Евгений Гаглоев - Ларец, полный тьмы

– Привет, шериф! – гаркнул Стахеев. – Заходите на обед, у нас сегодня будет отличный борщ и овощное рагу!

– Привет, Тарас, – кивнул ему Мезенцев. – Звучит аппетитно, обязательно зайду!

Он уже привык к тому, что местные жители звали его шерифом. Кто-то, видать, пересмотрел вестернов. Но Мезенцеву это даже нравилось.

Он видел, что ему верят, на него рассчитывают, к нему часто обращаются за помощью. И Мезенцев действительно ощущал ответственность за этих людей.

Припарковав машину на стоянке перед участком, он направился к входной двери. Через окно ему было видно Бориса Макарского, который пришел еще раньше. Тот сидел в застекленной диспетчерской, беседуя с кем-то по телефону.

Иногда шерифу казалось, что Макарскому просто нечем заняться дома, вот он и торчит на работе с раннего утра и до поздней ночи. Да старик и сам не раз признавался, что по окончании дачного сезона не знает, чем себя занять. Но его постоянное присутствие нисколько не мешало следователям, даже наоборот. Борис всю жизнь проработал в полиции Клыково, и нередко Мезенцеву очень помогали его советы, навыки и знакомства.

Едва завидев входящего шерифа, Макарский тут же положил трубку и вышел ему навстречу.

– Доброе утро! – поприветствовал он Мезенцева. – Только что звонили из автосервиса. Они уже осмотрели обломки машины Ивана Поликутина.

– Здравствуйте, – кивнул Владимир. – Борис… Он запнулся, поняв, что у него совершенно вылетело из головы отчество Макарского.

– Сколько раз просил тебя, – погрозил ему пальцем старик, – по имени, без отчества и на «ты»! А иначе я начинаю себя чувствовать старой развалиной!

– Хорошо, – с облегчением выдохнул шериф. – Так что, Борис, им удалось что-нибудь найти?

– Вот так-то лучше! По механике ничего, автомобиль был абсолютно исправен. Но кое-что интересное все же есть. Ребята сейчас переслали, я на принтере распечатал…

И он показал Владимиру какую-то черно-белую фотографию. Шериф не сразу понял, что изображено на снимке.

– Что это? – нахмурился он.

– Символ, – пояснил Макарский. – Он был нарисован мелом на днище машины. Чудом уцелел при взрыве… Согласись, очень необычный знак.

Мезенцев присмотрелся к фотографии повнимательнее, покрутил ее так и эдак. Небрежно начертанный значок напоминал букву V, перечеркнутую посередине горизонтальной полоской. Символ был обведен кружком.

– И что же это означает? – полюбопытствовал шериф. – Похоже на перевернутую «А»… Может, просто мальчишки из баловства нарисовали?

– А ты сам-то в это веришь? – покосился на него Борис. – Особенно если учесть, что вчера почти десять человек утверждали, что видели, как из клубов дыма слепился паук и завис над горящей машиной.

– Дым часто принимает самые причудливые формы. Как и облака, особенно в безветренную погоду.

– Только не в Клыково, – усмехнулся Макарский. – Поверь, я за годы службы и не такого навидался. Тут случайностей не бывает.

– Хочешь сказать, что опять замешана какая-то чертовщина и эта буква имеет отношение к оккультной символике?

– А ты все еще не веришь? Как считаешь, я просто так послал тебя к Кадише? Вспомни, ты с трудом мог передвигаться, а эта ведьма с помощью своих чертовых козней подняла тебя на ноги за самый короткий срок. И после этого ты все еще отказываешься верить в сверхъестественное?

– Я не знаю, чему верить, – насупился шериф. – Да, Кадиша вылечила меня, спалив в огне тряпичную куклу. А еще я видел тварь, созданную из веток и корней, и она едва не прикончила нас с Евгенией… Доказательств хватает с избытком, но я все никак не могу к этому привыкнуть, Борис.

– Поэтому я и вернулся к работе. – Старик похлопал его по плечу крепкой рукой. – Ты хороший полицейский, Володя. Но если начнешь в чем-то сомневаться, тут-то я и дам тебе пинка. Понял?

– Понял, – рассмеялся шериф. Потом снова взглянул на фотографию. – Так что может означать этот символ?

– Кто ж его знает, я в этом не специалист, – развел руками пожилой полицейский. – Но он точно появился на днище не просто так, помяни мое слово. Можешь расспросить свою новую знакомую, Кадишу. Думаю, она знает, что это за символ.

Мезенцев как-то странно на него посмотрел.

– В чем дело? – не понял старик.

– Я предпочел бы больше не встречаться с этой дамой, – нехотя пояснил шериф. – Но если другого выхода не остается…

– Что так? Она ведь тебе помогла.

– Странная она какая-то. – Владимир сделал неопределенный жест рукой. – У меня от нее мурашки по коже. Эти ее костяные амулеты, глиняные горшки на полках, банки с сушеными тараканами…

– Понятно, – усмехнулся Макарский. – У многих она вызывает схожие ощущения. Да только, как прижмет, все равно к ней за помощью бегут.

– А камер слежения вокруг кинотеатра нет? Может, они засекли, кто нарисовал символ на днище машине?

– Нет, это тебе не мегаполис. У нас тут все по старинке, надо опрашивать прохожих и соседей. Кстати, я вчера вечером поговорил с посетителями «Одноглазого валета», кое-кто видел неподалеку от кинотеатра чокнутую Устинью с ее палкой. Можно расспросить старуху. Вдруг она кого видела?

– Еще одна дама, которую я стараюсь избегать, – вздохнул Мезенцев. – Ну что ж, если надо…

– Надо, Володя, надо! Работа у тебя такая.

– Она сейчас небось сидит в кафе у Стахеева. Прогуляемся?

– Да, в это время она обычно покупает у него пироги. Пошли, я только плащ наброшу, – кивнул Макарский.

Оставив в диспетчерской едва вошедшего Виктора Шилова, они направились к Тарасу Стахееву.

– Ты отличный полицейский, Володя, – сказал по дороге Борис. – Я рад, что именно ты пришел мне на замену, потому и спровадил тебя к Кадише. Важно, чтобы ты начал верить. И никогда ни в чем не сомневайся! Работая в этом городе, я твердо уяснил – если тебе что-то мерещится, значит, так оно и есть. И это не галлюцинации, не сон и не бред. Здесь случайностей не бывает. Как-нибудь я расскажу тебе пару случаев из своей практики. Ты сам убедишься, что в Клыково иногда происходят вещи, которые трудно объяснить с рациональной точки зрения… Но они же происходят! Остается лишь принять и поверить, а затем вести следствие, исходя из фактов.

Они толкнули дверь «Одноглазого валета».

Первым делом шериф прошел в центр зала и огляделся. Через большие окна кафе действительно был отлично виден кинотеатр и стоянка перед ним, расположенные по ту сторону круглой площади.

Как они и предполагали, старуха Устинья сидела ссутулившись у стойки бара. Мезенцеву нравилось, что у жителей городка были свои устоявшиеся привычки. Устинья каждый день в одно и то же время приходила в кафе завтракать и покупать пироги себе на ужин. Она даже садилась на одно и то же место, и горе тому, кто его занимал, – могла не только обругать последними словами, но и палкой замахнуться.