Софи Авдюхина - Пустые Холмы

Марьяна кивнула и бесшумно двинулась по лестнице вверх. Едва она исчезла, Сева бросился к окну, распахнул створки и вылетел вон, обернувшись коршуном.

Порыв печального, уже почти осеннего ветерка скрипнул ставнями, дверь Митиной спальни хлопнула. Из комнаты стремительно вышла молодая вдова Елена Рубцова. Прическа ее выглядела немного растрепанной, тонкие брови сошлись у переносицы, нижняя губа была чуть обиженно поджата.

Василиса и представить не могла, что их прилавок на ярмарке привлечет столько людей. Покупателей среди них почти не было, зато друзья, которые прогуливались по Ярилиному торгу, остались вместе с Василисиными домочадцами. Первыми появились Полина и Маргарита. И пока Маргарита уплетала пирожки и рассказывала о наставниках в своей ироничной манере – так, что бабушка и тетка Малуша покатывались со смеху, – Полина не сводила глаз с акварелей.

– Это рисовал тот, о ком я думаю? – шепнула она Василисе.

– Я почти уверена, что да.

– Как это вышло?

Василиса вынула из кармана письмо и протянула Полине.

– Это его почерк, верно?

– Да, как-то под Новый год Митя писал мне. Почерк похож!

– Он прислал рисунки под видом неизвестного доброжелателя. Мама думает, это сделал коллега.

– Он даже не догадался изменить почерк? Неосторожно!

– Я говорила, что меня не будет на ярмарке. Наверное, поэтому он не рассчитывал, что я увижу и догадаюсь.

Внезапно за их спинами вырос Алеша Попов. Полина потупилась, отвечая на его приветствие, но Алеша ничего не заметил, потому что бабушка тут же протянула ему поднос с пирожками, которые она, будучи плохим продавцом, раздавала даром. Маргарита оттащила Полину к прилавку Малуши, и, пока они рассматривали скатерти, Алеша пытался всучить бабушке деньги. Чтобы определиться с выбором, Полине и Маргарите пришлось подкидывать потустороннюю монетку, которая все решила за них: Малуша вынула из закромов бумажный конверт и принялась складывать круглую скатерть, вышитую тонкими зелеными веточками. Никого не удивило, когда она тоже замахала руками в ответ на протянутый самоцвет.

– Что вы, девочки! Еще я буду брать деньги с непосвященных воспитанниц! Да откуда у вас камни вообще?

– Я даю уроки французского, – возразила Полина. – У меня есть небольшие накопления.

– А я несколько раз вышивала на заказ, – подхватила Маргарита. – Только Велес не говорите, что мы ведем активную коммерческую деятельность!

Василиса рассмеялась, а Попов, опередив девушек, сунул Малуше самоцвет.

– Это будет мой подарок.

– Так пирожки тоже были для нас? – нашлась Маргарита, снова всех рассмешив.

– Вот уж нет! – ответил Алеша. – Хватит вам и скатерти.

Потом заглянул Арсений Птицын и тоже остался. Иногда подбегала Забава, чтобы узнать, как идут дела с продажами. Как раз сквозь такую большую компанию молодежи и протиснулся незнакомый мужчина, при виде которого Ирина Станиславовна вдруг заволновалась.

– Здравствуйте, Ирочка. Так и думал вас здесь встретить.

– Матвей, какая неожиданность…

Василиса обернулась с горячим любопытством и улыбнулась колдуну в ответ. Ей подумалось, что такие нравятся сразу же: большие, с веселыми смеющимися глазами и движениями как будто слишком робкими для такого высокого роста. Едва заметная проседь на висках и в короткой бороде делала его лицо только интереснее.

– Это мои дочка и мама, – пролепетала Ирина Станиславовна, вдруг показавшаяся Василисе смущенной и неловкой, словно впервые влюбившаяся девчонка.

– Очень приятно! Ну, хорошо сегодня все продается?

– Неплохо, – отозвалась Ирина Станиславовна, странно хихикнув.

– Ой, да они недоговаривают, – тут же встряла Маргарита. – Они раздают пирожки направо и налево, а деньги брать отказываются.

Вся компания со смехом закивала.

– Ладно, торговцы из нас так себе.

– Зато утром у них купили два этюда, – нашлась Полина. – Это были какие-то родственницы Романовых, поэтому они даже не стали торговаться.

– Могли бы тогда взять пять, а не два, – тут же добавила Маргарита.

– Верно, – подхватил Матвей, – рисунки-то замечательные!

– Правда нравятся? – Василиса хитро взглянула на мать.

– Я с удовольствием приобрету один из них! Это вы рисовали, Василиса? – Он участливо взглянул на девушку.

– Нет, их нарисовал один доброжелатель. – Василиса все смотрела на мать, и выражение лица той стало совсем растерянным. – Я думаю, это мамин поклонник.

Ирина Станиславовна ойкнула и покраснела.

– Не говори глупостей, Вася! Нет у меня никаких поклонников.

– Вот так всегда. Она отрицает, что у нее есть поклонники. Но ведь она неправа, верно?

– Конечно же, неправа! – охотно поддержал Матвей.

Митя остановился и бессильно вздохнул: знал же, что как только ступит на улицу, натолкнется на Марьяну.

– А я как раз искала тебя!

– Зачем?

– Там Вещий Олег и Николай Писарев, тот журналист из «Летописи». Они разговаривают в беседке. Я хотела предложить… послушать или, может быть, прервать их разговор. Но теперь к ним присоединился Звездинка, и они ужасно спорят! Ты знаешь, о чем. Ты можешь пойти и поддержать Анатолия! Я уверена, что он готов выступить против их плана!

– Останься тут, ладно? – Не дождавшись ее кивка, Митя быстро зашагал в другой конец сада.

Следом за раздражением накатил стыд. Марьяна не была виновата в том, что их обручили. В таком юном возрасте она умела исполнять роль соратницы: делилась с ним мыслями и планами – так ведь учили отпрысков древних родов? Случись что, можно было не сомневаться, Марьяна Долгорукая будет с ним рядом и поддержит любое решение. И неясно, чем вызвано такое ее отношение: мудрым принятием древних традиций или искренней приязнью? Вдвойне стыдно становилось от того, что он не мог дать ей того же. Даже в самой трудной ситуации он будет – тайно или открыто – опекать и поддерживать другую девушку. И та не станет смотреть на него с благоговением, ее жизнь не будет зависеть от их совместных решений и старых традиций, она не спросит у него совета, ее вообще не будет рядом…

Он снова одернул себя. Впереди показалась увитая цветами беседка, откуда действительно раздавались громкие голоса и ноты ярости отчетливо разливались по округе. Митю заметили: голоса стихли, и колдуны в беседке обернулись.

– Муромец! – раздался вскрик Звездинки, рука его качнулась в приглашающем жесте.

Митя приблизился. Марьяна ошиблась с тем, чью сторону в этом споре он займет, если, конечно, спор действительно касался главного интереса Вещего Олега и Николая Писарева – открытия тайны существования магического сообщества потусторонним. Она полагала, что ее жених благородно поддержит Звездинку и своего тестя, но Митя все еще испытывал приятное волнение, представляя, что однажды маги и потусторонние смогут жить в мире.