Нина Малкина - Ментор черного паука

– Может, наоборот, мы плывём к себе?

Я тоже улеглась на собственный локоть. Небо выглядело тяжёлым. Оно дрожало в такт морскому плеску, но не падало, держалось, как будто его прибили звёздами. Туман обступил нас, и от этого казалось, что мы не плывём, а просто качаемся на облаке, вне пространства и времени. Воздушный поток летел нам навстречу, покалывая крохотными капельками.

– Может, и так, – согласилась подруга. – Но всё равно страшно. Мы ведь просто девчонки, что верят в сказки. Останется ли наш мир таким же сказочным, какой он сейчас?

– Ты сама говорила, что перед нами открыты все пути и дороги, – напомнила я. – Выберем ту, которая больше понравится. Какую-нибудь сказочную.

– Ты слушала меня? – удивилась подруга.

– Конечно, ты же разговаривала со мной, – не поняла я её удивления. – Господин Рилекс сказал, что судьбу можно приручить. Мы можем попробовать приручить свою. Или побороться с ней, если она откажется подчиняться.

– Иногда люди несут ужасную чушь, – сморщила носик леди Эстель. – Совсем не думают, о чём говорят.

– Ганс Рилекс не нёс чушь, – обиделась я.

– Да я не про него, – фыркнула подруга. – Ладно, иногда я несу ужасную чушь и совсем не думаю, о чём говорю. Щипай меня в следующий раз, когда я начну умничать.

– Не буду, – улыбнулась я. – Мне нравится, когда ты умничаешь.

Мы лениво рассмеялись. Всё-таки день и качка здорово вымотали нас обеих.

– Значит, будем приручать судьбу! – неожиданно встрепенулась Сирена. – Кроуниц уже много лет принадлежит Квертинду. Он тоже часть иверийского наследия. Квертинд – мой дом, и он не причинит мне вреда. Он будет меня защищать!

При упоминании Квертинда и иверийцев глаза Сирены загорелись решимостью. Я задумалась, было ли это поводом для щипка. Должно быть, леди Эстель высказалась больше для себя самой, чем для меня. Но короткий миг бодрости сменился усталостью, и девушка снова рухнула на тросы ограждений. Море плескалось мерно и спокойно, на уснувшем судне его монолог казался особенно громким. За день я привыкла к неторопливому шуму, и сейчас он убаюкивал меня холодной монотонностью. Глаза слипались, руки замёрзли, но мне не хотелось расставаться с моей смешливой подругой.

– Я тоже буду защищать тебя в Кроунице, – пообещала я. – Прямо с завтрашнего утра.

Обаяние Сирены Эстель действовало безотказно. За день я привязалась к этой молодой леди, хоть мы и были с ней очень разные.

– Если не проспишь нужный момент. – Сирена ехидно скосила не меня глаза. – Я бы хотела сойти на берег вместе с тобой.

Показная бодрость снова предала её, и девушка выразительно зевнула. Но я успела порадоваться тому, что я ей тоже понравилась.

– Разбудишь меня? – зевнула я в ответ.

– Договорились, – сонно кивнула серебристая лилия. – Доброй ночи, Юна Горст.

Она всё же сдалась под напором усталости, и я была благодарна ей за это, потому что тоже чувствовала себя измотанной.

– Доброй ночи, Сирена Эстель, – пожелала я.

Девушка застучала каблуками по доскам и скрылась за дверью, ведущей к каютам. Я бросила последний взгляд в густой туман, что окутывал нас таинственным безмолвием, и поплелась в сторону трюма. Засыпала я довольная прошедшим днём и Сиреной Эстель. И представляла, как мы, держась за руки, будем спускаться по трапу «Фаворита Вейна», а Кроуниц будет осыпать нас радостными приветствиями, осенними листьями и рябиной.

Проснулась я резко, словно в одно мгновение выпала из сна. Странное тревожное чувство загудело в ушах приглушённым раскатом. Я приподнялась на локте и огляделась: на первый взгляд, ничего не изменилось. Корабль всё так же покачивался на волнах, разве что чуть более активно. Но что-то было явно не так, потому что вокруг меня тоже начали просыпаться люди. Встревоженные и недоумённые взгляды окидывали каюту. Пассажиры, переглядываясь, пытались найти источник беспокойства. После сна перед глазами стояла мутная пелена, и я часто заморгала. Горло саднило после вчерашней ночной прогулки, но тревожило меня явно не это.

Неожиданно нас резко и сильно тряхнуло. Судно со скрежетом накренилось и подпрыгнуло. Люди посыпались со своих спальных мест, как набитые соломой тюфяки. Я тоже упала и больно ударилась плечом о соседнюю полку. Откуда-то послышался пронзительный девичий визг.

– Гнев Вейна! Мы прогневали бога воды и ветра! – донеслось совсем рядом.

Низенькая старуха, каким-то чудом удержавшаяся на своей постели, свесила ноги и начала тихонько бормотать себе под нос молитвы, взывая к свободолюбивому Вейну и милостивой Девейне. Общая растерянность сменилась тревогой и даже паникой. Напротив меня испуганная рудвик с крохотным, похожим на зайчонка пушистым малышом залезла под спальную полку.

– Вейн плохой бог, лу-ли! – причитала ушастая мама. – Очень плохой бог, лу-ли! Да спасет нас Лулук, лу-ли!

Следующий рывок подкинул всех в общей каюте, как крохотных мальков в лубяной ловушке. Покрывало немного смягчило моё падение в этот раз, но всё равно синяк мне был обеспечен. Послышались сдавленные крики и плач. Все, кто не держался за какой-нибудь выступ, оказались сброшенными на грубый пол трюма. Мимо меня прокатился ящик, ударился о борт и звонко зазвенел содержимым. В нос ударил запах кислятины. Старухе в этот раз повезло меньше: она свалилась с лавки и разбила лицо до крови. Балки угрожающе заскрипели, и гул стал громче, усиливая и без того гнетущее напряжение.

– Шторм! – крикнул кто-то мне на ухо. – Мы попали в шторм!

– Мы погибнем здесь! – пропищал испуганный детский голосок.

– Вейн карает нас! – старуха подняла над головой окровавленные ладони.

Капюшон во время падения накинулся мне на голову и сейчас затруднял обзор, но даже из-под него ситуация выглядела жутковатой. Люди расползались от центра трюма, как муравьи из потревоженного муравейника. Судя по тому, что на грязном дощатом полу оставались влажные разводы, ранена была не только боголюбивая старушка. Впрочем, это могла быть не кровь, а следы рома из разбившихся бутылок. Деревянные обломки, осколки, мелкие мешки, шерстяные одеяла перемешались и подпрыгивали в такт сильной качке. Пассажиры облепили стены, вцепились в полки и балки, поддерживая себя и друг друга. Дамский вой перекрикивал стихию. Я покрепче обхватила свою постель, попыталась собрать мысли в кучу и успокоиться. Пришла к выводу, что я понятия не имею о том, что нужно делать в шторм, и на долю секунды запаниковала.

– Пойдём, малец, принесём женщинам спасательные жилеты, – в суматохе кто-то хлопнул меня по плечу.

Матрос «Фаворита Вейна» обходил каюту в поисках мужчин, способных к самостоятельному передвижению. Я даже не заметила его появления в трюме. Брезентовый плащ его было мокрым – то ли от дождя, то ли от морской воды. Должно быть, под капюшоном он принял меня за мальчишку. Море грохотало снаружи, стучало о стенки борта, терзало наше плавающее убежище, словно хотело утопить нарушителей своих просторов. Я сглотнула подобравшийся к горлу тугой комок.