Татьяна Солодкова - Призраки Марта

– Как думаешь, кто это? – Девочка нагло пересекла комнату и остановилась у окна рядом с братом; вытянула шею, напомнив Виту цаплю.

– Понятия не имею, – буркнул тот.

Любопытно было до ужаса. В последние месяцы дом Викандеров редко принимал гостей. У отца, лорда Виттора Викандера, произошел какой-то конфликт с королем, и высшее общество, ранее не слезавшее с их диванов в гостиной и нахваливавшее мастерство кухарки Эльзы, быстро забыло дорогу в имение. Тем загадочнее выглядел сегодняшний ночной визит незнакомца.

– Пошли, подслушаем! – Вита схватила брата за рукав пижамы и потянула за собой.

Мальчик нетерпеливо вырвал руку.

– Если нас застукают… – прошипел в ответ.

Но сестра насмешливо закатила глаза.

– Да купит он тебе эту лошадь. Пугает только, а ты веришь.

Вит не стал спорить. Это крошка Виттория для отца – нежный цветок, с которого только и делать, что сдувать пылинки. А с сыном у лорда Викандера разговор короткий: «Ты мой наследник и спрос с тебя другой». Когда Виту было лет пять, он обижался. Потом понял. И правда, какой с девчонки спрос? Дурная, и все тут.

– Ну как хочешь! – Вита встряхнула своими длиннющими, спускающимися ниже пояса волосами и пошлепала босыми ногами прочь из комнаты. И сразу – вниз по лестнице.

Теперь уже Вит закатил глаза. Верно отец говорит: женщины – это погибель для мужчины. Не видать ему теперь Мрака – он даже имя коню уже придумал.

А все-таки своя, хоть и дурная…

Вит тяжело вздохнул и бросился вслед за сестрой.

Вита уже успела пристроиться на верхней ступени лестницы и жадно смотрела вниз, впившись тонкими пальцами в балясины. Обернулась, когда брат приблизился, подвинулась, освобождая место, и снова обратилась в зрение и слух.

Вит присел рядом. Все-таки было безумно любопытно.

Видно только отсюда плохо, да и слышно не очень. Жаль, что отец давно разгадал все их магические хитрости и почистил гостиную. Последнее «ухо» из дивана у чайного столика он извлек, порядком разозлившись на бесконечные шалости детей. После чего пострадало собственное ухо Вита. Вите-то что – девчонка, с нее другой спрос.

Так что оставалось рассчитывать только на собственные глаза и уши. Никакой магии в доме – правило, которое лорд Викандер требовал выполнять неукоснительно. Либо во дворе, либо на уроках с учителем, но никогда самовольно и в стенах особняка.

А посмотреть было на что.

Сегодняшнего гостя Вит видел впервые. Тощий, высокий, худой, как палка, с длинным горбатым носом и узкими прищуренными глазами – он не понравился мальчику сразу. Обычно друзья отца были добрыми и улыбчивыми, да и наведывались в приличные часы для посещений, а не ночью. А этот… коршун на ветке.

Гость занял одно из кресел у чайного столика, отец – другое. Лорд Викандер сидел лицом к визитеру, но по чересчур прямой спине и расположению рук на подлокотниках Вит безошибочно определил, что отец напряжен – тоже не рад ночному посетителю.

В гостиной царило молчание, отчего стало совсем не по себе. Только бы не чихнуть ненароком, тогда точно не отделаешься пострадавшим ухом.

Из двери, ведущей на кухню, появилась мать с подносом в руках. Сама, лично – прислуга будто вымерла.

Леди Викандер еще не успела переодеться к ночи и была в том же платье, в котором дети видели ее на ужине. На лице – дежурная улыбка, а глаза – серьезнее некуда. Вит поежился.

Сестра обернулась, округлив глаза и молча спрашивая, заметил ли он. Мальчик поджал губы – заметил.

– Спасибо, Лу. – Отец ласково коснулся тыльной стороны ладони матери, когда та ставила поднос с чайными принадлежностями на столик. – Дальше мы сами.

– Конечно, Вит. – Луиза Викандер все так же безжизненно улыбнулась, выпрямилась. – Виттор, – кивнула мужу. – Лорд Ширадин, – гостю.

– Леди Викандер, – вежливо кивнул тот в ответ, а затем проводил хозяйку дома взглядом до самой двери на кухню, из которой она появилась и за которой вновь скрылась. – Не боишься за нее? – заговорил гость, обращаясь к лорду Викандеру, жестко, требовательно. – За детей?

Пальцы отца сжались на подлокотнике.

– Я не делаю ничего предосудительного, зачем мне беспокоиться об их безопасности? – ответил сухо.

– Ой ли? – Тон гостя резко изменился. Лорд Ширадин откинулся на спинку кресла и закинул ногу на ногу. – Вит, я сколько лет тебя знаю? Двадцать? Двадцать пять? – Отец дернул плечом, давая понять, что числа уже не имеют значения. – И как бы мы ни расходились во мнениях в последние годы, – уже совсем неофициально продолжил Ширадин, – мы все еще друзья. – Лорд Викандер скептически хмыкнул. – Я – твой друг, – ничуть не смутился гость. – И ты в опасности. Вы все.

Повисла пауза. Отец побарабанил пальцами по бархатной обивке подлокотника.

– Что ты предлагаешь? – спросил через некоторое время, очевидно что-то обдумав.

– Принеси присягу Лионару, – коротко ответил гость.

Виту показалось или отец скрипнул зубами?

– Я уже сказал этому юному наглецу, что готов принести присягу новому королю так, как было принято нашими предками, и так, как это соблюдалось много веков подряд: слово, клятва.

Гость покачал головой.

– Мы оба знаем, что на черных магах не держатся магические клятвы.

Теперь отец совершенно точно заскрипел зубами. Виту сделалось совсем жутко.

– Ты называешь меня клятвопреступником? Сомневаешься в моей чести?

Если бы лорд Викандер таким тоном обратился к своему сыну, Вит, должно быть, провалился бы под землю. Но Ширадин не выглядел ни напуганным, ни впечатлившимся.

– Я называю тебя упрямым бараном. – Вит часто заморгал, не веря своим ушам. Вита снова растерянно оглянулась. – Дай пацану закрепиться на троне, – спокойно продолжил незваный гость. – Ему всего семнадцать. Партии раздирают его на части. Лион еще молодец, что пытается действовать своим умом.

Лион? «Коршун» так запросто говорит о короле? В голове не укладывалось.

– Хочешь сказать, он своим умом придумал использовать эти серьги? – В последнем слове отчетливо слышалось отвращение.

– Конечно нет, – согласился Ширадин. – Но ты знаешь, что ему предлагали? Белые хотели вживить всем черным магсерьги, которые убивали бы на месте при любом магическом воздействии на человека без дара.

– А он, ангел во плоти, согласился на три звена, – передразнил отец. – Теперь черные будут умирать с третьей попытки. Ты сам-то себя слышишь? Это, прежде всего, клеймо. Рабство.

Гость помолчал; покусал губы, уставившись на лежащие на колене руки.

– Это унизительно, – согласился затем. – Тем более – для тебя и других лордов, долгое время находившихся при дворе и внесших немалый вклад в благополучие королевства.

– Но… – едко подсказал лорд Викандер.