Берта Свон - Попаданка в академии магии

Отлично. То есть гном – любимчик, а остальные… Посылают остальных. Лесом.

– С другой стороны, – продолжала Риста, – помнишь Аглаю Ронскую?

Человеческую прорицательницу? Конечно. У нас был вводный курс по ее предмету. Но подробно изучать прорицание мы станем только в этом семестре.

Я кивнула, отвечая на вопрос.

– Она ведь тоже не всегда в форме.

– Да, но с ней ректор ругается, и постоянно, – заметила я.

– Значит, гном – тот, с кем ругаться нельзя или бесполезно.

Логично, блин.

– Риста, что мне делать? – я снова сменила тему.

– Ты о чем? – удивилась она.

– О проклятии. Я, блин, жить хочу.

– Тебе же сказали, что его запечатали.

– А если соврали? Для моего успокоения? Мол, ей же скоро все равно помирать, пусть поживет пару деньков без нервов.

– Ты сама себя накручиваешь, – заметила Риста. – Ты все эти годы жила нормально, проклятие себя не проявляло никак. И вдруг, из-за одного происшествия, ты перепугалась.

– Да потому что напугали, – проворчала я. – Тебя там не было, по мне разве что молитву не читали. За упокой. Не поняла? Не заморачивайся. Это приколы из моего прошлого мира. В общем, я жить хочу!

Риста промолчала. Ей сказать было нечего. Да и мне, в общем-то, тоже.

Первый учебный день начался чересчур рано. Я, как умная девочка, поставила будильник на полчаса раньше нужного времени. Вернее, самих будильников тут не существовало. Но у каждого адепта имелся амулет, выданный академией, – небольшой плоский квадратик серого цвета. И вот его можно было зачаровать на любое время, да еще и нужный звук «прикрутить», тоже с помощью магии, конечно. Этому обучали в первую неделю обучения на первом курсе.

Ну я и прикрутила, да еще такую мелодию, чтобы можно было подскочить, не раздумывая. И поэтому, когда рано утром в нашей спальне раздалось веселое: «Валенки да валенки! Ах, не подшиты, стареньки! Нельзя валенки носить, Ох, не в чем к милому сходить! 5 5 «Валенки» – известная «цыганская» плясовая песня, получившая новую популярность как «русская народная песня» после того, как Лидия Русланова включила её в свой репертуар в 40-х годах XX века. », с кроватей мы подлетели обе. И приземлились уже на полу.

– Я тебя убью, – пригрозила Риста, потирая ушибленный бок, на который и упала.

– В очередь, – хмыкнула я и, душераздирающе зевая, деактивировала будильник.

Пора была бежать в душ. Иначе через полчаса туда набьется полно народа.

Я захватила душевые принадлежности и походкой сонной улитки поползла по коридору. По ковру, да. Он еще не исчез.

Когда я шла назад, уже относительно бодрая и готовая к новым свершениям, мне навстречу полз невыспавшийся народ. На меня они смотрели как на предателя. Ну еще бы, проснулась раньше их, вымылась, иду, улыбаюсь, довольная жизнью. Прибить меня!

Риста, впрочем, придерживалась того же мнения и, зайдя в спальню минут через пять после меня, пригрозила:

– Руны списать не дам.

– Ты со мной так жестоко не поступишь, – ухмыльнулась я. – Кстати, не в курсе, кто у нас препод?

Альгивар Непомнящий, как он себя называл, смесок эльфа и оборотня, уволился из академии в прошлом году. Ему срочно подыскивали замену, и судя по тому, что рунология стояла в расписании, кто-то желающий учить нас, обормотов, все же нашелся.

– Понятия не имею, – ответила Риста. – Но, в принципе, ждать осталось недолго. Еще минут двадцать, и все выясним.

О да. Сюрприз будет, блин.

С этими мыслями я начала натягивать на себя форму. Опаздывать на первую пару не хотелось бы.

Через десять минут мы с Ристой уже шагали по дорожке из общаги к учебке – именно так мы про себя называли здание, в котором проходила бОльшая часть занятий.

Высокое, шестиэтажное, построенное буквой «П», оно привлекало к себе внимание из любой точки академии. На первом этаже располагались кабинеты преподов и директора, гардероб, библиотека и лестница в подвал, закрытая для глаз адептов. Остальные этажи – для учащихся. Каждому курсу по отдельному этажу, чтобы адепты не смешивались между собой.

Мы с Ристой направились к общей мраморной лестнице – широкой, с позолоченными периллами. Нам нужен был третий этаж, для второго курса. Именно там учились адепты всех направлений.

Рунология, зельеварение, предсказания, теория и практика магии, левитация – наши предметы на сегодня. И что-то мне подсказывало, что на последнем весь курс, ну, кто туда доползет, будет таким же выжатым, как лимон в чае. Преподы в академии все как один знали свое дело. Симпатии и антипатии? Нет, в аудиториях ничего подобного не было – магия не позволяла. Уж как все это ректор устроил, понятия не имею. Но если адепт отвечал на «отлично», но эту оценку он и получал, вне зависимости от личного отношения к нему препода. Но и требовали с нас мама не горюй. А самое отвратное для меня, как адепта, было то, что ни на одной паре нельзя поспать или хотя бы подремать. На этот раз за внимательностью адептов следили сами преподы.

В общем, я не удивлялась страшилке про пятикурсников, внезапно разучившихся спать. И мечтала, страстно мечтала найти в этом мире аналог кофе. Потому что чует мое сердце вместе с пятой точкой, тонизирующие напитки нам с Ристой еще не раз пригодятся. Нет, конечно, и здесь имелись тоники, что-то разрешенное, что-то – нет, но все же кофе для меня был привычней.

С этими мыслями я дошагала наконец-то до третьего этажа. Сразу же после ступенек начиналась домотканая дорожка, часто менявшая свой цвет. От чего это зависело, не мог сказать никто. Но сейчас мы с Ристой шли по дорожке красного цвета. Через пару часов она станет желтой, а потом и вовсе голубой.

Триста третья аудитория встретила нас шумом и гамом. Народ, вернувшись с каникул, обменивался впечатлениями, хвастался подарками, демонстрировал обновки. А главное – общался, заодно налаживая связи для будущей карьеры. Меня подобное поведение не интересовало. Все это я уже прошла на Земле в юности, да и тогда не особо желала знаться с однокурсниками, предпочитая одиночество и зубрежку шумной компании. С той же Ристой я сошлась только потому, что мы жили в одной спальне. Поневоле приходилось общаться.

Риста придерживалась моих взглядов на жизнь, а потому мы уселись за парту у окна, поближе к преподу, достали из сумок учебники, тетради и гортики – местные ручки – и стали ждать.

Минут через пять-семь прозвенел звонок, если так можно выразиться о крике какой-то экзотической птицы, чье наименование я никогда не могла запомнить. Птица кричала громко, пронзительно. Ее можно было услышать даже за пределами учебки. И сразу же дверь в аудиторию отворилась, и зашел дракон. Ну конечно. И почему я ни капли не удивлена? Кто же еще, блин. Рунологию преподает тот, чья раса дольше всех знакома с рунами.