Марина Верещагина - Шабаш. Кровь, кости и фамильяры

Спустя несколько минут после пробуждения она начала различать и звуки. Они доносились откуда-то сверху. Или снизу. И были похожи на песню. Женщина была не совсем уверена, что не слышит это пение у себя в голове. Прислушавшись, она вспомнила мелодию. Такую же песенку напевал один из детей, находящихся под воздействием чар той ведьмы.

Сёстры вещие везде, На земле и на воде, Кругом, кругом водят пляс

Она подняла голову в надежде увидеть хоть что-то дальше своего носа, но тщетно. Её тело обездвижили одним из заклинаний, не иначе. Зато запаха она больше не чувствовала. Видимо, находилась здесь достаточно долго, чтобы перестать обращать на него внимание. Андреа попробовала размять кисти рук, но лишь поморщилась от боли. Пальцы онемели и каждое напряжение в мышцах давало о себе знать.

Слева от неё мелькнула тень и Андреа увидела перед собой ведьму, на которую охотилась долгие недели. На её шее болтались большие зелёные бусы, испачканные то ли в грязи, то ли в крови. Они свисали с её тонкой старой морщинистой шеи. Крупные бусины бились друг об друга каждый раз, когда колдунья двигалась. Лицо ведьмы выражало злость и отвращение. Перекошенное от ненависти и неприязни, оно почти не изменилось за то время, пока охотница приходила в себя.

Ведьма подошла к ней и, взяв за волосы резко подняла, заставив смотреть на неё снизу вверх.

– Ты все испортила! – воскликнула она и затряслась в истерике, прикрывая одной рукой свое лицо – Испортила! Испортила! Испортила! – Отойдя на несколько шагов назад ведьма опустила руки в котел и с визгом вытащила их обратно. Её ладони разбухли и покрылись белыми волдырями. Запрокинув голову вверх и неестественно выгнувшись, пожирательница детей начала кричать в небо, поднимая обожженные руки вверх.

– Прости меня! – верещала она – Вернись ко мне! Прошу! Владыка, прошу!

Ответом было молчание.

Неизвестно, как долго дьяволопоклонница кричала в небо, пока вдруг не вспомнила о существовании Андреа и, повернувшись, обратила внимание уже на неё. Ведьма придвинулась к охотнице настолько близко, что та почувствовала мерзкий запах, исходящий от одичавшей ведьмы.

– Ты! Ты!

Она ткнула своими пальцами в голову охотнице, а острые, грязные ногти людоедки впились в глаза пленницы, вонзаясь в самые глазницы. Андреа пыталась вырваться, но её тело, опутанное зачарованной верёвкой, оставалось неподвижным и единственное, что охотнице оставалось делать – терпеть эту боль.

Вскоре ведьма остановилась. Тяжело дыша, она отошла от охотницы и подошла к котлу. Склонившись над ним, женщина долгое время смотрела в сердцевину котла, пока не опустила ладонь внутрь и, подняв её, не начала пить кипящую жидкость.

Андреа же оставалось только ждать в надежде, что подмога близка и её скоро освободят.

***

– Её убили, Майкл. – Габи посмотрела прямо в глаза брату, вспоминая тот день, когда отец пришел к ним в комнату, сел на пол и глядя детям в глаза сказал, что их мамы больше нет. Майклу тогда исполнилось двенадцать, а Габи лишь девять. Она расплакалась и плакала так долго, что их отцу пришлось даже вызывать врача, чтобы тот сделал ей укол успокоительного.

– Я убью каждую одичалую ведьму, клянусь тебе, – Габи вышла из-за ширмы, одетая в легкие спортивные штаны и кофту с капюшоном горчичного цвета. – И мне плевать, что вы с отцом об этом думаете. Я поступлю в отдел охотников за головами.

***

Если говорить об обучении, то разница между академией магии и лицеем инквизиторов, естественно, существовала. И заключалась она даже не в том, что одних учили использовать магию, а других – эту самую магию искоренять, вовсе нет. В наши дни главными целями инквизиторов были сохранение покоя и восстановление мира после войны. Не смотря на то, что инквизиторы не являлись зачинщиками войны, по городам и деревням ездили именно они, восстанавливая то, что было уничтожено тридцать пять лет назад. Вот и пятый отдел, в котором состояли Михаил и Конрой, существовал для устранения особо опасных ведьм и колдунов. В особенности тех, кто до сих пор поклоняется Дьяволу.

– Так, значит, маленький львёнок не передумала. – Конрой пнул ногой близлежащий камень и, перешагнув через сломанную палку на пути, пошёл дальше.

– И вряд ли передумает. – Михаил опустился на корточки, осматривая грязь и землю вокруг. Насыпав немного соли провёл пальцами возле тех участков, где отчётливо проступали следы человека. Пусто. Ведьмы здесь не было.

Встав с земли и поправив свой серый плащ, парень повязал его так, чтобы ветер случайно не продул спину.

– С одной стороны, – инквизитор посмотрел на Майкла, на рассыпаную у его ног соль и повернулся лицом к лесной чаще. – Хорошо, что она знает чего хочет. Что у неё есть цель. – Конрой повторил те же действия с солью и продвинулся дальше.

– Считаешь слепую месть хорошей целью?

– Нет, это оборотная сторона медаль. Она не понимает, что, даже если она отомстит за смерть матери, это путь в никуда…что будет потом? Что она будет делать? Как жить? Ей же не нравится охота на ведьм, – товарищ Майкла был всерьёз обеспокоен будущим Габи. Он хорошо относился к этой девчонке и совершенно не представлял её в роли убийцы ведьм. Он был убеждён, что не её это судьба.

– Не знаю, – Майкл сокрушенно покачал головой, поворачиваясь туда, куда смотрел Конрой. Если ведьма была где-то близко, то она наверняка бежала в лес, заметая за собой следы. Если же они ошибаются, то, скорее всего, ведьма наблюдает за ними сейчас.

Густая чаща казалась охотникам магической и нереальной. В глубине её не было видно других деревьев, никаких просветов – ничего. Чем больше Майкл и Конрой вглядывались в темноту, тем крепче сжимались их внутренности, как от прыжка с большой высоты. Инквизиторы никак не могли понять в чём тут дело, и просто неотрывно смотрели в лес, надеясь, что чем дольше они будут всматриваться туда, тем лучше поймут, что их ожидает.

С противоположной стороны леса в их сторону тем временем бежали две ведьмы: ведьма Меган, чьи способности заключались в силе и выносливости, и ведьма Агата, мечтавшая поступить к фамильярам, хотя её бабушка и настаивала на том, чтобы внучка поступила на кровяной факультет. Они бежали легко. Трусцой перемещаясь по лесу, пропуская мелких животных и оббегая ветки и брёвна под ногами.

Меган держалась чуть впереди. Для неё бег был чем-то вроде отдушины. Занимаясь им, она забывала о переживаниях и растворялась в своих мыслях. Уходила далеко от своей физической оболочки. Она настолько привыкла погружаться в свои мысли, что автоматически переставляла ноги и перемещаясь по лесу почти бесшумно, – в отличие от Агаты, для которой бег пока еще являлся сложной задачей. Спутница Меган задыхалась через каждые несколько метров, её ноги гуделиот усталости, а грудь разрывалась от кашля и нехватки воздуха.