Виктор Тарасов-Слишин - Исповедь колдуна. Трилогия. Том 1

Сказка про кораблик и его приключения так понравилась ребятишкам, что они каждый вечер требовали ее продолжения. Приходилось подхлестывать воображение и разнообразить приключения кораблика в океанах планеты.

Я постепенно привык к своему видению человеческой ауры. Она была хорошо видна ночью и в сумерках, хуже при электрическом свете и почти незаметна на улице днем, при свете солнца. Потом я стал замечать, что могу видеть не только саму ауру, но и ее малозаметные следы, остающиеся в пространстве после того, как человек ушел с этого места. Постепенно, научившись концентрировать свое внимание, я стал различать следы человеческой ауры через несколько дней. Внешне мое видение выглядело как вид ночной улицы, снятой при помощи фотоаппарата с очень большой выдержкой.

Помните снимки, которые иногда помещали в журналах? Улица. Дома. И сложное переплетение светящихся линий, оставленное на пленке фарами проезжавших по улице автомашин. Для меня следы чужих аур выглядели переплетением слабо светящихся прозрачных труб, имеющих в сечении контуры фигуры оставившего след человека.

Призрачные контуры фигур были строго индивидуальны. Иногда я с иронией ловил себя на мысли, что подобное умение различать следы чужих аур пригодилось бы человеку, имеющему профессию следователя. Ему не нужны будут услуги лабораторий криминалистики и розыскные собаки. Он сможет зафиксировать в памяти след ауры преступника и через несколько суток обнаружить его, куда бы тот не спрятался, спасаясь от правосудия. Единственная трудность для такого следователя заключалась бы в невозможности объяснить коллегам, как он это проделывает.

Меня не привлекала карьера интеллектуальной собаки. Семья, дети, работа полевого геодезиста – вот моя колея, которая мне нравится, и которую я буду продолжать, пока есть силы и здоровье.

Под утро юго-западный ветер принес с собой непогоду. Сначала небо, остававшееся ясным больше двух недель, покрылось тучами, с западного направления вдруг рванул сильный ветер, зашумел листьями под окном, застучал в стену пятиэтажки ветками растущего рядом с домом тополя. Стук веток заставил меня проснуться на несколько секунд и в ленивой полудреме оценить по многолетней привычке погоду. Отметив про себя, что поднявшийся ветер может означать приход грозы, я поправил легкое одеяло на разметавшемся во сне Володе, пододвинул ближе к стене спавшую со мной Юлю и снова уснул.

Через несколько минут я был безжалостно разбужен ярчайшей световой вспышкой, больно ударившей по глазам. Я подскочил и сел на постели, пытаясь сообразить – что случилось. Перед глазами, постепенно бледнея, плавали разноцветные пятна. В комнате было тихо, ребятишки продолжали спать. Откуда вспышка? – не мог понять я. – Может быть короткое замыкание? Ничего путного не придумав, я поднялся и пошел на кухню.

Новая световая вспышка настигла меня в коридоре. Зигзагообразная, раскаленная до бела, линия заплясала перед глазами. Затылок пронзила острая боль. Чертовщина какая-то! Я прижал раскалывающийся от боли затылок рукой и, почти ничего не различая за световыми зигзагами, ощупью пробрался на кухню.

Что происходит? Откуда берутся вспышки и головная боль? – билась в сознании паническая мысль. – Новый сюрприз мозга? – я услышал за окном далекое рокотание грома. – Гроза? Ну конечно – гроза! – понял я.

Вновь световая вспышка и всплеск боли в затылке. Далекий раскат грома пришел секунды через четыре. Молнии рвали небо все ближе и ближе к Уяру и нашему дому. Вместе с приближением грозы все больше нарастала интенсивность вспышек в моем сознании и становилась нестерпимой боль.

Вспомнив о когда-то прочитанном способе избавляться от чужого воздействия и почти не надеясь на удачу, я стал мысленно бинтовать голову плотным слоем стальной ленты. Фантастический способ защиты подействовал. Световые вспышки потускнели и быстро сошли на нет, вместе с ними ушла головная боль. Несмотря на то, что гроза успела порядком вымотать нервы, я был доволен. Очередной сюрприз приобретенных с травмой странностей, я отбил. Кроме того – нашел действенный способ защиты, который наверняка пригодится на будущее.

Утром я ушел с бабушкой и детьми на дачу, протяпал по картошке вновь начавшие поднимать головы сорняки, а после полудня отправился в город. В районной библиотеке, находящейся в здании Дома Культуры, я обратился за помощью к маленькой пожилой женщине, в огромных, на пол-лица, очках. Та выслушала меня с откровенным недоверием, пока я мямлил что-то о своем желании побольше узнать об экстрасенсах и методах нетрадиционного лечения. Но, стоило мне рассказать историю с сыном, а так же ее благополучный конец, как библиотекарша преобразилась.

В библиотеке не было нужных книг, но женщина попросила меня подождать и исчезла на полчаса. Вернувшись, она подала мне пачку тонких брошюр и кипу вырезок из газет различных издательств. Так что домой я отправился с сумкой, как я раньше считал, макулатуры.

Вырезок из газет мне хватило до вечера. В статьях описывались феномены Джуны, болгарской ясновидицы Ванги и многих других людей, обладающих паранормальными способностями. Читать было трудно. Приходилось постоянно преодолевать свое внутреннее сопротивление прочитанному. То, что я раньше отметал прочь как несущественное, к сожалению, теперь гнездилось где-то в моей голове.

Поздним вечером я перешел на тонкие брошюрки и стал тонуть в непривычной терминологии: астрология, спиритизм, демонология, алхимия, хиромантия, физиогномика, френология, гомеопатия. Мне понадобилась целая ночь, чтобы понять – слово «тауматургия» означает не что иное, как волшебство или наука о волшебстве. Оккультизм – теория волшебства, а магия – практика. Были еще такие понятия, как астральное тело, астральный двойник, кабалистика (не имеет ли это слово отношение к святыне мусульман – Каабе?).

Добытый мною у соседа энциклопедический словарь не смог расшифровать и половины встречающихся в текстах слов и терминов. Главное заключалось в том, что во многое я просто не мог поверить. Единого бога и божественное начало я отмел сразу. Возможность общения с демонами потустороннего мира (в том числе сатану с его чертями и адом) – тоже. Не мог я признать идею потустороннего мира (кстати, что он такое и что подразумевается под этим термином?) и идею человеческой души, не умирающей после смерти. И тем более не смог поверить в возможность общения с душами давно умерших людей.

Единственное, что мне удалось уяснить после ночного бдения, так это то, что мои странности относятся к категории сверхчувственного восприятия окружающего мира или колдовства. Современные колдуны и ведьмы скромно именовали себя экстрасенсами, стараясь не употреблять компрометирующих себя старых названий.