Роман Смеклоф - Тридцать один. Огневик

– Да чтоб тебя, – разозлился голем. – Мы? А ты что, не с нами? – он дёрнул за цепь. – Мы скованны. Мы вместе!

– Мы? – заорал хранитель. – Нет никаких «мы»! Есть тухлые устрицы и великий маэстро, виртуоз, художник!

– Тю, – согласился я, пережёвывая крошащийся бутерброд. – Это мы с Евлампием сидим в тюрьме. Ты-то на свободе!

– Я? Я! Я! Я, – зло начал Оливье, и обреченно закончил. – Я здесь.

Опустив уродливую голову, он сел на плечо и обнял цепь.

– То-то же, – проворчал голем.

Я облизал жирные пальцы и завалился на промятый матрас. Голем прав, мы неразлучны. Поэтому, пока не получу символ свободы, надо терпеть неприятное соседство и стараться извлечь выгоду. Как бы ни было противно, но чтобы уцелеть иногда приходится идти наперекор самому себе.

– Не думал, что скажу такое после того, как ты хотел меня убить, но пока мы на одной цепи, давай забудем о вражде.

Я выдохнул. Меня распирала гордость. Никогда не произносил таких длинных, а главное умных предложений. Как говорится, с кем поведешься.

– Не уверен, что это хорошая мысль, – подпортил мой триумф Евлампий.

– Я ничего не забываю, и никому, – Оливье сделал многозначительную паузу, – никому, никогда, ничего не прощаю! – отрезал он.

Я вздохнул.

– Да что ты с ним нянчишься! – взвился голем. – Он даже не сожалеет! Тебя уничтожить хотел! Меня, архивариуса! Сокрушается, что ничего не вышло…

– Прекрати! – перебил я.

– Действительно жаль, – опечалился Оливье.

Я криво улыбнулся. Самонадеянный гад. Хоть сейчас соврал бы. Как хочется схватить маленькую тонкую шейку и сдавливать, пока не захрустят крошечные позвонки. Только ничего не выйдет, я проверял. Очнувшись на арене, первым делом попытался удавить, но руки проскакивали сквозь одутловатое тельце.

– Жаль, что вас всех не развеяли, – пробормотал Евлампий, и отвернулся, рассматривая стену.

– Ты говорил, что хранители вне закона, что маги их победили? – вспомнил я.

– Но не уничтожили, – зло перебил голем.

– Нас не сокрушить жалким смертным! – напыщенно заметил Оливье.

– Потому что вас больше нет! – выкрикнул Евлампий.

Хранитель вкуса рассмеялся в ответ.

– Нас намного больше, чем ты можешь представить, булыжник!

– Вы самое отвратительное из существующего в тридцати мирах. Вы должны были защищать тридцать миров, но сами поддались пороку!

Оливье хихикнул и толкнул меня локтем в шею.

– Сейчас голем лопнет от возмущения! Видел когда-нибудь лопнутого голема?

Я не ответил, а Евлампий уже не мог остановиться.

– Ты должен был сделать нашу жизнь необыкновенной! Наделить каждого отменным вкусом! Помочь. Воспитать ощущение прекрасного! А ты! Продаёшь своё искусство толстосумам!

– Тем, кто платит больше, – насмешливо согласился Оливье.

– Хранитель силы должен защищать слабых! Учить равенству и взаимопомощи!

– Чушь! Мы не могли никому помочь, нас держали в заточении!

– А когда вы вырвались на свободу, устроили настоящую бойню! Повергнув тридцать миров в хаос!

– А твои маги ничего не могли сделать. Собачились с оборотнями! – усмехнулся хранитель.

– Вы отвратительны! Вам не место в тридцати мирах! – сорвался на визг голем. – Вы…

Его прервал скрежет засова. Дверь ещё не появилась, а в камеру уже влетел директор тюрьмы. Он ходил сквозь стены, приговаривая: «Для меня в моей тюрьме нет ничего невозможного».

Круглое лицо, топорща усы и бороду, озаряла довольная улыбка.

– Мастер Носовский, вы должны мне помочь!

– Мастер всевластен. Каменную соль от окаменевшего дерьма не отличит, – добавил Оливье.

– Чем могу? – спросил я, сдерживаясь, чтобы не вцепиться в тонкую шею.

Евлампий уселся на моём плече, зажав голову каменными руками, и продолжал бормотать.

– Брат моей жены – главнейший повар его величества, – с гордостью сообщил директор. – Сегодня открытый пир. Король потчует добрых подданных. Мой шурин будет признателен, если вы примете участие. Король останется доволен, если ученик великого мастера Оливье продемонстрирует своё искусство и преданность. В королевстве тяжелые времена. Два короля – слишком много даже для Благодатных земель.

– Какой король? – спросил я.

– Не о том волнуешься, – прыснул хранитель вкуса. – Думай, как его не прикончить. Ты же с королями не церемонишься, слизняк якорный!

– Как какой? – не понял управляющий. – Законный король один. Единственный наследный принц Благодатных земель Джон Третий. Константин не король. Он изменник!

Предатель или нет, я с ним незнаком, а вот другую коронованную особу встречал. Мы спасли его от вампира, а он вероломно ударил Оксану и сбежал.

– Я же под арестом! – попытался возразить я.

– Какая разница, если вас приглашает сам король.

– Но я…

– Мастер Носовский, это великая удача. Поразите короля своим искусством и ваше заключение закончится раньше, чем того желает тайная канцелярия. А вам не стоит долго у меня гостить. По секрету скажу, с вами хочет пообщаться следователь магистрата.

– Что? – удивился я.

Перемолотый бутерброд чуть не выскочил обратно. Сначала Сыч с артефактом, а теперь следователь с магистратом, не слишком ли много сюрпризов для одного утра? Этак к обеду окажется, что я незаконнорожденный троюродный племянник младшей сестры прабабки императора, по материнской линии и могу претендовать на краешек трона.

Директор подмигнул, и сделал вид, что не произносил последнюю фразу, решительно предупредив:

– Если вы откажетесь, это воспримут как пренебрежение. Наш монарх молод и не всегда сдерживает буйный нрав.

Оливье довольно заржал.

– Что, олень в тесте, влип? Попробовав твою стряпню, король сдерживаться не будет, даже статейки хроники не помогут, пойдешь по рее рыб кормить!

Я вздохнул, а голем глухо выругался. Мысли о магистрате отступили и позорно бежали. Существует пресловутое тайное общество или нет – это еще вопрос, а о недовольстве монархов оборотни знают не понаслышке.

– Когда? – сдавшись, спросил я.

– Как только вы соберете всё необходимое, – ответил директор.

– А что мне нужно? – обеспокоенно уточнил я.

– О! Все прекрасно понимают, что у такого мастера есть свои секреты. Вам разрешено посетить ваш корабль.

– Это мой корабль! – закричал Оливье, но директор тюрьмы его не слышал.

– По завещанию корабль и остальное имущество покойного ваше. Поэтому нет ничего страшного, если вы быстро подымитесь на борт и возьмёте всё, что нужно для праздничного обеда, – пояснил управляющий.

– Да, конечно, – согласился я. – Потребуется моя книга рецептов и некоторые специи.

– Моя книга! – в отчаянии заорал Оливье.

– Вас отвезут на корабль, а потом во дворец. Моя помощница сопроводит вас, – директор тюрьмы улыбнулся, – и во всём будет помогать.