Марина Александрова - Дар Грани

– Мне все равно, что ты там достал! Развяжи меня, – не удержавшись, зло рыкнула я в ответ.

– Погоди, сначала погляди, что у меня есть, – как ни в чем не бывало, отмахнулся он и, раскрыв первый пакет, начал сгружать принесенную еду прямо на кровать. – Омлет по-тэймирски с ветчиной, сыром и грибами, – жадно втянув воздух носом, сказал он. – И не будь привередой. Несмотря на то, что нечто подобное готовят в каждом городе Ирэми, это блюдо носит здесь именно такое название! Так, что там еще… – засунув руку в пакет, пробормотал Лео. – Свежая выпечка, сок, немного жаркого, фрукты, – скорчив брезгливую гримасу, понюхал он небольшой сверток с виноградом, – ненавижу их! Но, возможно, ты любишь? – вопросительно посмотрел он на меня, но не дождавшись какой-либо реакции, продолжил: – Так, две порции жареного мяса, заметь, опять же, по-тэймирски, – хмыкнул он.

– Ты что, ограбил местный трактир? – фыркнула я.

– Ну, как тебе сказать, я просто люблю поесть, и, логически рассудив, что ты тоже, решил взять побольше. Но я же не знаю твоих предпочтений, вот и получилось весьма побольше , – сказал Лео. – О, вино, ну, это мне. – Он швырнул бутылку из темного стекла на кресло. – Котлеты, картошка, э-э-э, все, что ли? – как-то разочарованно пробормотал он себе под нос, откидывая опустевший пакет на пол.

– Я могу и поделиться, – тихо хихикнула я.

– Да ладно, я привык жить впроголодь. С людьми так тяжело. Только захочешь нормально пообедать, как на тебя начинают коситься и подозревать, что ты заражен… э-э-э… паразитами.

Я не смогла сдержать смех. Неожиданно для самой себя я начала хохотать, как уже давно не могла. Точнее, смеялись мы оба. И, несмотря на свое прискорбное положение, мне было так легко в этот момент.

– Развяжи меня, – отсмеявшись, сказала я.

– Мм, а я уж понадеялся, что ты попросишь себя покормить, – томно вздохнув, улыбнулся он. И тут же, словно примерив другую маску, стал совершенно серьезным. – Обещай, что мы обойдемся без глупостей и поговорим.

– Поверь, я хочу этого не меньше тебя, – откровенно ответила я.

Он легко взмахнул рукой, и в тот же миг сковывающие меня путы опали, а я безвольной куклой начала заваливаться на бок. Но на этот раз он не дал мне упасть. Бережно подхватил, в ту же секунду оказавшись рядом со мной, и держал на руках до тех пор, пока я не смогла сидеть самостоятельно.

– Я знаю, что ты знаешь, кто я, – тихо прошептала я, не в силах оторваться от его широкой груди. Мышцы, словно ватные, совершенно не слушались меня.

– Да, – так же тихо ответил он.

– И… что ты собираешься делать дальше? Выдашь меня? – робко спросила я.

Он легко улыбнулся уголками губ и неожиданно положил широкую ладонь мне на голову, прижимая к себе крепче.

– Нет, я расскажу тебе, кто я…

Такого ответа, я никак не могла ожидать. Ведь какой бы проступок он не совершил в прошлом, ему простили бы все, если бы он вернул наследницу древнего рода! Разве нет? Но когда он начал свой рассказ, я была не в силах вымолвить и звука. Его спокойный глубокий голос уводил меня в далекое прошлое, которое я никак не ожидала увидеть глазами Лео.

– Знаешь ли ты, что значит быть личным телохранителем правителя Кайруса? – Я отрицательно покачала головой, стараясь не упустить ни единого слова, сказанного этим мужчиной. – Демонам не нужны телохранители как таковые, особенно старшим демонам, скорее, это их следует опасаться всем окружающим, – хмыкнул он. – Личный телохранитель – это должность, которая в древние времена имела совсем другое название и значение. Телохранитель владыки – это его плечо и опора, друг, которому можно полностью довериться. Такой демон занимает второе по значимости положение в государстве. Традиционно хранителями становятся представители Золотого Дома. Золотые – опора власти Серебра, так было с тех пор, как Грань закрыла нас в этом мире, вручив свои дары. Ты знаешь о дарах? – вкрадчиво спросил он.

– Да, мне рассказывали, – так же тихо ответила я.

Лео странно кивнул, но уточнять, кто именно мне рассказывал, не стал.

– Ты не жила среди нас, и тебе, возможно, будет сложно понять, что значит иметь друга в нашем мире, хранителя, который подстрахует тебя, чтобы ни случилось. И когда дружба взаимна, то это более ценно вдвойне.

– К чему ты говоришь мне все это? – прошептала я.

– К тому, что когда-то я был таким хранителем для владычицы, – так же на грани слышимости ответил он, а у меня странно замерло все внутри. Было такое чувство, что сердце мое пропустило удар, на мгновенье замерев, и резко ухнуло куда-то в бездонную пропасть. – Ты все правильно поняла, я был ее хранителем, – тихо добавил он. В этот момент его руки странно напряглись, словно он ожидал, что я начну вырываться, но ничего подобного делать я не собиралась.

Должно быть, Лео считал, что я стану винить его в том, что она , моя настоящая мать, умерла. Хм, может быть, еще совсем недавно я бы и спросила, как он мог допустить такое. Почему не исполнил долг, что был возложен на него? И мне было бы абсолютно все равно, что послужило тому причиной. Но сейчас, я точно знала, что иногда обстоятельства могут быть сильнее нас. Порой жизнь изгибается под совершенно непредсказуемым углом, и тогда никому не под силу изменить то, что предопределено. А, возможно, мы просто не всегда успеваем вовремя… Вина ложится на наши плечи тяжким грузом и давит с такой силой, что порой кажется: стоит один раз упасть – и подняться ты больше не сможешь никогда. Иногда с нами происходят вещи, к которым мы оказываемся не готовы, упорно продолжая игнорировать нависшую угрозу. А когда становится поздно, то нам ничего более не остается, кроме как жить дальше. Жить, ожидая прощения, которое не придет никогда, потому как прощать нас уже некому. Жить, надеясь на то, что эта боль когда-нибудь отступит, и совершенно точно зная, что подобного не случится. Продолжать ненавистный путь, не имея цели, – разве может быть кара страшнее? Кто, как не я, могла это понять. С самого детства я была таким же хранителем для названого брата. Другом, который должен был всегда, несмотря ни на что, прикрывать его спину. Но я оказалась так глупа и в чем-то эгоистична, что позволила разорвать наши узы! Он был человек, и он был слаб, а я, вместо того чтобы поступать мудро, поступала в угоду собственных страстей. Если моим поступкам и было оправдание, то оно придет ко мне еще очень нескоро. А итог моей обиды на слабость слабого был один. И теперь только пепел, развеянный в Северных горах Ирэми, знает, какой именно.

– Моя мать… Ты знаешь, что с ней произошло? – робко спросила я, разрушая гнетущую тишину, что воцарилась в комнате.

– Да.

– Ты расскажешь мне?

– Хорошо, – коротко ответил он, глубоко вздохнув.