Марина Колесова - Чародейка. Книга 3. Возвращение

– Вы считаете меня маленькой девочкой? Маленькой, несмотря на то, что я ровесница Къяры? Ведь ей бы Вы так ни за что не сказали! Я что, намного глупее ее, что Вы ведете себя со мной подобным образом? Почему Вы считаете меня глупой? – в голосе Инги зазвучали истерические нотки.

В первый момент Артесу захотелось схватить ее и наказать так, чтобы вспомнила, как положено с ним себя вести, но он сдержался. Помолчал немного, а потом тихим и бесстрастным голосом произнес:

– Ваше поведение, принцесса, мягко сказать, меня удивляет. Вы не цените доброе отношение и не реагируете на учтивые просьбы. И даже напротив… в ответ на это Вы начинаете предъявлять абсолютно необоснованные претензии. Вам не кажется это странным? Я начинаю думать, что выбрал с вами неправильную манеру поведения, и ее стоит пересмотреть. Вам, вероятно, более по душе жесткий и строгий контроль, какой был ранее. По крайней мере, тогда Вы не допускали подобных высказываний и обвинений в мой адрес.

– Учитель, – Инга схватила его за руки, искательно заглядывая в глаза, – не думайте так. Я ценю, очень ценю Ваше доброе ко мне отношение. Вы действительно последнее время были очень снисходительны ко мне, – она нервно сглотнула. – Я, конечно же, сказала глупость, простите. Мне просто очень хотелось помочь Вам… и именно из-за того, что я… я… – кончиком языка она облизнула пересохшие от волнения губы, – понимаете… Вы стали… стали мне небезразличны.

Выдохнув последнее слово, она зарделась и потупилась.

В любое другое время после подобных слов Артес выставил бы ее за дверь, даже не задумываясь, но сейчас боль от потери Къяры сделала его более восприимчивым к чужим чувствам. Поэтому, стремясь не обидеть ее сестру, он осторожно обнял ее за плечи.

– Я понимаю, принцесса, Ваши чувства. И мне они, конечно же, льстят, но поверьте, они основаны лишь на постоянном навязанном Вам общении со мной. Как только у Вас появится возможность освободиться от моего контроля, Ваши чувства растают без следа. Поэтому не стоит придавать им большое значение, и делать какие бы то ни было необдуманные шаги. Давайте договоримся, принцесса: Вы мне ничего не говорили и я ничего не слышал.

– Ну уж нет, Артес! – она вскинула на него глаза, и он не узнал свою ученицу. Весь ее облик был полон решимости, а во взгляде читалась готовность к борьбе. – Я не позволю Вам так отмахнуться от меня, словно я ничего не соображающий ребенок. Вы сейчас четко и ясно ответите, как Вы относитесь ко мне. Я хочу услышать правду, а не подобные отговорки.

Боевой настрой до невозможности преобразил ее, и сходство с сестрой стало настолько близким, что подумавший о том, что больше никогда не увидит Къяру, Артес, отведя взгляд в сторону, мгновенно осевшим голосом, хрипло проговорил:

– Я Ваш учитель, принцесса, и мой статус не позволяет мне относиться к Вам никак иначе, чем как к моей ученице.

– Так вот в чем дело, – Инга по-своему трактовала его замешательство. – Вы боитесь сестры. Но, поверьте мне, она не безжалостный изверг, каким ее считают все придворные. Она совсем не такая! Она лишь делает вид! В душе она совсем иная и способна понять чужие чувства. Она ничего не сделает с Вами, особенно если будет знать, что это было мое желание. Она обещала мне, что я получу в женихи любого, кого выберу. Так вот, я выбрала Вас. И сама скажу ей об этом, – она решительно подалась вперед и, обняв Артеса руками за шею, страстно прижалась всем телом.

Не ожидавший от нее подобного Артес, попытался осторожно отстраниться и перехватить ее руки:

– Принцесса, Вы совершаете явно необдуманный поступок, о котором впоследствии будете сожалеть.

– Не буду жалеть! – Инга противясь его попытке высвободиться из ее объятий, усилила захват, прижимаясь к нему все крепче и крепче, и страстно шепча: – Артес, я обещаю… обещаю… я все объясню Къяре, она любит меня и пойдет мне на встречу… я хочу, чтобы ты стал моим мужем… не отказывай мне. Ну послушайся хоть раз не разума, а сердца. Не скрывай своих чувств: скажи, что любишь меня!

Задыхаясь в ее объятиях, Артес понимал, что сердце подсказывает ему несколько иное, но упоминание о том, что Къяра обещала Инге выдать ее замуж по ее выбору, сковали язык. В голове возникла мысль, что хотя бы так он может почтить ее память и, перестав сопротивляться, он сам крепко обнял Ингу и выдохнул ей в ухо:

– Конечно, люблю.

В голове крутилось продолжение фразы: «ведь ты ее сестра, ее копия, которую любила она, поэтому разве можно тебя не любить», но он не стал произносить его вслух.

– Как же я счастлива, я так ждала этого твоего признания, – откликнулась она, и тут же вывернувшись из его объятий, резко отстранилась.

Артес на мгновение замер и удивленно посмотрел на нее, ожидая, что последует дальше. В голове тут же привычно начали прокручиваться возможные дальнейшие действия, на случай если это была провокация с ее стороны.

А Инга тем временем решительным движением скинула с себя халат и, шагнув к нему, заглянула в глаза:

– Ты что так побледнел?

– Ты прекрасна, – только и нашелся, что сказать Артес, судорожно сглатывая и теряя самообладание от мыслей, что вероятно видит очень похожую копию великолепного тела Къяры.

– Я рада, что ты так считаешь, – лукаво улыбнулась она и принялась расстегивать пряжки на его одеянии.

Под утро, когда утомленная его страстными ласками Инга уснула в его постели, Артес, осторожно укрыв ее, поднялся и, надев халат, подошел к распахнутому окну. Восходящее солнце яркими красками уже окрасило горизонт, и веселая песнь зорянки, встречающей рассвет, предвещала хороший день.

Артес задумчиво смотрел вдаль. Ночь, проведенная в объятиях сестры Владетельницы, притупила боль в душе от ее потери, осталась лишь светлая печаль и так и невысказанная ей благодарность. В голове роился клубок мыслей.

«Первый день без нее… и ничего не изменилось в мире… будто ее и вовсе не было. Хотя если б не было, то вот тогда, возможно все бы и изменилось, а ее смерть подарила возможность всем живущим радоваться неизменному миру… – Артес знал, что Крагонверг мог изменить мир до неузнаваемости, превратив его в руины и хаос. – Хотя, судя по тому, что Владетель хочет скрыть факт ее смерти, этот ее дар останется незамеченным. Остается надеяться, что он, скорее всего, заготовил ей другие лавры, и память о ней в любом случае будет жить в веках. Память – это единственное, чем теперь можно хоть как-то отблагодарить за все, свершенное ею». Артес грустно улыбнулся.

В это время дверь спальни распахнулась, и на пороге показался Владетель:

– Это хорошо, что ты уже встал, – хмуро проронил он, входя и набрасывая по периметру магический занавес. – Нам надо кое-что обсудить.