Алексей Пехов - Ткущие мрак

Не добро. Отнюдь не добро.

Впрочем, поведение людей, ослепленных ложной верой, не вписывается в обычную логику. Они верят, что шаутты, стекающиеся в Шаруд, столь испуганы силой Рукавички, что готовы служить ей. Что они беспрекословно выполняют приказы той, что общается с Самим, и покарают всех врагов молодого герцога.

Когда это случилось? Когда демон, вызывавший ужас, вдруг стал считаться верным союзником?

Верным! Союзником!

– Я Захира да Монтаг, – сказала она ровным голосом, удивляясь самой себе, потому что сухой язык, казалось, приклеился к нёбу. – Мать Эрего да Монтага, твоего господина. Иду по своим делам, до которых тебе нет никакого дела. Прочь с моей дороги.

Оно наклонилось к ней, приблизив странно-уродливое лицо к ее лицу. Несколько мгновений изучало женщину, затем отодвинулось и осторожно, словно шагая по яичной скорлупе, вернулось назад к стене, растворившись в густых ночных тенях.

Когда женщины покинули кухню, Иорнада пробормотала:

– Говорила же. Они глупее людей.

Лестница вниз, замковые склады, лестница, караулка, в которой счастливо похрапывали двое неопрятных солдат (Дэйт за такое спустил бы с них шкуру), снова лестница. Череда тяжелых деревянных дверей, окованных сталью, с мощными круглыми кольцами-ручками, на которых выступила влага. Здесь факелы горели через каждые сто шагов, и их свет радовал глаза, ибо он был обычным.

Земным. Родным.

Они пошли свободнее, понимая, что шауттов поблизости нет. Захира уже не знала этот путь через подземелье, поскольку не в ее привычках было ходить так далеко от жилых частей замка, но Иорнада вела их с уверенностью человека, бывавшего здесь не раз и не два.

Коридор закончился низкой дверью. Фрейлина потянула за кольцо. Заперто. Она нахмурилась, озадаченная, и осторожно постучала. Выждала и постучала еще раз.

Нет ответа.

Мэгг прикусила губу, обернулась, глядя назад, в длинный, едва освещаемый коридор.

Нервничала. И не она одна.

Захира начала медленно считать про себя, думая о том, что неужели после стольких недель ожидания, после тщательного планирования, после того риска, которому подвергались фрейлины ради нее, все было зря? И человек, обещавший держать калитку открытой, подвел?

Какие варианты у нее есть? С бесцеремонным видом пройти через центральный вход, в конюшни, надеясь, что солдаты все еще робеют перед ней, матерью своего нового господина, который приказал заточить ее в башню? Что никто не осмелится остановить? Что там, на центральном крыльце, где над воротами висит дымчатый силуэт шаутта, он не схватит ее?

Замок противно заскрипел, так неожиданно громко, что все вздрогнули, и герцогине показалось, будто где-то вдалеке, там, где они проходили, шевельнулись и снова замерли тени. Но факелы не изменили цвет.

Просто разыгравшееся воображение, и только.

В детстве она слышала множество сказок о шауттах, представляла, как сталкивается с ними и побеждает каждого, словно легендарная Катрин Золотая Искра, лучший образец для подражания благородной девушке из Карифа. В реальности же… в реальности победить демона, если ты не таувин, почти невозможно.

Люди слишком жалкие существа, абсолютно неспособные выстоять против выходцев той стороны. Олово, дуб, козья кровь… Ты можешь его ранить, но он успеет оторвать тебе руки прежде, чем ощутит хотя бы малейший дискомфорт.

Захира боялась их. И ненавидела. Так же сильно, как и Вэйрэна. Его силу. Рукавичку. И… то, чем стал ее сын.

Его она тоже боялась и ненавидела ничуть не меньше.

Дверь мягко распахнулась, и человек, оказавшийся за ней, невзрачный толстячок в тусклом платье дворового слуги, поклонился.

– Ваша светлость. Леди. Простите за задержку. Все оказалось сложнее, чем я думал. Перед выходом сегодня стоят гвардейцы. Они едва меня не поймали. О нет! – Он отчаянно замахал пухлыми руками, когда Мэгг протянула ему расшитый жемчугом кошель, и сказал уже более твердо и решительно, перестав сутулиться, выпрямляясь: – Нет. Я помогаю не ради денег. Я верю в Шестерых, а не в эту мерзость. И служу да Монтагам.

Захира не знала того, кто согласился помочь. Никогда не видела раньше, а может, просто не замечала. Благородные отвернулись от нее. Гвардия в отсутствие Дэйта предала. А этот безымянный человечек, испуганный, но не лишенный чести – нет. Она стянула со среднего пальца тонкую золотую полоску, украшенную четырьмя некрупными бриллиантами, вложила слуге в руку. А когда он начал протестовать, ожгла его таким взглядом, что мужчина замолчал.

– Не оскорбляй свою герцогиню, добрый человек, – сказала ему Иорнада. – Это не плата, а знак благодарности.

Больше он не спорил, лишь шепнул в спины уходящим:

– Да хранят вас Шестеро.

Мэгг остановилась, повернулась к нему, обронив на прощанье:

– Уходи сегодня же. Сейчас. Завтра уже будет поздно.

Из подвала, через замаскированную дверь, они спустились еще ниже, в сердце каменного утеса, на котором уже тысячу лет встречал рассветы и провожал закаты герцогский замок.

Маленькие круглые фонари в руках беглянок выхватывали из мрака фрагменты извилистого узкого комплекса пещер, пробитого водой и совершенно не облагороженного человеком. Острые грани стен, дышащих холодом, мелкое серое крошево под ногами, ярко-зеленые «волосы» мха, свисающие с потолка, и… воду.

Она капала отовсюду, казалось, сами скалы плакали, провожая владелицу этих земель.

Захира использовала секрет, хранящийся в семье да Монтаг многие поколения на случай бегства. Путь, которым никто из правителей или их родственников ни разу не воспользовался. И вот она первая и… последняя.

Карифка вновь поймала себя на мысли: зачем она бежит? Куда? Ради чего, если все потеряно?

Ну… хотя бы потому, что ей сохранили жизнь. Значит, у Рукавички есть на нее планы, и надо сделать все, чтобы эта слепая сука осталась ни с чем.

Не далее чем в ста метрах от них ревел водопад. За каменной стеной, но все равно прекрасно слышимый, словно они стояли прямо над ним.

Мэгг поскользнулась, больно ударилась, до мяса разодрав ладонь левой руки, но удержала фонарь, не дав стеклу разбиться, а маслу вытечь и загореться. Шипя, затянула рану снятым с шеи шарфом.

– Простите мою неловкость, госпожа.

– Прощаю. Но надеюсь, что ты не разобьешь голову. Твоя голова мне еще потребуется.

И они отправились дальше все с той же осторожностью. Лестницей из семи десятков ступеней, где следовало идти друг за другом и молиться Шестерым, чтобы не упасть. Ибо падать было далеко и долго.

Они вышли под звездное небо через узкую щель в утесе, надежно прикрытую со стороны дороги кустарником. Тут же погасили два из трех фонарей, а в последнем фитиль прикрутили так, что огонек едва выживал.