Нина Малкина - Орден Крона. Армия свободы

– Иди-иди, – подначил Крейг замешкавшегося мужчину. – Объяснять тебе буду, как ты был не прав.

– Не надо, – попыталась я схватить бойца за рукав, но тот ловко вывернулся.

Поставил ногу на короткий столб, опёрся локтем о колено и снова гаркнул:

– Сюда подошёл!

В глазах рыбаков мелькнули страх и ненависть одновременно, но никто не предпринял попытки к сопротивлению или хотя бы диалогу.

Демиург молча перебрался на пирс, опустил глаза, словно и вправду был виноват, и сразу сделался каким-то маленьким, прямо крохотным.

– Мы ништо, господин, – замямлил он. – И пальцем не тронули, потопи меня Вейн! Мы грузы всегда в целостности доставляем, знаете ведь… Да кто ж станет-то!.. – в мутных глазах читалась мольба. – Кто ж станет портить чужое добро – коль то выпивка, коль девка…

В изумлении я даже рот раскрыла – так убедительно играл создать Ордена Крона роль напуганного мужика. Он ещё и носом хлюпнул и сжался в комок, когда Бешеный Крейг навис над ним угрожающей тучей.

– Для тебя это не девка, а госпожа Горст, – боец с размаху пнул Демиурга в живот, и я дёрнулась вместе с ним.

Неосознанно подалась ближе и хотела извиниться хотя бы взглядом, но согнувшийся пополам Демиург смотрел под ноги и хватал ртом воздух. Его напарники стыдливо отвернулись, делая вид, что ничего не произошло. Только смелая олуша зашумела крыльями, спрыгнула с торчащей балки и взмыла в воздух.

– Разгружайте, – приказал Бешеный Крейг притихшим рыбакам.

Моего названного обидчика он решил больше не наказывать, и я выдохнула напряжение. “Простите” – прошептала одними губами, когда Демиург всё же глянул в мою сторону. Разобрать эмоцию я не успела, потому что спешно двинулась вслед за Крейгом – к широкой протоптанной тропе между крутыми откосами.

Дорога на удивление была хорошая, расчищенная, примятая сапогами и копытами. И недолгая: вскоре мы спустились к военному поселению, подобно Понтону расположившемуся прямо на пологих откосах и чуть плотнее – в неширокой низине. Потрёпанные шатры стояли близко друг к другу, плавали в тумане, как серые поплавки. Кое-где желтели пятна огня, тянуло костровым духом и запахом еды.

– Смотрите, идёт! – крикнули слева, и я вдруг остановилась. – Это наша Горст!

– Где Горст? – звонкий голос раздался совсем близко.

Я растеряно оглянулась – ко мне бежали люди, выплывали из тумана радостные лица – мужские, женские. Юнцы прикладывали кулак к груди, восславляя Квертинд, взрослые мужчины салютовали оружием. Даже старики – матёрые, тренированные, настоящие воины – почтительно склоняли головы. Пара краснощёких мальчуганов, ещё не парней, но уже по-взрослому крепких, хором крикнула: “Горст!”

– Вы вся в мать, – схватила меня за руку пожилая женщина в шерстяном платке и с добродушной улыбкой смахнула слёзы. – Похожа. Похожа!

Я с сомнением улыбнулась ей в ответ и смущённо пожала тёплую ладонь. От такой встречи оторопела – я не знала никого из этих людей и не сделала ничего, чтобы заслужить тёплый приём. Это что – тоже происки Демиурга? Побочное действие легенды о выжившей дочери Тезарии, освободительнице Квертинда от Иверийского гнёта?

– Но-но! – пробирался сквозь разрозненную толпу Тать, распихивая локтями зевак. – Близко чтоб никто не подходил, ясно? – прикрикнул на людей, хватая меня в широкие объятья.

Одет он был, как заправский горец, – в шапке с волчьим хвостом, обмотанный шкурами и подпоясанный ремнями с рядом лёгких ножей. С нашей последней встречи Тать отпустил бороду, что скрыла его уродство, но добавила возраста – казалось, мой нынешний охранник постарел на добрых десяток лет.

Огромные руки на короткую секунду обхватили меня и сразу же отпустили – Нард Татовский шикнул на хихикающих молодых бойцов, те в ответ охотно расступились.

– Наша Горст! – объявил Тать во всеуслышание.

Видимо на случай, если ещё не все догадались.

Я моментально вспомнила недавние наставления Демиурга – вытянула повыше шею, демонстрируя чёрного паука и шагнула твёрдо, как подобает генералу или, может, кому-то из высших чинов.

– Горст! – охотно поддержала толпа, нестройно аплодируя и присвистывая.

Так мы и двинулись – я во главе, Тать и Бешеный Крейг по обе стороны, а вокруг – настоящая армия изгоев, бурлящая каким-то фанатичным восторгом и непонятной мне радостью.

При ближайшем рассмотрении лагерь оказался укреплённым – шатры разбили вокруг скудной деревни всего на несколько домов. От бревенчатых ворот топорщились пиками частоколы, темнели подмёрзшие рвы, и, как положено, – стояли караульные. При виде меня они тоже поменялись в лице и приложили зажатый кулак к груди. Я одобрительно кивнула им в ответ и даже пожелала лёгкой службы – уж не знаю, по какому такому внезапно появившегося покровительству.

Чувствовать себя по-настоящему важной и ценной оказалось легко и даже приятно. В обстановке такой однозначной почтительности и бескрайней народной любви я без труда выполняла возложенную на меня роль – кивала, улыбалась и смотрела свысока. Ступала действительно твёрдо, насколько это было возможно на хрустящей гравием дороге.

Хоть местное укрепление едва бы насчитало несколько сотен бойцов, они были ближе всех к войне за свободу, к войне за Квертинд и теперь даже наверняка – за Юну Горст. Я даже немножко загордилась, и пришлось приложить усилия, чтобы отогнать неуместную заносчивость.

Это была чужая, иная жизнь, будто уехав из Кроуница я попала в какой-то вымышленный далёкий мир, где меня почитали наравне с правителями и лидерами сопротивления. Или даже больше – Тать то и дело как-то ревностно поглядывал в сторону раскрывших рот командиров, безропотно кинувшихся мне на встречу. Они тоже поджидали у шатров в количестве пятерых человек, но никто из них не был мне знаком.

Мелькнули тиали – зелёные, оранжевые, даже серые. Должно быть, магов в армии Ордена Крона, как и во всём Квертинде, ценили больше рядовых бойцов со сталью. Я пожала всем руки, выслушивая представления, и почти наощупь двинулась за Татем – мы свернули с насыпной дороги прямо в притоптанный снег.

На Гриффорде туман сгущался, тёк по земле, как парное молоко, и солдаты вокруг военных палаток казались призраками. Проходя вдоль ряда шатров, я вертела головой направо и налево, осматривая самый настоящий военный лагерь. В щелях входов мелькали жаровни и удивлённые лица, тут же выглядывающие из своих полотняных домов.

– Горст! – слышалось сквозь треск поленьев и хлопанье полотна.

Горели костры – блёклые огоньки под чёрными от нагара котелками, в которых бурлила крупа с кусками солонины. Я сглотнула слюну и вытянула шею так сильно, что в глазах забегали чёрные мушки. Даже не верилось, что Горст – это на самом деле я, а не придуманный герой из легенд.