Лиди Митрич - Факультет спасительниц для падших

– Ты стесняешься своих татуировок? – с удивлением спросила я. После того как я увидела рисунок, мне удалось вспомнить прозвище Хельги – Парящая. На кистях ее рук были изображены красивые крылья – почти как у нифелимов на гравюрах.

– Слишком много внимания привлекают, – пояснила Хельга, отводя глаза.

Честно – в этот момент я ее совсем не понимала. Мне всегда казалось, что для любой избранной проявившиеся после первой инициации татуировки – это повод для гордости.

– Энн, мои родственники ненавидят магов, – Хельга решила пояснить, видя мое недоумение. – Избранные в их глазах – это любовницы демонов, которые отнюдь не заинтересованы в решении проблемы. Только лишний раз нагружают барьер и создают угрозу: не всем удается контролировать падших с помощью договора.

В ее последних словах была доля истины. Но считать нас любовницами? От подобного заявления я слегка опешила.

Почему-то многие считают, что инициация избранных проходит исключительно через совокупление с демоном. Фу! Хотела бы я посмотреть в глаза того, кто распустил эти мерзкие слухи.

И ведь даже моя матушка не попыталась разубедить меня в этом и сказать правду, а только отмалчивалась на все мои вопросы по поводу инициации! Хотя… она преследовала свои интересы.

В действительности дела обстояли следующим образом: демон во время инициации присутствовал, но его роль ограничивалась тем, что он связывал избранную и ее внутренний источник с миром демонов. Пробудившаяся сила, дающая возможность призывать падших, отражалась на тыльной стороне ладоней печатью, которая при этом была подсказкой к скрытому дару.

– Хельга, это все осталось дома, – я ободряюще улыбнулась. – Здесь все иначе. Ты даже не представляешь насколько иначе.

В библиотеке нас встретили достаточно радушно, и все было хорошо пока библиотекарь, мистер Локвуд – как он сам представился, не узнал мое имя. Пожилой мужчина окинул меня весьма строгим взглядом, видимо узрев во мне причину переполоха с книгами про тайну имен, но все же выдал устав академии, который я попросила.

Хельга сразу прошла за дальний столик, достав из сумки заныканную ранее книгу, и принялась строчить доклад на заданную тему. Вдвоем по одной книге заниматься было невозможно, поэтому я не стала терять время зря и уткнулась в монументальный труд ученого совета. Хельга лишь хмыкнула, прочитав название на обложке, но комментировать не стала. Правильно, у всех свои тараканы. Не лезьте к моим – я тогда я не трону ваших.

Внимательно изучив рубрикатор и пропустив информацию про другие факультеты, я углубилась в чтение правил и с каждой строчкой теряла надежду выбраться из этих стен. Что говорится – попала по полной.

Оказалось, что на факультет спасительниц для падших распространялось особое правило: студенток этого направления не исключали ни при каких обстоятельствах. Эдакий особый привилегированный сорт студентов.

Согласно уставу за любую провинность или шалость полагалось наказание. И ничего, кроме наказания, порой даже весьма сурового – вплоть до публичной порки. Также нельзя было перевестись на другой факультет или самому подать заявление на исключение из академии: я даже вспомнила этот пункт в договоре при подаче документов. Тогда это меня сильно удивило: кто же в здравом уме захочет отказаться от выбранной роли?

Привилегия для студенток факультета спасительниц для падших объяснялась тем, что мы – избранные, и только мы можем исполнить пророчество и спасти демона.

Интересно, я одна не понимаю, от чего мы их должны спасать? Просто представить себе не могу, чем может помочь могучему демону обычная девушка, пусть даже наделенная уникальным даром после первой инициации.

Честно говоря, я рассчитывала, что нам это расскажут на первой лекции. Не прямо вот план действий – был бы он, то давно бы уже сняли проклятие, – а хотя бы что уже предпринималось в этом направлении и на что можно не тратить время.

Откровенно говоря, легенда-пророчество про падшего была полна дыр в сюжете. В общих словах она звучала так: дева, родившаяся в ночь лунного затмения, сможет снять проклятие с демона, вернув ему нимб. Если с первой частью было все ясно как белый день, то что означает "вернуть нимб" – никто не знал. Много лет пытались найти этот самый утерянный нимб, но все безуспешно. В итоге пришли к выводу, что это аллегория, которую применил пророк, который давно почивал – у него уже и не спросишь.

С другой стороны, ну чего я ожидала от первого дня? Что в нас сразу запихают программу, которая изучается два года? И без того сегодня с точки зрения учебы очень насыщенный и продуктивный день: записали теорию по составлению контрактов, а также совсем скоро я смогу разобраться в тайнах своего имени.

Еще некоторое время полистав устав в надежде найти если не способ сбежать отсюда, то хотя бы возможность приструнить декана, я захлопнула книгу и отодвинула от себя.

– Судя по твоему лицу нужную информацию ты не нашла, – не спросила, а констатировала факт Хельга. – Что у тебя случилось, что устав так тебя расстроил?

– Узнала, что избранные – это не только ценный мех, но и отличное пушечное мясо, – мрачно ответила я, ковыряя ногтем край стола. Переключиться на позитивный лад не получалось. Я слишком сильно рассчитывала на устав. С другой стороны – у меня еще есть время: если верить пятикурснице, то почти целый год. За это время может многое измениться.

– Почему это – пушечное мясо? Между прочим, избранные – единственные, кто наделен магией и при этом освобожден от обязанности защищать границы в случае прорыва.

Я смерила Хельгу внимательным взглядом и никак не могла определиться, стоит ли ей все рассказывать или все же лучше промолчать. С одной стороны, у меня не было причин ей не доверять. Тем более она спасла меня с домашкой: очень не хотелось выделиться в очередной раз, и без того проблем хватает. С другой стороны – причин доверять ей у меня тоже не было. И ведь я не спрашивала у библиотекаря про наличие книг о тайне имени: может их целый стеллаж еще пылится. Никто не мешал Хельге соврать мне. Вот только для какой цели? Втереться в доверие?

Ответа у меня не было. В итоге осторожность взяла свое, и я решила повременить с правдой: в деле, где речь шла о моей жизни, стоило перестраховаться. А если Хельга докажет, что ей можно доверять, то все ей расскажу, даже про свои сомнения в этот самый миг.

Но сейчас требовалось хоть что-то ответить на ее вопрос, иначе это будет выглядеть подозрительно после всего, что я успела наболтать. Выход из положения нашелся быстро.

– Это все декан, – и ведь даже не вру!

– Суоронс? Что ты ему сделала? Оскорбила его любимого котика? И что он тебе такого сказал, что ты возомнила себя жертвой?