Ольга Хусаинова - Оживший кошмар для некроманта

– Не могу, – прохрипел тот.

– Врешь!

– Она любит другого! – в отчаянии вскричал жрец, и все взгляды устремились прямо на меня. Маквел как раз суетился рядом, проверяя, не повредила ли я чего, когда упала, так что подозрительными взглядами одарили нас обоих.

– Бред! – возмутилась я, поднимаясь на ноги и отталкивая лекаря от греха подальше. А точнее, ради его собственного блага.

И без того красные глаза Лекса засветились ярким огнем. Жутко. Но прекрасно!

– Я тебя люблю! – умоляюще вскричала я, не стесняясь толпы зрителей. – Это ошибка!

Кулаки его напряженно сжались, он подался вперед, собираясь сделать шаг навстречу.

– Огонь и Тьма не могут врать, – тихо, но очень отчетливо произнес жрец.

И Лекс замер на месте.

На мгновение в глазах потемнело. И перед внутренним взором я четко увидела ухмыляющегося некроманта! Настолько четко, что чуть не захлебнулась от ярости! Сердце тут сдавило знакомой ноющей болью, словно часть меня забрали, а потом оно забилось сильнее… Нет-нет-нет! Это все противоестественно! Я не могу любить его! Разве я не хозяйка своему сердцу? Ненавижу! Ненавижу!

Я моргнула, сгоняя наваждение, и подняла взгляд на настоящего любимого. Того, с кем нас связывали совместные прогулки, поцелуи под Луной… При мысли о поцелуях вспомнились другие губы – сухие и тонкие, оставшиеся неподвижными под моими губами, не дрогнувшие даже… Черт! Опять он в моих мыслях! Сволочь какая!

Лицо Лекса болезненно исказилось, словно каждый взгляд на меня приносил ему боль. Я хотела вскочить, подбежать к нему, обнять… Но меня удержал Маквел, крепко схватив за плечо.

– Никогда не приближайся к разъяренному демону! – прошипел он мне на ухо. – Даже если он демон только наполовину! Особенно, когда в нем только проснулась кровь!

И я осталась на месте, смотреть на пылающий алтарь, на валяющуюся на полу растоптанную фату, на разочарованного жениха… Теперь уже бывшего жениха, который развернулся и твердо и молча пошел к выходу, все ускоряя шаг. Гости перед ним почтительно расступались, и в конце он перешел на бег, развернул крылья, едва преодолел порог храма и устремился в небо.

– Ну как же тебя угораздило-то? – со вздохом произнес отец, помогая мне подняться. – Кто он хоть?

И тут я не выдержала, слезы покатились из глаз, я уткнулась в грудь отца и всхлипнула.

– Козе-е-о-ол он!

– Не реви! – строго приказал папенька. – Но с козлом своим разберись…

Я все равно ревела – теперь уже дома, на плече у Маквела. Громко, с подвываниями, упиваясь собственным горем. У полудемона тоже слезились глаза, он украдкой шмыгал носом, и я утешала себя, что это он из солидарности. А не из-за нашего невыносимо прекрасного воздуха…

Родители расстроились, гости со стороны жениха сплетничали о несчастном женихе и подлой невесте, что обманом хотела заполучить новоявленного огненного демона. Гости со стороны невесты жалели меня, которую насильно хотели выдать замуж, несмотря на чувства к таинственному незнакомцу… Короче, чуть до драки не дошло.

А мне плевать было, я только реветь и могла, родители даже допрос мне не стали устраивать. Отложили до лучших времен.

Наревевшись вдоволь, я уснула.

Во сне я бродила по бескрайней пустыне. Черный камень, мутная дымка, потрескивающие островки огня вдали. Этот огонь манил меня, но едва я пыталась бежать в его сторону, как он начинал отдаляться. Снова и снова, пока я, обессиленная, не уселась на горячую землю.

– Мимигриет! – донеслось издалека.

Я подняла голову, прислушалась.

– Мимигриет!.. – твердо, но раздраженно донесся снова незнакомый мужской голос.

Словно человек уже давно и безуспешно звал меня. Человек… В пустыне… Незнакомый… Наверное, не следует отзываться…

– Я здесь! – все-таки откликнулась я с надеждой.

Туман вокруг тут же стал гуще, плотнее, вязко окутав холодом мое лицо. Теперь я не видела даже островки огня, к которым так стремилась. И голоса больше не слышала.

Хотела идти – и не знала, куда.

На меня спускалось равнодушие – я встряхивалась, гнала его прочь.

Из глубин тьмы подкрадывались извивающиеся щупальца, тянулись ко мне. Я вскакивала, пыталась метнуть в них огненный шар, но магии не было… Совсем не было, и чувство такое, как будто ампутировали часть тела… Но для ночных чудищ было достаточно того, что я вскакивала на ноги, и они медленно отступали в глубину тумана, притаиваясь… Выжидая…

– Вот ты где, – с облегчением раздалось прямо за моей спиной. – Чуть не наступил на тебя… Чего сидишь?

Я обернулась и увидела темный силуэт мужчины.

– Выход… – я от растерянности и неожиданной встречи даже икнула. – Ищу…

– Ищешь… Ну, это хорошо, что ищешь… – голос его был хриплым, похожим на карканье ворона, а вот лица я не разглядела. – Пошли со мной. Выведу, если не струсишь.

Я доверчиво сжала протянутую руку, встала с его помощью. И едва мы сделали шаг, как весь окружающий мир обрушился на нас… Шипением, подозрительным шорохом, сверкающими глазами из темноты, вязким туманом. По ноге скользнуло что-то склизкое, и я невольно вскрикнула.

– Пугают, не останавливайся, – ровно заметил мужчина.

– Нас хотят съесть? – я испуганно прижалась к нему всем телом.

– Нет, – он усмехнулся, и тон его стал намного мягче. – Нас хотят оставить здесь навсегда.

И взмахнул рукой. Фиолетовая вспышка прорезала тьму, с визгом бросились прочь мелкие вертлявые твари, а мы ускорили шаг, торопясь по расчищенной полосе вперед, как по тропинке. И снова взмах руки. И еще.

Туман проникал в нос, в рот, в уши… Нашептывал, манил, убаюкивал…

– Не слушай! – меня болезненно дернули за руку. – Не вздумай здесь спать, себя забудешь, и я тебя потеряю… Лучше говори.

– Что говорить? – язык слушался меня лениво, и действительно больше всего на свете хотелось прекратить этот изматывающий шаг, прикрыть глаза…

– Не важно, – тон его был резок, с руки вновь слетела яркая вспышка. – Хоть о чем, главное, не усни на ходу.

– У вас есть магия, – заинтересованно заметила я. – А моя пропала куда-то. Почему?

– Потому что специальность у меня такая, – вздохнул он. – И вообще, я не рассчитывал, что говорить будем мы оба.

– А я не люблю длинные монологи, – насупилась я.

– Я тоже, особенно чужие, – согласился мужчина. – И вообще, тишину предпочитаю. Но потерплю. Главное, не усни, помнишь?

– Помню, – вяло отозвалась я.

О чем можно говорить с незнакомцем? Особенно, если знаешь, что он тебя, скорее всего, и слушать не будет? Уж точно не о сокровенном…

– А песни петь можно? – вдруг оживилась я.

Он хмуро и совсем невесело посмотрел на меня.

– Заунывные? Не рекомендую.

– Нет-нет! – замотала я головой. – Веселые! Бодренькие! О, частушки можно?