Александр Рыбалка - Обратная сторона земли

– Э, что это такое! – заорал я. – Позовите нашего консула!

Но меня уже втянули в машину, которая, взвизгнув шинами, рванула с места.

– Консул вам не понадобится, – сказал по-русски все тот же китаец.

– Куда вы, черт побери, меня везете?! – возмутился я.

Китаец помолчал немного, видно, находя подходящие слова, а затем сказал:

– Мы едем в квартал Вытягивателей Жил.

«Вытягивателей жил?!»

Я напрягся. Сон с меня как рукой сняло, и я принялся лихорадочно соображать, что же мне делать. Конвоиры не выглядели особенно крепкими, и будь на моем месте Джекки Чен, он без труда раскидал бы их. А как быть с шофером? Или прыгнуть из машины на полном ходу?

Ночью улицы Пекина оказались почти полностью очищены от велосипедов (те, кому рано утром надо на работу, не гуляют по ночным клубам), и «газик» несся по улицам китайской столицы со страшной скоростью.

– Куда мы едем? – еще раз спросил я, на этот раз более агрессивным тоном.

– Я же вам сказал, – ответил говоривший по-русски китаец неожиданно вежливо.

– Покажите ваши удостоверения! – ничего лучшего мне в голову не пришло.

– А вы понимаете по-китайски? – резонно ответил мой спутник.

Идиотская ситуация. Если это сотрудники китайских спецслужб, то вступать с ними в рукопашную никак не годится – можно потом оказаться в китайской тюрьме, которая значительно менее комфортабельна, чем израильская. Просто буду молчать, как рыба, и все время требовать израильского консула.

Круто развернувшись, машина въехала в маленький дворик – точнее, промежуток между двумя стенами. Меня попросили выйти из машины, и я выскочил с таким видом, как будто только что сошел с картины «Арест пропагандиста».

– Пройдите внутрь, – китаец сделал приглашающий жест рукой, и я, пройдя через несколько двориков, оказался в большом запущенном зале, вдоль стен которого стояли покрытые лаком резные деревянные шкафы, а в центре находилось огражденное деревянными перилами возвышение. На возвышении стоял изящный столик, а на столике лежала островерхняя шляпа с вуалью, чем-то похожая на марлевые маски пчеловодов.

Что это? На китайское КГБ явно не похоже. Уж не попал ли я в руки какой-то секты? Что эти китаезы болтали там про «вытягивателей жил»?

В зале еще находилось несколько пожилых людей – кто в обычных, хотя и поношенных костюмах, а кто в каких-то мантиях.

– Что вам, черт побери, от меня надо? – закричал я, хотя никто и не думал на меня бросаться. – Вы кто – Вытягиватели Жил?

Один из китайцев, сидевших возле стены, сморщился и резко заговорил по-китайски, после чего встал, подошел ко мне и сказал уже на русском языке:

– Не волнуйтесь, мы больше не называемся Вытягивателями Жил. Сейчас наш квартал называется Переулком Священного Писания. А вы находитесь в синагоге…

– В синагоге? Может быть еще скажете, что вы еврей? – спросил я у старого китайца.

– Совершенно верно, один из немногих кайфыньских евреев, еще оставшихся в Пекине. Вы знаете, зачем вас сюда пригласили?

– Пригласили? Меня похитили ночью от моей гостиницы! Я думал, что меня везут сюда, чтобы вытянуть все жилы и сделать китайские народные инструменты.

– Наш район назывался кварталом Вытягивателей Жил потому, что мы удаляем ахиллово сухожилие из туш скота, который идет в пищу – вы ведь должны знать, что употребление в пищу этой жилы запрещено Торой…

Пораженный, я кивнул. А китаец-еврей продолжал:

– По субботам мы еще собираемся в синагоге, но нас осталось очень мало. Сегодня вечером ко мне пришли несколько даосов и попросили перевести один документ с иврита. Конечно, я читаю Тору во время субботней службы, но почти ничего не понимаю из прочитанного. Тогда я посоветовал найти туриста из Израиля…

– Но почему меня?

– А на каком языке мы бы еще могли общаться?

– Логично… Но я не профессиональный переводчик! И перевести, как вы сами догадываетесь, могу только с иврита на русский.

– Ну, а на китайский мы уже сами переведем, – ко мне, широко улыбаясь, подошел один из тех китайцев, которые меня привезли. Вся эта история казалась крайне подозрительной, хотя с другой стороны, в логике даосам отказать было нельзя – получив какой-то документ (как я понимаю, мистического содержания), они обратились к местным евреям, а когда убедились, что помощи от них ждать не приходится – стали искать израильского туриста.

– Вы только нам переведите, как сумеете… И объясните по возможности каждое слово, – китаец достал откуда-то большой красный конверт, и вынул оттуда пожелтевший листок пергамента.

– Не знаю, смогу ли я это прочесть… – вид листка меня смутил.

– Разве вы не владеете ивритом?

– Иврит я знаю достаточно, но ведь у нас есть несколько шрифтов, совершенно друг на друга не похожих. Я умею читать печатный и письменный шрифт, но религиозная литература пользуется обычно так называемым шрифтом Раши… На нем я, боюсь, ни строчки не прочту.

– Ну, хоть попробуйте.

Мне ничего не оставалось, как взять лист пергамента в руки. Опасался я напрасно – он был написан красивыми печатными буквами. Как мне показалось, этот лист аккуратно вырезали из книги. То ли целого ее экземпляра у даосов не было, то ли его не хотели мне показать.

– Сейчас, сейчас, – после целого дня приключений буквы прыгали у меня перед глазами, и я никак не мог сосредоточиться. Тогда я начал читать вслух – и тут же обнаружил, что добрая половина слов мне незнакомы.

– Тут много слов на арамейском языке, – наконец сообщил я столпившимся вокруг меня даосам и евреям (кто из них кто – черт уже разберет). – Вам бы лучше слетать в Израиль и зайти в какую-нибудь иешиву… Шучу, шучу!

Китайцы вежливо засмеялись.

– В этом отрывке речь идет о каком-то демоне, который заставляет людей смотреть в зеркало. Его зовут Маръа… или Маръэ? Так на иврите называется зеркало.

– А там не написано, зачем он это делает? – спросил меня старый даос в потерявшей цвет мантии (естественно, с помощью переводчика).

Я еще раз пробежал глазами рассыпающийся на буквы текст:

– Может быть, автор книги, из которой вы выдрали лист, это понимал. Но я уж, извините, разобраться не могу. Мы в Израиле вот уже две тысячи лет не говорим на арамейском языке.

Откуда они все-таки взяли этот лист?

Даосы переглянулись, почирикали между собой, и наконец, тот, кого я принимал за агента ККГБ (китайского КГБ) сказал:

– Полного текста у нас нет. Это часть древней рукописи, которая называется «Книга Отражений». Ее написал один китайский еврей более трехсот лет назад.

– Почему же не на китайском? – подначил я.

Китайцы – народ вежливый, но я почувствовал, что мои шутки им надоели. Поэтому еще раз вперил глаза в странный текст – Нет, – разочарованно сказал я, в конце концов. – Добавить почти что ничего не могу. Вот только мне кажется, что таких демонов, как этот Маръэ, должно быть много.