Светлана Коломникова - Ёж Люсьен в городе странных людей

– Как же так? Почему я это не помню? – опечалился Люсьен.

В воздухе повисло молчание. Дети с усилием напрягали мозги, пытаясь разобраться в непростой задачке. Вдруг Артёма осенило, он стукнул ладонями по столу от собственной сообразительности.

– Я понял! Понял, почему ты не помнишь!

Даша, окинув брата настороженным взглядом, скомкала бумажку от конфетки. Люсьен проглотил кусочек зефира и остановил вопрошающий взор на Тёмке.

– Ежи же зимой в спячку впадают! – воскликнул мальчик.

Сестра машинально с ним согласилась:

– Точно!

– О-о-о! Ты очень мудрый мальчик! Действительно… я помню, как холодало, как шли дожди, помню опадающие листья… И на этом все обрывается, потом уже начинают листочки расти новые на деревьях, солнышко светит, очень ярко… Я правда проспал! Все проспал… – ёж чуть не плакал. – А на Севере я мало спал, там ведь постоянно холод, а спать все время я не могу!

Артём сочувствующе глянул на Люсьена, но в душе чувствовал себя польщенным – его редко хвалят. Да и сестра так завистливо посмотрела… «Не все время ей умничать» – подумал Тёмка и показал Дашке язык. Та в ответ состроила мину.

– Когда-то я был сильным волшебником, я вообще мог не спать… А теперь что… – сокрушался ёж.

– Так ты не только говорить умеешь? Еще и волшебник? – удивился Артём.

– Волшебник? – подняла брови Даша.

– Да, волшебник, – сдержанно подтвердил ёж.

– Значит, ты можешь колдовать… – проговорил Тёмка. – Может, наколдуешь нам что-нибудь?

– Что?

– Ну мне, например, компьютер нужен…

Дашка пронзила брата недобрым взглядом.

– Я не знаю, что это. А я должен представлять, что колдую, – сказал Люсьен мальчику в ответ.

– Ну, это такая штука… Мы с него в интернет заходим. Там монитор есть, вот как этот, похожий, – кивнул Тёмка на настенный телевизор. – И еще коробка, а в ней микросхемы всякие, провода, материнка там…

– Сложное изобретение людей? – спросил Люсьен.

– Ага… и так еще мышка, клавиатура…

– Такого рода вещь наколдовать нельзя, – произнес ёж, и добавил, заметив появившуюся на лице Тёмы печаль: – Сожалею.

– А давно ты попал сюда? – поинтересовалась Даша.

– Давно… Лет сто, если, по-вашему, считать.

– Тебе сто лет? – Глаза Артёма округлились.

– Нет, это попал я сюда сто лет назад, а мне больше.

– Сколько тогда? Двести? – предположил Тёма.

– Почти пятьсот.

– Пятьсот? – изумилась Дашка.

– Тебе пятьсот лет? – Тёмка схватил первое попавшееся яблоко и захрустел, не заметив, что оно начало портится.

– Скоро мне исполнится четыреста восемьдесят девять. – Ёж отложил обкусанное кислое яблоко в сторону и внимательно оглядел еду. Ничего из оставшегося ему не хотелось.

– А-а-а, – прервала молчание Дашка, встала, ступила к холодильнику и заглянула в него. – А будешь что-нибудь из обычной еды, не сладкой? У нас еще каша есть пшенная. Или, может, тебе чай сделать?

– Пшенная – это моя любимая! С удовольствием!

Девочка была рада, что нашла, как поднять настроение гостю. Вынула кастрюлю, положила пару ложек пшенки в тарелку. Погрела в микроволновке и поставила перед ёжиком.

От молочного запаха, исходившего от кушанья, Люсьен умилился.

– А ложку мне дадите? – осведомился он.

– Ой! Да, сейчас. Прости, забыла. – Даша положила ложку в тарелку.

Люсьен напряженно осмотрел стальную вещичку. Она был для него велика, примерно как лопата для взрослого человека. Зверек попробовал поднять ее, и сделать это получилось только двумя лапами одновременно.

– А поменьше нет, самая маленькая, – пробормотала Даша.

– В сарай сходить, там что поискать… – почесал макушку Артём и направился к выходу.

– Иди, иди, живей… – подгоняла его сестра, будто хотела выпроводить поскорее.

Ёж на миг призадумался, затем окликнул Тёму:

– Постой! У меня же есть ложка!

Мальчик вернулся в кухню.

Ёж завел лапку за спину, после вытянул ее перед собой.

– А вот и она!

Дети приблизились к столу. В ладошке ежа блестел маленький предмет, медный с резной ручкой, похожий на многократно уменьшенный детский совочек для песка. Брат с сестрой наперебой стали просить ежа дать им его посмотреть.

– Конечно, конечно, только можно я перед этим покушаю? – сказал им на это Люсьен.

– Да, да!

– Мы подождем!

Оба пододвинулись ближе к зверьку, засмотрелись на то, как он кушает. Люсьена это не смутило. Он поедал он с огромным удовольствием и причмокивал.

Незаметно для всех в кухню ленивой походкой зашел Фокс, за ним Матвей. Ничего незаметного в возмужалых котах, разумеется, быть не могло, передвигаться бесшумно они не умели. Но дети настолько были поглощены ежом и его ложкой, а сам Люсьен – кашей, что на питомцев не обратили внимания.

Фокс опешил от того, что младшие хозяева даже не обернулись на них. Такое, он считал, могло произойти по двум причинам: либо они с братом превратились в невидимок, либо умерли и стали привидениями. Растерянно глянув на Матвея, серый понял, что первый вариант не подходит – полосатый не невидимка. Но умереть…

«Когда? Как? Нет, быть этого не может», – доказывал себе Фокс, охваченный тревогой. В покрытой шерстью головке обозначилась еще одна причина, и она показалась страшнее смерти: хозяева больше их не любят. Отныне коты им не нужны, и они выкинут братьев на улицу. Либо перестанут кормить и будут дожидаться, пока они сами сбегут. Или пока умрут с голода, если останутся.

Пушистые братья уселись рядом с тумбой мойки. И тут серый заметил, что кроме них и младших хозяев в комнате есть кто-то еще. Маленький, со светлыми иголками… Да это же ёжик! Сидит прямо на столе. На том столе, куда им, главным охранителям дома от мышей, крыс и мух-паучков-тараканов, запрещено лазить. И ест, к тому же, из человеческой посуды!

Кот обреченно поник – третий вариант верный, без сомнения. Повернул морду к Матвею, захотев узнать, что думает он по такому важному поводу. Но полосатый и знать не знал о переживаниях серого. Он безотрывно рассматривал висящую на потолке муху. Глядя на умиротворенного брата, Фокс и сам успокоился. Коту стало неважно, что в доме появился залетный зверь – лишь бы их не выгоняли и кормить не забывали. Серый понадеялся, что с этим хуже не станет и тоже загляделся на муху.

Покончив с кашей, Люсьен с невозмутимым выражением мордочки выдернул из левого бока одну иголку и начал ковырять во рту, как зубочисткой.

– Я и не думал, что каша в зубах застревает, – улыбнулся Артём и кинул короткий взор на сестру – решил, что она опять будет укорять его взглядом. Однако та мило улыбнулась, как ни странно.

– Нет, это не каша. Кусочек яблока, – ответил ёж. Он насытился и выглядел довольным. Но через мгновение все довольство сошло с его мордочки. Посерьезневший, Люсьен принюхался.