Дмитрий Кружевский - Отпуск

– Не томи, – буркнул я, оттирая ото лба прилипшее крыло бабочки. – Или ты думаешь, что я и мысли читать умею?

– Ну, глядя на то, что ты вытворяешь… – хмыкнул тот. – Впрочем, скажу. Их головной офис находится на островке недалеко от Карибов.

– Оба-на, значит, отпуск все же удался. – Я выплюнул на руку лапку какого-то насекомого. Блин, наелся на две недели вперед. – Хоть на песочке полежим немного. Что ж, тогда в аэропорт.

– Не думаю, что туда стоит соваться, – покачал головой Сергей. – Мы… точнее, вы наверняка уже в розыске.

– И что делать?

– Да вот, дали мне тут один адресок, – Крайнов загадочно улыбнулся. – Человек это свой, надежный, он нам и поможет.

– А вот и наша птичка.

Мы остановились рядом с открытыми дверьми ангара, в глубине которого стояла винтокрылая машина. Сальников Борис Алексеевич, бывший летчик нашего доблестного Аэрофлота, перебравшийся в Англию и открывший частный аэроклуб, с улыбкой смотрел на наши вытянувшиеся лица. Даже Батон и тот, наплевав на конспирацию, встал на задние лапы, с грустью разглядывая стоящий в ангаре двухмоторный аэроплан.

– А это еще летает? – робко поинтересовался я, разглядывая сей музейный экспонат.

– Конечно, – Борис Алексеевич подошел к самолету и с любовью похлопал его по стойке шасси. – «Дуглас С-47», этот старичок еще о-го-го. Мы с ним уже во второй раз на авиашоу в Калифорнию летим, заодно и вас по пути подкинем.

– И когда отправляемся? – спросил я, не зная, смеяться мне или плакать.

– Да через пару часов, – ответил Сальников, бросая взгляд на экран своего мобильника. – Так что перекусите поплотнее, оправьтесь и готовьтесь на посадку, путь долгий предстоит. Кстати, если кто не знает, как этим пользоваться, советую быстренько изучить, – он кивнул в сторону длинного стола, стоявшего у одной из стенок ангара, на котором высилась гора каких-то рюкзаков.

Они что, издеваются?! Я с гневом посмотрел на Сергея, который, впрочем, был удивлен явно не меньше моего.

– А что не так? – спросил Борис Алексеевич, видимо заметив мой несколько очумелый взгляд. – Аэродром там для моей птички не подходит, да и добраться вам вроде туда надо по-тихому, так что все идеально, к тому же над целью мы как раз ночью будем.

Не… ну… елки. Твою же кису!!

– Мы летим, ковыляя во тьме, мы идем на последнем крыле… – орал Батон песню, видимо задавшись целью перекричать натужно ревевшие движки старичка «Дугласа». При этом кот аккомпанировал себе на каком-то замасленном ведре, отысканном им где-то в салоне самолета, барабаня по нему лапами.

Серега делал вид, что он прожженный десантник, и сидел с невозмутимым видом, хотя некоторая бледность физиономии его все же выдавала. А вот Ирен самым наглым образом дремала у меня на плече, правда, до этого облазила весь самолет и даже посидела с Борисом Алексеевичем в кабине, донимая его различными вопросами об устройстве данного летательного аппарата и управлении им. Я же тупо таращился в прямоугольный иллюминатор, за которым уже вовсю хозяйничала ночь, и пытался понять, как я отношусь к предстоящей высадке. Судя по зуду в копчике, гонкам мурашек по позвоночнику и некой вибрации в ватных ногах, выходило, что как-то не очень положительно. Нет, я, конечно, в армейке разок с парашютом на учениях прыгал, но там-то мою храбрость поддержал кованый сапог сержанта, приложенный к моей пятой точке и придавший моей тушке ускорение в нужном направлении. Сейчас же это надо было сделать абсолютно самостоятельно и, что главное, – ДОБРОВОЛЬНО.

