Мария Николаева - Фея любви, или Демонесса на госслужбе

– Ты опять обо мне гадости думаешь, – все так же задумчиво протянул Валь, после чего перевел взгляд на меня. В ярко-голубых глазах альва застыла тень улыбки. – Крис, я честный альв! И честно и пальцем до свадьбы к Эльке не прикоснулся. Ты лучше подумай вот о чем: я навел справки – почти у всех твоих зелий был именно такой результат. Тебе это не кажется странным? У магов с этим делом всегда были проблемы.

– Валь, давай без этих глупостей. Честное слово, уж к детям я отношения не имею! Так что нечего меня обвинять в результатах собственных подвигов. И вообще я убежала – мне надо кое с кем пообщаться на свадебные темы. Извини!

И я поспешила покинуть комнату, пока Валь не зашел в своих догадках слишком далеко. К появлению детей я точно никакого отношения не имела. Но разве упрямому альву объяснишь, что я там просто физически никак поучаствовать не могла?!

До Института Маготворчества и Волшебства я добиралась как никогда долго. Хотя оно и неудивительно. Давненько в наших широтах не выпадало столько снега. Да и дорожные службы работают далеко не так идеально, как в Димиании. Впрочем, судя по тому, что я видела, думаю, у демонов в городах используется какое-то хитрое заклинание… Но вряд ли они им поделятся с соседями из душевной доброты.

В общем, к тому моменту, как я добралась до кабинета Тиа, я была уже порядком на взводе. И мне совсем не улучшил настроения тот факт, что в результате всех своих трудов я наткнулась на запертую дверь. Интересно, куда это умудрился сбежать в середине рабочего дня лорд-директор? Что-то раньше он проявлял куда больше служебного рвения – и что теперь?

С трудом сдерживая раздражение, я выскочила в парк. Ветер и снег чуть охладили мой пыл, но настроения ничуть не улучшили. Предположений, где сейчас мог находиться Тиа, не было вовсе.

– Крис? Это действительно ты?

Я обернулась на голос. Всего в паре шагов от меня стоял довольно-таки молодой парнишка. Альв. Встреть его здесь кто другой, может, удивился бы, что на территории института мог забыть столь юный воздушник. Но я прекрасно его знала. Как знала и причины, по которым он околачивался здесь. У причины, как и полагается, было имя и даже кое-какая должность в стенах моей альма-матер. Впрочем, и сам альвик был куда старше, чем выглядел. Намного старше.

– Привет, Нил. Опять здесь?

– Я-то здесь, как, собственно, и почти каждый день. А вот как здесь оказалась ты – большой вопрос. Я слышал, что ты к демонам подалась…

– Как подалась – так и вернулась, – хмуро откликнулась я. – А ты что тут один? Обычно магистр тебя от себя далеко не отпускает…

Симпатичная мордашка альва недовольно сморщилась. Неужели снова поругались? Впрочем, оно и понятно. Беспутным воздушникам по большому счету все равно в кого влюбляться, а вот люди далеко не всегда в состоянии ответить на их чувства. Особенно при таких вводных… Вот будь Нил симпатичной альвийской девочкой – еще как-нибудь, но девочкой он не был. Впрочем, вряд ли он об этом жалел; как минимум двух его деток я знала в лицо. Как-никак именно он приложил руку (и прочие части тела) к рождению Сабрисы и Валя. И этот факт все еще меня удивлял. Ну, не походил Нил на отца взрослых деток! Скорее сам ребенок ребенком.

– Мил занят. Изволит обсуждать с лордом-директором новый устав института. И конечно же меня они выставили на улицу. Вот обижусь и уйду – что он делать будет? Он же от одиночества удавится на второй день!

Хм, кажется, Тиа мне обнаружить все-таки удалось. И даже на рабочем месте. А я уж было решила… Что я там себе нафантазировала, я говорить не буду, но причин для раздражения у меня было достаточно, можете мне поверить.

– Тиа у магистра Милиона?

– Именно.

– И ты так спокойно их оставил одних? – поинтересовалась я, с удивлением замечая тщательно запрятанное недовольство в ярко-синих глазах альва.

– А что мне оставалось? С Милом особо не поспоришь. Лимон он и есть Лимон! Как ни обзови – суть одна, – раздраженно откликнулся он. Впервые на моей памяти кто-то из воздушников демонстрировал подобные эмоции.

– А мне казалось, что своим вы доверяете…

– Мы и доверяем. Но ты верно сказала: своим. В Себастиане я ошибся. Крылья еще не делают демона одним из нас. – Каждое новое слово звучало холоднее и жестче предыдущего. И мне совсем не нравилась убежденность, с которой он это говорил. Что же все-таки здесь могло произойти за время моего отсутствия? Меня и не было-то всего ничего…

– Нил, может, пойдем ко мне? Я бы очень хотела поговорить с тобой.

– И я даже знаю о ком, – хмыкнул он, кинув на меня непроницаемый взгляд. Ох, все-таки такими я альвов еще не видела! Нил сейчас как никогда напоминал жесткий и всесокрушающий тайфунный ветер…

– С чего ты так завелся? – осторожно поинтересовалась я. Но вместо ответа получила лишь еще одну неясную усмешку и жесткие слова:

– Было с чего. Пойдем, раз приглашаешь. Но будь готова к тому, что сейчас я не самый приятный собеседник. – И, бросив это, он развернулся и направился в сторону студенческого общежития. Странно, у меня он вроде в гостях не был, а дорогу выбрал такую, чтобы кратчайшим путем добраться до моих комнат…

Сняв магическую печать с дверей, я вошла и, сгрузив пригревшегося у меня на груди кроля, пальцем коснулась своих губ, предупреждая своего фамильяра, чтобы помолчал. Слишком странно сейчас воспринимался мною Нил… слишком неоднозначно. И чтобы разговорить его, мне необходима хотя бы видимость уединения.

Сбросив шубу на кровать, я вернулась в ту часть комнаты, которая исполняла роль гостиной. Фамильяр остался за высокой бамбуковой ширмой, молчаливый и послушный, как самый настоящий кролик. А в моем любимом кресле тем временем устроился встрепанного вида альвийский подросток…

Мне хватило всего одного взгляда, чтобы внутри все застыло от неприятного предчувствия. Он был какой-то не такой, как всегда. И я никак не могла понять, что именно меня нервировало больше: колючий взгляд обычно веселых глаз или дикая усталость, внезапно проявившаяся во всех его чертах сразу.

– Почему ты такой? – Я, не в силах словами описать это ощущение неправильности, сделала неопределенный жест рукой.

Нил посмотрел мне прямо в глаза, задумчиво так посмотрел, словно решая, какую часть информации мне можно сообщить. Я уж было начала опасаться, что он промолчит, но он внезапно опустил веки и произнес:

– Я не умею любить. Совсем. Так и не научился за все эти века. – Он как-то виновато улыбнулся. Совсем чуть-чуть, едва заметно, но отчего-то эта улыбка тупой болью отозвалась в моей груди. – Но я умею утешать, – продолжал он. – Это единственное, что я умею. Я чувствую чужую боль, как свою, а потому без труда нахожу способ ее усмирять. У меня было много женщин. Мужчины, впрочем, тоже попадались, не так часто, конечно, но… Крис, как думаешь, сколько мне лет?