Марина Александрова - Соль. Время любить

Думаю, если бы на помощь нерожденному не пришла первая схватка, которую так легко было начать, вытирая сопли его не к месту стеснительной мамаше, она бы, может, еще подумала, верить мне или нет. Но тут уж она готова была показать мне все и даже немного больше, чтобы я, цитирую, «вытащил эту штуку».

Довольно улыбнувшись, я приступила к делу. Ночь обещала быть веселой. «Штука» была крупной, и вылезать ей было очень тяжело.

Вопреки всему, больше всего в своем призвании я любила принимать роды – когда сквозь крики матери, боль, кровь и отчаянье от того, что это, казалось бы, невозможно, в мир приходит новая жизнь. Это чудо рождения заставляло мое старое измученное сердце верить. Верить в то, что нет ничего невозможного, что жизнь всегда найдет выход, особенно если ей немного помочь. Когда в твоих руках делает первый вдох, ознаменовав свой приход в этот мир звонким криком, новый человек, то ты вопреки всему веришь, что у него может еще получиться сделать мир лучше. Ты видишь лишь чистоту незапятнанной души, не оскверненную тяготами и невзгодами этого мира.

– Ну, милая, давай, сильнее, сейчас, – тем временем продолжала говорить я с женщиной, что, казалось, уже совершенно выбилась из сил.

В мире Айрис была темная ночь, развеваемая лишь пламенем нескольких костров, когда в почти мертвых землях некогда вековых лесов Эйлирии зародилась новая жизнь. Последний толчок сквозь крик, сжатые добела кулаки, тщетно пытающиеся найти поддержку в смятой ткани платья, – и выдох, полный облегчения, потому что кричит уже кто-то другой, чей крик говорит миру о его появлении на свет. Невозможно не улыбнуться в ответ на этот зов, чтобы поприветствовать дитя, что пришло в мир Айрис в эту стылую ночь. Рассечь пуповину мне нечем, лишь мой собственный дар, который разведет края тканей.

– Ты славно потрудилась, дорогая, – сквозь улыбку сказала я, беря кусок полотна, что выделила нам моя соседка, – молодец, замечательный мальчик.

– Мальчик, – слабо прошептала она, даже не пытаясь приподняться, чтобы взять малыша, – настолько вымотали ее эти сложные роды. Я же, вручив ребенка ближайшей соседке, полезла к роженице под юбку, как это ни странно прозвучит. И дело вовсе не в том, что я окончательно сбрендила, – просто, чтобы восстановить ткани, убрать разрывы, правильно и быстро сократить матку, мне нужно было уединение, а времени на то, чтобы женщина восстановилась самостоятельно, у нас не было. Теперь оно работало против нас. Соответственно, где еще может уединиться сияющий нежно-голубым дед, как не под юбкой у женщины… Что за жизнь?!

Выполнив то, что было необходимо, и влив в женщину необходимую часть своей силы, я вылезла обратно и тут же встретилась с ехидным взглядом старикашки, что весь путь был моим соседом. Извращенец, похоже.

– Че зыришь? – совсем даже невежливо поинтересовалась я. По всей видимости, не ожидая такой грубости, мужичок несколько смутился и заерзал, думая, что ответить. – Только рот разинь – во сне удавлю, понял? – без обиняков просветила я дядьку о его возможной участи.

Больше не обращая внимания на ненормального с моей точки зрения дядьку, я посмотрела на женщину, что сейчас во все глаза глядела на меня.

– Кто ты? – одними губами спросила она.

– А ты? – так же поинтересовалась я. – Давай не отвлекайся, – заворчала я, – дите родила – так корми, а думать бабам вредно для здоровья. – Как это ни странно, даже после удачных родов помогать ей подняться или сесть никто не спешил. Все сидели замерев, точно зрители в театре в ожидании заветного слова «антракт». – Да боже ж ты мой, – продолжила я ворчать, повернувшись к соседке, что держала все это время младенца, – что, тебя паралич пробил? Вроде ж здоровая была корова, – припечатала я, забирая ребенка и передавая его матери.

– Они скоро придут, – раздался из-за спины голос «коровы», – они никогда не оставляют детей, не стоит ей его брать… лучше так, не видя…

– Не слушай никого, поняла? – смотря прямо в глаза женщины, что замерла с ребенком на руках, сказала я.

Должно быть, после того что было нами совместно пережито, женщина прониклась ко мне толикой доверия, потому скупо кивнула, тяжело вздохнула и стала пытаться приложить ребенка к груди. Выглядело это забавно. Это мало у кого получается с первой попытки.

– Да что ж это такое, что за бабы пошли… – возмущенно кудахтала я, в то же время ненавязчиво помогая своей подопечной. – Вот так, видишь, какой у тебя мужичок растет, лучше тебя знает, че ему и как надо, – хмыкнула я, краем глаза отмечая, как от одного костра отделилась группа погонщиков и направляется к нам. Айд, думала, хоть поспать до утра дадут.

– Ити иху мать, – сквозь зубы пробурчала я, снимая обувь, – ну что, обязательно на ночь глядя мои ноженьки морозить, – аккуратной стопочкой отодвинула свои сапожки, сняла тканевые носки и, уже совершенно босая, поднялась и проследовала ко входу в клетку. Осторожненько присела напротив замка и при помощи своих скудных способностей отворила его, не спеша открывать дверь.

– Ты че там, полоумный? – поинтересовалась моя «соседка – повелительница кораблей».

– Гляди-ка ж, отмерла, – фыркнула я, не поворачиваясь к женщине, – сиди уж, не мешай.

– Но… – попыталась она возразить, и я, не стесняясь более собственной сущности, посмотрела на нее своим взглядом первородного.

– Разинешь рот – роды начнутся уже у тебя, поняла? – тихо осведомилась я.

Тетка лишь как-то кротко кивнула и тут же замерла, точно окаменела.

Тем временем к нам приближалось трое рослых мужчин. Один оборотень, тот, что шел посередине и был одет богаче, чем двое других – людей. Все трое были хорошо сложены, двигались неспешно, с какой-то ленцой, точно все происходящее было им давно знакомо и обременительно.

– Айд, я так и знал, что в дороге разродится, – жаловался один из людей. – Не люблю я это дело…

– Никто не любит, – буркнул оборотень.

– Все равно ребенок не сегодня – завтра умрет, так, может…

– Не может, – коротко отрезал оборотень, судя по всему, главный в этой компании. Мужчина был выше своих спутников, крепче сложен и выглядел на порядок мощнее, чем его подчиненные.

«Ты же крутой малый, только не вздумай сам открывать клетку», – взмолилась я.

– Валис, открой клеть, – скомандовал мужик, точно откликаясь на мой призыв, остановившись в десяти шагах от нас.

Валис оказался самым щуплым из троицы. И, стоило ему услышать приказ, как он тут же устремился его выполнять. В то время я, упершись руками в соседние прутья, приготовилась к диверсии. Мужчина приблизился к двери, мимолетно мазнув по мне взглядом, и склонился, чтобы отворить клеть.

«Ну, Двуликий, не подкачай», – взмолилась я и со всей силы ударила ногами по двери.