Александра Черчень - Тайна Изумрудного города. Особенности болотной криминалистики

Катакомбы под Изумрудным городом стары, как само время.

Хорошо одетый господин с тростью шагал по темному коридору, прислушиваясь к едва слышному стуку каблуков и эху, гуляющему по соседним туннелям.

Вокруг его фигуры преданным псом вился плотный туман, который то прижимался и скользил по костюму призрачными щупальцами, то рывком уворачивался из-под подошв дорогих туфель, совсем не подходящих для прогулок в таких местах.

– Хос-с-сяин… – едва слышная фраза повисла в воздухе. – Силы достаточно?

– Будем надеяться, что да. Ты готов вернуться в кристалл?

– Мне там не нравится…

– Убивать приятнее? – понимающе хмыкнул господин кровожадного тумана.

– Приятнее быть на свободе, – не согласился с ним тот.

– Свобода – очень интересное понятие. Иногда мне кажется, что ее просто нет. Мы всегда скованы условностями и обстоятельствами, на какой бы ступени власти ни стояли.

– Рабство – не менее интересное понятие. Но в отличие от слова «свобода» оно трактуется вполне однозначно. – Туман переполз на потолок и сейчас медленно тек по нему, презрев все физические законы.

– Предлагаю перенести эту занимательную полемику на потом.

– Мы пришли, – согласился туман, медленно опадая на каменные плиты вокруг фигуры своего господина.

Тот щелкнул пальцами, с них сорвался магический светлячок и воспарил к потолку, подрагивая лучиками.

Его свет ложился на светлые, почти белые волосы, забранные в низкий хвост, отражался в камнях пуговиц черно-серебряного костюма, освещал небольшую комнату с совершенно плоской стеной без малейших признаков естественных неровностей.

Мужчина стянул перчатку и осторожно прикоснулся к стене, но тотчас отдернул ладонь.

– Жжет… – со странной улыбкой протянул он. – Значит, то, что надо.

Он расстегнул пиджак и достал из внутреннего кармана бархатный мешочек, из которого вытряхнул продолговатый молочно-белый кристалл.

– Передай добытую силу.

Туман завертелся вокруг сжатых пальцев позднего гостя подземелий, а спустя несколько минут обессиленно опал на камни, рассеявшись до едва видимой дымки.

– Дивно, – выдохнул светловолосый, зачарованно глядя на кристалл, отражавшийся в его серебряных глазах. – Этого хватит.

Туман стянулся в одну точку и спустя несколько мгновений соткался в фигурку небольшой ящерки, что юрко забралась на плечо к человеку и спросила:

– Ты уверен?

– Я изучал эти врата. Согласно моим вычислениям, энергии пяти смертей должно хватить.

– Я не про это. О твоей цели ходит немало непонятных и неприятных слухов. Говорят, что, завладев Светозаром, можно обрести невиданную мощь, но потерять душу.

– Что мне душа? – усмехнулся светловолосый. – Мне нужен лишь мой разум. Все в нем, а все остальное… мелочи, которые нередко сбивают с пути.

– Ты болен, – грустно проговорил ящер, сверкнув ртутными глазами. – Безумие поглотило тебя.

– И давно, – спокойно согласился тот, кого так искали многие люди в городе наверху. – Мы отвлеклись.

Он вытянул руку вперед и рассек кристаллом кожу. Из раны показалась густая и словно маслянистая кровь, которая медленно растеклась по ладони. Дождавшись, пока вся рука окажется покрытой красной жидкостью, он распластал ее по стене.

– Кровью моей, силой в ней, разумом моим, сердцем и душой заклинаю. Откройся!

Позабытое наречие звучало под каменными сводами, а от пятерни в разные стороны разбегались узоры, обрисовывая большие светящиеся двери. Но вместо ручки или дверного замка на них был странный паз, куда колдун и вставил напитанный силой кристалл.

Кристалл тускнел, а врата становились все материальнее.

Тихо скрипнув, они отворились, пропуская в следующую комнату.

Светлячок вспорхнул под высокие своды и выхватил из мрака изящные колонны, замысловатые письмена и гладкую стену на другом конце зала. Без единой трещины или неровности породы. Идеальную. Еще одни врата.

– Этого следовало ожидать, – вопреки сказанному, в голосе мужчины звучало разочарование. – Все не могло быть настолько просто.

– Что потребуется для того, чтобы открыть их? – устало спросил ящер, подаваясь вперед и стараясь прочесть письмена над стеной-вратами.

– Много энергии… очень много энергии. – Мужчина тоже заинтересовался фразой и с усмешкой прочитал: – «Тар виа суорте, каррин мирэ. Уарвин». Да они затейники!

– Что это значит?

– Сила часто дается слишком дорогой ценой. Вернись, – со смешком перевел хозяин тумана. – Они и правда считали, что вставший на этот путь повернет из-за древней цитатки на стене?

– Были у людей иллюзии, – развел лапками ящер.

– Они не люди, – усмехнулся блондин, вновь прижимая окровавленную руку к камню. – В том и шутка, дорогой Ллим, они не люди. Стихии сложно причислить к какой либо расе, несмотря на то, что все они некогда были самыми обычными их представителями. С прожитой вечностью за плечами пора бы набраться ума… или хотя бы избавиться от заблуждений.

Проступившие врата были больше предыдущих, а узоры в разы сложнее.

– Мне кажется или это плохо? – осторожно спросил Ллим, разглядывая причудливую вязь.

– Не кажется. – На высоком лбу его господина выступила испарина, и он с шипением оторвал ладонь, оставляя на стене кровавый отпечаток, который почти сразу пропал, словно камень впитал кровь как подношение.

– Сколько потребуется на этот раз? – в голосе слуги был лишь брезгливый интерес пополам с обреченностью. Удовольствия от убийств Ллим не испытывал.

– Не ты, – задумчиво разглядывая стену, протянул мужчина. – Здесь не подойдут простые смерти, Ллим. Нужны мучительные…

Прерывистый выдох прозвучал в тишине.

– А если как раньше, больных и умирающих, но просто больше? И если не я, то кто?

– Нужно не только больше. Нужно ярче, сильнее… темнее. Замок крепок. – Блондин смотрел, как рана на ладони затягивается, и медленно стирал кровь белоснежным платком. – Кажется, пришло время спускать с поводка нашего пса.

– Он давно ждет. Ты понимаешь, кого он хочет уничтожить? Сделать максимально больно.

– Прекрасно понимаю.

Тонкий батист в багровых разводах упал на камни, а хозяин Ллима неторопливо двинулся назад. Ткань на полу занялась синим пламенем и почти сразу рассыпалась в пепел. Колдун не собирался оставлять следов.

– Мастер – единственный, кто вызывает у тебя интерес. Долгие годы. Если ты так поступишь, то вас всегда будет связывать лишь ненависть.

– По мне – хорошее чувство, – невозмутимый ответ и усмешка. – Оно очень постоянное. Мне однозначно нравится. А что касается моего интереса… он оправдан. Но в последнее время Лельер Хинсар стал скучным. В период саморазрушения Мастер нравился мне гораздо больше.