Инна Сударева - Драконьи планы

Она прервала на минуту рассказ, чтоб устроить прутья с ломтиками над углями. Хлеб сразу начал румяниться.

– Ну-ну, дальше говори, – заторопил Бриану волшебник.

– Дальше, – улыбнулась девушка. – Дальше в нашей семье появился Гедеон. Отец светился от радости. Наконец-то у него появился сын! Он хотел, чтоб вместе с ним вся страна праздновала. Так и было…

– Я помню, – кивнул Вега. – По всей стране народ веселился. Пироги со смородиной и медовуху просто так раздавали. А сам я тогда дней пять не просыхал – столько вина перепил… Но потом умерла королева.

– Да. Леди Милен сильно расхворалась после родов и не оправилась. После большой радости было большое горе. Мы все скорбели. Королева была красива и добра. И ко мне тоже. Она называла меня дочерью и ни разу не попрекнула за происхождение…

– Про её доброту все знают. Про королеву Милен люди даже песни сочинили. Слышала ли?

– Нет.

– Ну, так слушай, – и Вега сделал брови домиком и тихо, печально запел:

Он пел хорошо, красиво, но Бриане не хотелось скорбеть по давно умершему человеку, пусть даже и была королева Милен ей дорога. Поэтому она прервала волшебника, сказав:

– Да, всем нам тогда было больно. Очень больно. Но есть время для смерти, есть время для скорби, а есть время для радости. Так меня учил отец.

– Он хорошему тебя учил, – улыбнулся Вега.

– Он тоже сильно горевал, но потом заставил себя вернуться к жизни, ведь с востока опять готовилось вторжение. Нужно было думать о том, как защитить свою землю, свой народ. И вот тогда я пошла с ним в свой первый военный поход…

Бриана даже губу закусила, чтоб не всхлипнуть, потому что очень ясно вспомнила этот поход. У неё тогда уже была оруженосица – крепкая, широколицая, рыжая и конопатая Аньес. Но отец-король часто делал то, что должна была делать Аньес: проверял подпругу у боевой лошади дочери, точил ей меч. И всё это – с улыбкой в густой бороде. Похоже, ему нравилось заботиться о дочке. Так же, должно быть, он заботился о старшей дочери, так же готовился печься и о сыне.

Его речи, советы, адресованные Бриане, всегда были кратки и точны, но говорил он их особым тоном, теплым и тихим, совершенно не таким, каким общался с другими воинами.

«Ах, что с тобой теперь, отец?» – чуть не простонала Бриана.

Даже после всего, что случилось, она не могла не любить его…

Когда был её первый бой – за Лисий хребет, отец держался рядом и постоянно прикрывал дочь своим большим щитом от копий и стрел наседавших харов. А они – чернолицые уроды – верещали, как раненые свиньи, и упрямо пёрли на бранийцев, совершенно не боясь ни острых мечей и топоров противника, ни самой смерти…

– Никогда не видел харов, – признался Вега в этом месте рассказа Брианы. – Только в книге о них то-сё читал. Но в книге про харов – только две страницы. Это мало. Расскажи больше.

– Они очень сильные и высокие. Они отрывают головы тем, кто попал к ним в руки, раскалывают черепа и съедают мозги врага, – усмехнулась девушка. – Верят, что так к ним переходит ум врага, его сила, хитрость, знания. Хары не чувствуют боли, когда злятся. Совершенно. Если попадают в плен, то сами себе останавливают сердце…

– О-о, какие монстры, – округлил глаза Вега. – С ними опасно иметь дело. А что им нужно на наших землях?

– Они приходят за людьми. Они не могут без человечины. Особенно – без наших мозгов. Пару раз в году приходят в наши края, за любимой едой, как на рынок, твари. Ну и грабят, конечно. Им всё годиться: скот, оружие, одежда, даже дома по брёвнам растаскивают. Потом убегают в свои пущи, далеко-далеко, в чащобы…

– Почему бы не собрать армию, не пойти в пущу, не перебить этих гадов всех до единого? – предложил Вега.

– Не так всё просто. Армия наша не так велика, чтоб соваться в северные леса. К тому же, армия наша разделена, ведь кроме харов и с других сторон врагов хватает. Отправь всех за харами – кто будет южную провинцию Орно охранять? Князь Ройнар всё ещё предъявляет права на те земли и не раз уже налёты совершал. Сейчас вот только присмирел, потому что отец выбил его из крепости Кап, на другой берег Юлки. А кто поручиться, что он не начнёт вторжения, узнав, что войско наше вместе с королём утопало за Лисий хребет?

– Нда-а, – протянул Вега, почёсывая затылок. – Сложное это дело – страну сохранять.

– Сложное, – согласилась Бриана, протягивая волшебнику один из прутиков с хлебом. – Но мой отец отлично справляется… Жаль, теперь ему одному всё делать придется… Ливана замуж выходит, Гедеон умер, а я… Меня для него, для всей Брании уже нет…

– Одному иногда проще, – сказал вдруг Вега. – Я пока с братом вместе делами занимался, много ошибок понаделал. Брат часто меня подводил: то словом неосторожным, то делом, поперек моего сделанным. А теперь…

– Где ж твой брат?

– Разошлись наши дорожки – и всё тут, – буркнул чародей, вонзая зубы в хлеб.

– Поругались, что ли?

– Это неважно. И тебя не касается, – парень нахмурился, думая о чём-то своём.

– Но я же столько о себе рассказала, а ты? Ты разве ничего мне не расскажешь?

Вега хмыкнул:

– Кто кого спас, тот того и развлекает рассказками? По-моему, должно быть наоборот!

– Понятно, – Бриана кивнула, но она была недовольна. – Но ты слишком многого от меня хочешь: и рассказов, и службы и того, чтоб я тебя учила. По-моему, ты тоже должен что-то дать мне.

– Что же? – хитро улыбнулся Вега. – Что тебе от меня понадобилось?

– Для начала – пару слов о себе. Ты обо мне многое знаешь, даже тогда знал, когда я тебя не знала, я ведь не последняя девчонка в стране. А вот я о тебе – о-очень мало. Расскажи о своём клане. Как вам там живётся?

Дед, сидящий на ветке липы над головой чародея, громко каркнул и пару раз стукнул клювом в дерево, словно тоже потребовал рассказа от парня.

– Ишь ты, обложили со всех сторон, – засмеялся молодой человек, укладываясь на бок на ковре. – Ну, уж нет. Ничего я пока тебе не расскажу, распрекрасная ты моя госпожа…

Глаза Веги горели насмешкою, и это заставило Бриану нахмуриться: не любила она лукавых, не понравилось ей и велеречивое обращение парня.

Чародей заметил и рассмеялся еще громче:

– Я потому не хочу про себя рассказывать, что будет рассказ мой очень уж скучным после твоих историй. О чём мне говорить? О том ли, сколько я горшков в родительском доме поразбивал? Или о том, как ресницы и брови сам себе и брату своему сжёг, колдуя со взрывными порошками? Не стоит время тратить на эти детские байки. Да и спать давно пора, крошка: темно, холодно, а завтра – снова в путь. Надо бы спать и сил набираться, ей-ей…