Гай Орловский - Ворг. Успеть до полуночи

Гоблинша перестала пятиться, сложила руки на груди и сдвинула брови.

– А чего ты его ко мне притащил? – спросила она. – Слышал, сколько золота обещают за голову ворга?

Он набычил лоб и оскалился.

– Если сдашь гвардейцам, твою голову повешу вон на тот столб. Он мирный. К тому же, должен мне.

Спустя несколько минут объяснений и уговоров, Азута согласилась пустить меня в дом, но не дольше чем на ночь. Хотя мне не обязательно спать под крышей – обернусь барсуком, отлежусь в какой-нибудь норе. Но в домашнем тепле приятно.

Оказалось, сестра Курта хорошо готовит. Мой звериный аппетит ликовал и пел песни поджарке из свинины с луковыми колечками, свежему сыру и пирогам с мясом.

Гоблины с изумлением смотрели, как я поглощаю одну порцию за другой. Мне даже неловко стало, но остановиться сложно. После отравленной баранины ничего не ел.

Наконец, в желудке приятно потяжелело, я откинулся на спинку стула и перевязал веревку на поясе. Живот не выпирает, и это хорошо. А то ходил бы как огр с торчащим пузом наперевес.

– Ты всегда такой проглот? – осторожно поинтересовался гоблин, кивая сестре на тарелки.

Та поднялась и собрала тарелки. По выражению ее лица понял – нести добавку не намеренна. Будто, я опустошил кладовую.

– Понимаешь, – начал оправдываться я, – у воргов хороший аппетит. Это из-за превращений.

– В каком смысле? – спросил гоблин.

– Они много сил забирают, – пояснил я. – Поэтому если едим, то от души. Вы извините, что так накинулся.

Зеленомордый отмахнулся.

– Да ерунда, – сказал он. – Все равно это не мои запасы. А сестрино фермерство процветает.

– Рад за нее, – искренне сказал я.

– Но, ты это, поосторожней, – все же предупредил он. – Раскабанеешь, точно перевертываться не сможешь.

Я вытер пальцы о волосы, помыть их, наверное, стоит, а то плохо уже справляются со своим назначением. Хотя мыл месяц назад, а часто этого делать нельзя – повыпадают еще.

– Ты когда-нибудь видел толстого ворга? – спросил я

Гоблин пожал плечами и ответил:

– Да я вообще никаких воргов не видел. Ты первый.

– То-то же, – сказал я значительно. – Ворги не толстеют. Если бы ты по сто раз на день перекидывался в лису, в медведя, или еще в какую тварь, тоже не толстел бы.

– Я и не толстею, – произнес Курт обижено и указал на рельефный живот.

Под зеленой кожей восемь кубиков. Ему, и правда, ожирение в ближайшую пятилетку не грозит, если не осядет на ферме. Хотя в таверне, яд сделал свое черное дело и дорисовал гоблину насколько жирных складок под пупом.

– Да я не говорю, – поспешил оправдаться я, – я просто это. Ну… В общем не важный из меня объясняльщик.

Пока мы разговаривали, сестра Курта развела огонь в очаге и поставила котел с водой. Удивительно, как таскает тяжести. Хотя она метнула в нас бревно и убила лошадь. Если вдруг предложу помощь – еще обидится и зашибет в сердцах.

Из кухни вернулась с тремя кружками кобыльего молока. Она поставила передо мной ту, что побольше, и уселась рядом на скамейку. Наверное, по гоблинским меркам она красивая – любят они поклыкастее.

– Так куда направляешься? – спросила Азута, отхлебнув из кружки.

На толстых губах осталась белая каемка. Она быстро вытерла тыльной стороной ладони, взгляд стал строгим. Даже поежиться захотелось.

– Курт говорит, в Межземье. Из-за охоты на воргов, – ответил я и тоже отпил из кружки.

На вкус молоко оказалось сладким и чуть терпковатым. Раньше не пробовал, но слышал, что полезное. Да и не стали бы гоблины пить всякую дрянь – слишком любят себя.

Азута кивнула.

– Дело говорит, – сказала она. – В Восточном крае нынче не спокойно. Нежить шляется по лесам, вместе с гвардейцами отлавливает воргов.

– Убивают? – с опаской спросил я.

– Официально говорят, что сгоняют на псарни, – ответила гоблинша. – Почему туда, не понятно. Но один гном недавно болтал, мол, на самом деле Ильва с нежитью самолично гоняется за воргами и уводит в склепы. Зачем – тролль ее знает. Тот же гном утверждал, мол, для превращения в нежить.

Меня передернуло. Ворг-нежить – противоестественно.

– Не верю, – проговорил я.

Азута пожала плечами и залпом осушила содержимое кружки.

– И я так казала, – произнесла она. – Но гном клялся своей секирой, что лично видел, толпу нежити.

– Удивила, – бросил я.

– Да? А закованный ворг на цепи среди них? В Мертвую степь небось тащили.

Я задумался. Если рассказ Азуты – правда, нашему брату грозит не то что, вымирание. Вечное рабство у хозяйки мертвяков! Это хуже самой позорной смерти. Лучше сразу кинуться со скалы, чем до конца времен прислуживать Ильве.

– Это просто смешно, – сказал я нервно. – Нежить боится нас.

Курт допил молоко и отставил кружку на край стола. Глаза покраснели, наверное, давно не спал. А может перед костром где-то долго сидел.

– Вообще-то, на их месте я бы тоже вас отлавливал, – сказал он, потягиваясь. – Знаешь старую гоблинскую поговорку? «Не можешь победить врага – сделай его союзником». Способ у них не очень, но делают четко.

– Хочешь сказать, – решил уточнить я, – из страха нас в нежить превращают?

– А из-за чего же? – удивился Курт. – Вы их главные враги. Остальные как-то уживаются с Мертвой степью, а вы, то и дело, наведываетесь.

Я оскалился и проговорил:

– С каких пор набеги на человеческие деревни стали мирным «уживанием»? Да и не часто мы наведываемся. Ну, приходила стая пару раз, ну утащила несколько мертвяков. Я подростком тогда был. И что? Они все равно множатся как зайцы. А кости их самые что ни есть полезные.

– Чем это? – поинтересовался гоблин.

– В них особый сок. Улучшает превращение, – ответил я.

Азута прикрыла губы ладонью.

– Фу, гадость какая, – сказала она, вставая из-за стола. – Ворг ест нежить. От одной мысли желудок к горлу подступает.

– Можно подумать, отрубать им голову менее противное занятие, – произнес я.

Сестра Курта собрала кружки, уместив в одной ладони все три. Все-таки она слишком массивна даже для гоблинши. Хотя все южные гоблины высокие и крепкие. Зато их собратья на севере – низкорослые карлики со скрипучими голосами. Ломятся на работу в таверны Межземья, там хорошо платят, хоть и приходится пахать без продыху.

– Ты вот что, Лотер, – сказала она, направляясь в кухню, – раздевайся.

Я вытаращил глаза. Курт, спокойно ковырявший в хлебном мякише, замер. Палец так и остался в хлебе, гоблин с недоумением посмотрел на сестру.

Вода в котле и забурлила. Капли шипят, попадая на дрова. Ощущение, что за очагом клубятся маленькие змейки.

– Болваны, – сказала Азута строго. – Ворг, будешь мыться. Я не дам ложиться на чистые простыни. С тебя грязь комьями отпадает. И разит. Даже не пойму чем. Случайно в козлином загоне не ночевал?