Дарья Фэйр - Повесть о прекрасном эльфе

Тимара он увидел издалека, тот стоял у дверей, прислонившись к косяку, будто пытаясь удержать плечом несуразную конструкцию, и мечтательно глядел в небо.

– Чего мрачный такой, Мор? – просиял он, кивая подошедшему другу.

– Да не больно-то весело. А ты чего светишься?

– Так день какой чудесный!

– Для кого как, – бросил Мордвиг и заглянул в хлев, откуда раздавался чей-то невнятный голос. – А этот тут чего?

Он указал на беспокойно спящего прямо на полу, на жидкой соломенной кучке, народича. Он вздрагивал и неразборчиво бормотал что-то. Высохшие патлы теперь казались почти белыми на фоне грязной соломы. Эльф спал на боку, нелепо подвернув руки и раскидав ноги, будто не лёг, а рухнул, как последний забулдыга.

– Упахался, – уважительно сказал Тимар. – Я всю ночь за ним ходил! Он творит такие вещи, что моему отцу и не снилось! Представь себе: лежит народич, а у него кость из ноги торчит! А этот подходит, пальцем дёрнул, бровью повёл – и как хрустнет на место!

Тимара аж передёрнуло. Мордвиг и сам поёжился, что-что, а фантазия у него была богатая.

– Так он ещё и маг? – сморщив нос, спросил он у друга.

– Ещё какой! – восхищённо подтвердил тот. – Охотник же! Тот, которого мы видели на тракте!

– И чего ты? Его охраняешь, что ли?

– Ага! Мастер сказал, чтоб до полудня его не трогали. Я вот отгоняю всяких. Уже полдеревни пришло на штормградского мага посмотреть! Будто вчера не нагляделись!

– И чего смотреть? – мрачно буркнул Мор. – Тоже мне, нашли чем восхищаться!

Тимар нахмурился и уже хотел было вступиться, но друг перебил его:

– Расскажи лучше, чем вчера дело закончилось?

– Да чего рассказывать? – всё ещё уязвлённый, резковато спросил Тимар. – Прилёг ты, Ювель тебя на плечо и домой, вот и вся недолга.

– А Мирка чего?

– Да чего… попричитала малёк и в поле пошла с братом. А я за вами. До дома проводил, а дальше на мельницу пошёл.

– Значит, не переживала… – досадливо пробормотал Мордвиг и вздохнул.

– Да чего ты переживаешь? – улыбнулся Тимар. – Она всё равно сама между вами мечется, да никак выбрать не может! Как по мне, если выбираешь, то, значит, и не больно оно нужно…

– Ничего ты не понимаешь! – насупленно возразил друг. – Это оно у вас в городе так, а у нас к браку с умом подходят…

– Да какой вам брак, Мор? – Тимар аж фыркнул. – Вам ещё сопли мамка вытирала недавно, а ты уже в храм её тащить удумал!

Мордвиг остервенело потряс головой, не желая слушать. Всё у этих городских по-другому. А уж у магов вообще! Никакой ответственности! Знай себе, учись, пока наука из ушей не полезет! Ни семьи, ни обязательств, кроме этого их ордена! А настоящей-то жизни и не знают, как оно…

– Ты чего злой-то такой? – пихнул Тимар друга локтем. – Слушай лучше, что вчера было!

Тут скрывать интерес было бессмысленно. Гномы, что вчера таким беспардонным образом набились в гости, рассказать пытались, да сквозь галдёж поди пойми. Так что Мордвиг оживился и решил как-нибудь потом подумать об особенностях мировоззрений.

– Так вот, стою я на мельнице, – заговорил Тимар, уже позабыв о споре, – гляжу, а с запада давешний караван идёт, что утром прошёл! Я вообще думал – другой, да потом этот гроб на колёсиках узнал. И шли они быстро, не так, как обычно. Я неладное почуял и к старосте побежал предупредить. Пока рассказал… Ты ж знаешь, какая он глухомань! Так пока рассказал, да пока до него дошло, они уже на сборный приехали. Мастер чуть дверь не выломал! Хлобыснуло так, что горшок со стены упал!

