на философию, через десять минут молчаливой ходьбы, ощущая, как по спине стекают капли пота. – Мне уже не очень хорошо. Точнее, мне уже очень нехорошо. И пить сильно хочется.

– Потерпи, совсем немного осталось, – строго проговорил кот ни на секунду не сбавляя шага. Откуда у животного брались силы без устали скакать по каменной дорожке с учетом того, что один мой шаг был как его четыре, для меня осталось загадкой. Хотя, он же – говорящий, следовательно, волшебный, может у него и крылья имеются?

Или копыта.

С рогами.

Я подняла взгляд и из-под ладони взглянула в сторону леса, к которому мы шли уже добрых полчаса. Самое удивительное было в том, что за это время он не стал ни на полкилометра ближе. Создавалось такое ощущение, как будто мы шли к нему, а он – от нас.

– Ты уверен? – чувствуя, как последние силы уходят, пропадая где-то в пропасти, спросила я. Каждый шаг следующий шаг давался в несколько раз труднее предыдущего. В какой-то момент оторвать ногу от земли показалось непосильной задачей. – Кажется, будто мы шагаем на месте.

– Это оптическая иллюзия. Для защиты.

– Защиты от кого? – еле ворочая языком от жажды, поинтересовалась я.

– От тех, кого не приглашали в гости, – сдержанно пояснил кот.

– А меня приглашали? – спросила я, вяло подумав о том, а зачем я вообще продолжала следовать по дорожке за говорящим котом, вместо того, чтобы просто вернуться домой?

Мысли путались, сворачиваясь в тугой клубок, словно змеи.

– Ты же со мной, – пояснил кот, хотя слова его еще больше запутывали, ничего не разъясняя.

– А ты кто? – запоздало решила поинтересоваться я, в тот момент, когда меня, как от толчка, шатнуло в сторону. Лишь в последнюю секунду я успела среагировать и не ступить на песок. Не знаю, почему, но мне не хотелось прикасаться к этому сыпучему желтому морю. Вот не хотелось и всё, хотя разумных объяснений этому внутреннему протесту не было, каким-то седьмым чувством я ощущала, что этого зависит слишком многое, то, чем я не могла рискнуть. – Если исключить предположение, что ты – порождение моей белой горячки.

– О, Боги! Дайте мне сил! – взмолился блохастый. – Сколько можно повторять, что не следует меня приписывать к последствиям различного рода человеческих заболеваний. Я вообще не имею отношения к вашему миру. Я – ключ!

– Если есть ключ, значит, где-то должна быть дверь, – попыталась я оставаться в рамках логики.

Но, кажется, я просто бредила.

– Мы пришли, – вдруг сообщил Сократ. И очень вовремя, потому что я уже в буквальном смысле валилась с ног.

Отодрав подбородок от липкой потной груди, я взглянула вперед и поняла, что да, действительно пришли. Потому что не было больше зноя, яркого солнца, бесконечной каменной дороги и шевелящихся песков. Теперь мы стояли на опушке леса. Сквозь плотные верхушки деревьев с трудом можно было разглядеть кусочки голубого неба, благодаря чему вокруг царила благодатная прохладная тень. Прямо перед нами – небольшой домик, сколоченный из круглых деревянных брусьев. На маленьких окошках со старинными резными рамами стояли распустившиеся цветы в разноцветных горшочках – синих, красных, желтых, зеленых. Вместо стекол имелись ставни, которые в этот момент были открыты и на легком ветру покачивались кружевные занавески.

– Ух, ты, – пораженно выдохнула я. – Как в сказке.

И упала в обморок, как раз в тот момент, когда, заскрипев, начала открываться дверь.

Первое, что я услышала, придя в себя, это приглушенный разговор. Одним из говорящих был Сократ, его мурлыкающую болтовню было невозможно не узнать. Второй голос, высокий и мелодичный, явно женский, показался мне не знаком.

– Ты балбес, – тихо и вкрадчиво заявила женщина, скрытая от меня высокой, расписанной золотыми вензелями на черном фоне ширмой.

– Да почему сразу «балбес»? – возмутился кот.

– Потому что из-за тебя девочке стало плохо, – заявила женщина и загрохотала чем-то тяжелым.

– Ну, я же не виноват, что она дохлая, как сопля, – резонно заметил кот.

– Не выражайся! – прикрикнула на него явно хозяйка дома и, очевидно, та самая колдунья, про которую блохастый упоминал ранее.

– Зачем ты вообще её сюда притащил? – проворчала женщина и прошагала совсем рядом с ширмой. Я сжалась, ощутив себя нежеланным посетителем, которого и видеть не хотят, но и выгнать не могут, воспитание не позволяет.

Почему-то стало обидно.

– Она видит, Мила, – уверенно заявил Сократ. – О, молочко! Спасибо!

– Мало ли, кто и что видит, – продолжила спорить с ним скрытая от меня ширмой Мила. – Не всех же в Межмирье тащить! Она – человек, ей здесь не место!

– А где ей место, Мила? – вдруг очень тихо и с явной горечью спросил кот. – Ты же видишь её ауру. Она серая, это плохо. Очень плохо. Девчонка потерянная, она сама себя не понимает. И ты не хуже меня знаешь, что такие, как она, всегда плохо заканчивают.

– Всех не спасти, Сократ, не мне тебе это объяснять, – тяжело, но строго выдохнула Мила.

– Но её спасти можно, – не отступал Сократ и я вдруг ощутила теплоту по отношению к этому шерстяному сосредоточению вредности и ехидства. – И я хочу её спасти. Тем более, что раз она видит меня, раз она может со мной разговаривать, значит, в ней есть зачатки магии. И их можно развить!

– Как минимум, в одной десятой всех жителей человеческого мира есть задатки магии, – ответила ему Мила.

– Но за триста с лишним лет моего существования, она – первая из всего человеческого вида, кто меня слышит! – воскликнул кот с угадываемой радостью в сопровождающем его речь мурлыканье. – В ней точно что-то есть!

– Глисты в ней есть, наверное, тощая и мелкая, как новорожденный котенок, – беззлобно проговорила Мила.

– Нет у меня глистов, – отозвалась я из-под одеяла, которым меня кто-то заботливо укрыл. – Просто наследственность такая. У нас все в семье все худые и невысокие.

– Ой, проснулась! – с неподдельной радостью воскликнул Сократ и уже через несколько мгновений его внушительная тушка заскочила на кровать, и принялась по мне топтаться.