Александр Курзанцев - Ученик поневоле

Я сглотнул и отвёл взгляд. Ну не железный же. А Элеонора продолжила, добавив в голос воркующих ноток:

– Который раз провожу первое занятие и понимаю, что все они мне как дочери. А вы, кстати, могли бы ученическую робу и не надевать.

Тут бы мне насторожиться, но проклятые мысли о её платье и о том, что под ним, совершенно отшибли всю соображалку.

Элеонора коснулась пальчиками эмблемы кафедры на моём рукаве и лукаво рассмеялась.

– И вот это уж точно было излишне. Мужчина, да на курсе проклятий… Я понимаю, что вы не хотели привлекать внимание девочек к работе комиссии, но, Магнус, даже самая глупая первокурсница сразу бы поняла, что тут что-то не то. Ну не бывает тут мужчин. Даже если у кого и найдётся слабенький отголосок дара, то он явно не будет настолько сумасшедшим, чтобы пойти сюда, ведь есть куда более подходящие направления магии. Тем более что мужчинам просто не достичь тех высот в магии проклятий, что доступны даже самой посредственной ведьме. Ох… – она снова рассмеялась. Но тут же, словно невзначай, поинтересовалась: – Вы, если не секрет, какой род представляете?

Вот теперь до меня дошло, что стоящая напротив красотка с классными буферами меня явно с кем-то перепутала.

– Эм… – выдавил я, – наверное, никакой не представляю. Видите ли, я на самом деле ученик, и я действительно выбрал направление проклятий. Просто директор предложил мне любое направление из тех, что у меня есть… Но он ничего не говорил о том, что тут только девушки… и… я не знал, что… – я говорил всё тише и тише, медленно вжимая голову в плечи, глядя на то, как буквально на глазах меняется выражение лица преподши. Края декольте плавно съехались под самое горло, превратив верх платья в глухой воротник-стойку, а голос приобрёл шипяще-стальной оттенок.

– Ученик?!

Я мелко закивал, медленно, шажок за шажком отступая назад, а эта су Карна ин… как её там, блин… вдруг начала поднимать руки с хищно скрюченными пальцами.

– А я-то, дура, обрадовалась – молодой, в попечительском совете, да ещё и без брачной печати. Думала, с комиссионной проверкой ко мне, ещё этот старый маразматик что-то такое утром на собрании говорил. Распиналась тут перед этими клушами, расшаркивалась, а он – ученик!

Струхнул я, конечно, тут и говорить нечего. Бросало то в жар, то в холод, тем более что руки, тянущиеся ко мне, уж точно ничего хорошего не сулили.

Глаза её налились серой хмарью, алые губы приоткрылись, а я… я вдруг явственно почувствовал, как в середине её ладоней словно начало зарождаться… что-то. Тёмное, клубящееся… Сложно описать… Как будто видишь, но не глазами… и не знаю даже, чем именно…

Только это, наверное, и спасло, потому что когда непонятные клубки сорвались в мою сторону, я кувырком ушёл с траектории, укатываясь за первый ряд парт.

Нет, ни взрыва, ни чего-то ещё особо шумного не произошло, и я даже поначалу подумал, что зря дёргался. Но тут входная дверь, что была как раз за моей спиной, вдруг осела, превращаясь в пыль, что густым облаком с лёгким «фух» взвилась в воздух.

Воспользовавшись моментом, пока магистерша рассматривала дело рук своих, я, дробно стуча коленями по полу, нырнул в импровизированную пылевую завесу и под её прикрытием проскользнул наружу.

На глазах ошарашенных студенток, что после дезинтеграции двери сгрудились у стеночки коридора, я поднялся с четверенек, отряхнулся и, сделав морду тяпкой, максимально быстрым шагом удалился прочь. Бежать не позволяли остатки гордости, а оставаться там… увольте, дамам в настолько расстроенных чувствах надо дать время остыть, разбить пару тарелок… ну или, если говорить о нашем случае, изничтожить в пыль пару строительных конструкций… и уже потом можно как-то пытаться начинать с ними диалог.

Погони за мной не наблюдалось, должно быть, мадам (или всё-таки мадмуазель?) Элеонора всё же не решилась выносить наружу суть конфликта. А потому спустя пару поворотов я снизил темп и, успокоенный, вразвалочку направился к выходу – следующее занятие у меня было по трудовой магии, а значит, нужно возвращаться в родной жилой корпус.

«Птички поют, солнышко светит… Красота», – думал я, пробираясь по кустам мимо студенческих толп, что неожиданно наводнили все окрестные аллеи. Причём в их число явно подмешались и более старшие курсы, чьи занятия, видимо, начинались позже, чем у нас.

Продравшись через очередные особо плотные заросли, я спугнул троицу подростков – двух парней и девушку, которые, как создалось у меня впечатление, пытались чего-то наколдовать, причём на одного из парней. Но, увидев меня, девушка так и замерла с поднятой рукой… а затем они дружно ломанулись куда-то в сторону.

«Может, они просто не любят чёрных?» – подумал я, оглядев надетый на меня балахон.

Иных приключений на пути к своему корпусу я, к счастью, не встретил. Добравшись же, нырнул в двери и быстренько переместился поближе к учебному классу трудовика. Местная студентота, возбуждённая поступлением и началом нового учебного года, внимания на меня пока что практически не обращала, но я с внутренним содроганием ожидал того момента, когда великовозрастного дядьку в ученической мантии всё-таки заметят. В том, что я мгновенно стану объектом невероятно убогих и тупых шуточек, у меня сомнений практически не было.

Дверь в класс была открыта, и, перекрестившись и сделав глубокий вдох, собираясь с духом, я, пригнув слегка голову, словно прыгая в омут, шагнул внутрь. И дело тут было совсем не в как-то не так закончившемся предыдущем занятии, вовсе нет. Просто трудовую магию вели раздельно у мальчиков и девочек, а это означало, что тут я окажусь совершенно один среди малолетних углумков мужского пола. И если раньше я предполагал, что пацаны, обучающиеся со мной на одной специальности, хотя бы из классовой солидарности меня прикроют, то теперь оставалось лишь констатировать, что со всем происходящим придётся как-то разбираться мне самому.

А уж как они воспримут не просто студента-переростка, а ещё и с «женского» направления – об этом не хотелось даже думать.

Аудитория для занятий по «труду» была большой. Широкие проходы как вдоль рядов, так и между ними, столы, за которыми студенты рассаживались поодиночке – всё это с ходу намекало на требования ТБ и определённую опасность самостоятельных занятий. Недаром же местный директор отмечал повышенную «сложность» участка.

Магия-шмагия, что с неё взять.

Впрочем, я тут же вспомнил уроки химии в своей родной школе, где благодаря впечатляющей рукожопости одного моего одноклассника в ходе опытов натурально рванули стеклянные колбы, поставленные нагреваться над горелкой, да так, что с впереди сидящего сорвало пиджак.