Мордвиг поморщился, в очередной раз убеждаясь, что маги – народ безответственный, а Тимар тем временем продолжал:

– И не орёт, а тишина мёртвая, и голос такой, что даже дед услышал! Потребовал собрать всех жителей и организовать помощь. Мы даже рты закрыть не успели, а народичи уже раненых в дом понесли. Ещё и дождь начался. Игуша стоит, бороду дёргает, а я сразу помогать принялся. Нас в школе учили, как при ранениях помогать. А там такое! Мы-то тех, что попроще сами перевязали, а мастер за самых тяжёлых взялся. Ох и орали они! Я сам вскрикнул, когда Хилем одному рёбра чинил! Народич орёт, а ему побоку! Раз, два – готово, следующий!

Из хлева раздался шорох, друзья тихо заглянули, но мастер магии продолжал спать, на спину только перевернулся. Рожа бледная, щёки впалые и весь бок в грязи.

– А чего он тут-то? – на миг проникшись сочувствием, спросил Мордвиг. – Неужто места не нашлось?

– Ну, – хмыкнув, ответил Тимар, – он рассказал историю своей жизни, прочитал лекцию о пользе аскетизма, пожелал доброго утра и стихи прочитал…

Мордвиг с изумлением взглянул на него, и друг нетерпеливо вскинул руки:

– Да я откуда знаю? Просто пришёл, сказал никого не подпускать, далеко не отходить, и рухнул! Откуда я знаю, чего ему тут приглянулось? Может, запах сена нравится…

– А ещё навоза… – мрачно пошутил Мор и замер.

К хлеву шла Мирка под руку с Ювелем.

– Выбрала, значит… – сочувственно проговорил Тимар и хлопнул друга по плечу.

Мордвиг дёрнулся, сжал кулаки, но уходить не стал. Не хватало ещё показать, как ему больно! Пусть думает, что ему плевать вообще! И правда, вот плевать! Не из-за чего переживать вообще! А зубы скрежещут потому, что не жрал ничего пока. От голода – вот!

Бывшие друзья подошли, приветливо пожелав доброго утра. Мирка виновато опустила глаза под тяжёлым взглядом Мордвига, зато Ювель прямо светился! Аж зубы сводит!

– Как голова? – добродушно спросил он.

– Прекрасно! – мрачно рявкнул Мор, вызвав ещё одну улыбку у сына пасечника.

– Да ты не сердись, друг! Я ж не со зла. Отвести удар хотел, да рука дёрнулась.

– А в следующий раз у меня дёрнется! – Мордвиг набычился и сжал кулаки, признавая, что битву с эмоциями он проиграл.

– Ребят, вы б потише… – попросил Тимар, да его не слушали.

– Да уже дёрнулась у тебя вчера! – улыбка Ювеля начала презрительно подрагивать. – Пришлось нести потом…

– А кто тебя просил нести?! – взвился Мор. – Ты в носильщики наняться решил?! Так иди в город! Здесь ты чего забыл?!

– Я здесь невесту забыл! – зло ответил Ювель. – А вот тебе тут уже нечего ловить, так что шёл бы ты сам!

И только Мордвиг хотел повторить вчерашнюю ошибку, как по стенке хлева раздался удар. Все дружно притихли и обернулись. В дверях, пошатываясь, стоял лучший маг ордена, сиятельный эльф и глава особого подразделения – охотников, мастер Хилем.

Весь в соломе, с перекрутившейся рубахой, сквозь дырку в которой виднелся впалый бледный живот, правый бок в дерьме, волосы стали ещё более лохматыми, а голубой и белый глаза вообще не походили на глаза народича – скорее лисицы, подхватившей бешенство. Располосовавший всю левую сторону лица шрам, превращал и без того пугающее лицо в чудовищную гримасу.