– Ребята, подлетаем! – крикнул Сальников в открытую дверь кабины. – Через пару минут будем над островом, так что приготовьтесь. Я кружану, а Колин вам дверь сейчас откроет.

Молодой белокурый парень, летевший с Борисом Алексеевичем вторым пилотом, подошел к двери и, распахнув ее, показал нам большой палец. Теплый южный ветер, вместе с надсадным гулом движков, ворвался внутрь, заставив Ирен проснуться и недоуменно завертеть головой.

Все как-то сразу засуетились. Серега вскочил с места, судорожно ища вытяжное кольцо, после чего ухватился за него обеими руками и практически строевым шагом прошагал к двери. Техномагичка тут же зачем-то ломанулась следом, врезалась в Крайнова, и они вместе исчезли за бортом. Твою же кису!!!

Я схватил за шкирку Батона, на котором была надета специальная сбруя, ну, типа такой большой шлейки, на них выгуливают котов или маленьких собачек, и, пристегнув его к себе, бросился в забортную темноту.

Тишина, ночь, свист ветра вокруг, лицо, расползающееся все шире и шире под его нежными порывами, тушка кота, вжимающаяся в твои ребра, земля, украшенная разноцветными огнями, белые купола парашютов, промелькнувшие мимо… Эээ, блин, кольцо где, да где же оно?!!

– Мяуууу!!!

– Ой, пардон, не то…

Купол с шелестом развернулся над головой, а внизу уже совсем близко мелькали верхушки деревьев. О, вроде пальма, и, похоже, кокосовая… блин… ек… твердая, шершавая и не очень гладкая… ой… мои ноги встретились с землей.

Я отстегнул парашют, который белой грудой повис на ветвях пальмы, и осторожно ощупал себя, – вроде все на месте, хотя грудь до этого не была такой пушистой, странно… Так, надо припомнить, я ж вроде приобнял ствол пальмы, или парочку, или парочку парочек… Я задумчиво обернулся, блин, да этот легкий бриз протащил меня через целую пальмовую рощу. Я даже обезьяну видел, и она очень удивилась, наверное, от испуга разумной стала, вид у нее уж очень философско-задумчивый был, прям как у Гоймерыча, когда он над своими колбочками колдует, и даже шерсть на голове дыбом, точь-в-точь как у него волосы… так о чем это я? Ах да – Батон. Я осторожно скосил глаза вниз… Блин, это даже не растопырка, а какая-то кошачья растекалка, или, точнее, раскаталка, – звезда на моем пузе с выпученными глазами, причем очень пушистая. Такое впечатление, что он где-то по пути хвост в розетку воткнул.

– Ээээ, Батон?

Кот медленно поднял голову и жестом попросил его отстегнуть. Я послушно щелкнул карабинами. Батон буквально обнял землю и, по-моему, даже поцеловал, после чего встал на задние лапы и высказал все, что он думает о таких не очень хороших парашютистах, как я.

Я минуты две молча слушал кота, который изливал мне душу, активно жестикулируя лапами и одновременно пытаясь пригладить свою распушившуюся шерсть, потом аккуратно взял его за шкирку и, встряхнув, грозно глянул в его выпученные глаза. Батон резко замолчал.

– Ну, больно же было, мяу, – сказал он оправдывающимся тоном, нервно дернув ушами.

Позади неожиданно что-то зашуршало, по-женски взвизгнуло, заставив меня резко обернуться и узреть Ирен, висевшую на парашютных стропах. Как ни странно, но девушка умудрилась попасть точно на ту же самую пальму, что недавно приветствовала меня своими шершавыми объятиями, и теперь болталась в паре метров от земли наподобие маятника, при этом плотно зажмурившись. Мы с Батоном некоторое время дружно наблюдали за колебанием нашей спутницы по причудливой траектории, затем дружно вздохнули и тормознули этот симпатичный маятник.