Виталий Башун - Звезда конструктора

Перо писаря зависло над книгой, а огромные до неприличия глаза с изумлением уставились на дуэлянта.

Надо сказать, столица есть столица. Это у нас в глуши арена была только одна, и о предстоящей дуэли даже уведомления вывешивать не требовалось. Слухи разносились лесным пожаром – мгновенно и всеохватывающе. Минимум за день самый глухой маразматик уже четко знал, кто, за что, до падения или до травмы и даже кто в какой камзол будет одет. Здесь же арен было несколько, и время боев расписано на месяц вперед – столько желающих выяснить отношения в драке. Говорят, нередко бывало, что, дожидаясь своей очереди, драчуны успевали помириться… а то и снова поссориться. Но и у нас, и в столице, насколько мне известно, дуэли «до смерти» были о-о-очень большой редкостью. Инициатора в случае победы обязательно ждет тщательное разбирательство суда арбитров, и если причины, побудившие избрать такой вид дуэли, будут сочтены недостаточными, то отвечать победителю придется, как за убийство. И даже в том случае, если инициатор окажется побежденным, но останется в живых. Тогда уж не за убийство, но за попытку.

Нет смысла говорить о том, что выяснения отношений происходили и вне защитного магического купола арены, но к таким способам решения разногласий закон относился весьма и весьма строго, а СОПП, несмотря на веселые песенки и театральные представления, где его сотрудников представляли забавными недотепами, работал на удивление хорошо.

Распорядитель сбросил с себя окаменение, откашлялся и сделал безуспешную попытку образумить одного из дуэлянтов:

– Возможно, ньор Вайхом, вы несколько погорячились и примете…э-э-э-э… менее суровые условия?

– Нет, – спокойно и твердо ответил тот. – Без ограничений. До смерти. И прошу не затягивать. Через час у меня встреча с друзьями и… – он коротко глянул на Силору, – подругами в трактире «У бочонка Корки».

– Быть по сему, – поджал губы распорядитель и, повернувшись к Стоврусу, предложил: – Вы вправе отказаться от дуэли, ньор Стоврус. Никто не смеет насильно понуждать вас к бою.

– Да, благородный маркизик, – вмешался Вайхом. – Откажись. Обещаю. Даже поминать твою трусость не буду, если только… Силора вернется ко мне, – он с затаенным ожиданием посмотрел в глаза девушки и добавил: – Я все еще жду, моя милая! Одно твое слово, и этот красавчик будет жить. Жить! Даже не поцарапанным. Неужели ты не понимаешь, что вы – разные? Он такой же, как все эти смазливые щенки из старинных благородных родов, а ты – другая! Вспомни, как ты их называла когда-то! «Попугайчики»! А теперь я вижу тебя с одним из них! Опомнись, Силора!

– Не надо всех равнять, Вайхом. Он не такой, как все.

– Да, – с горечью сказал Вайхом и отвел взгляд, – все вы, бабы, одинаковы. Ведетесь на яркое оперение, а потом плачете: избранник оказался внутри гнилой, как и все они. Силора, клянусь, я не трону твоего… любовника. Одно твое слово, и я даже готов извиниться перед ним…

– Нет, Силора! Не смей! Можешь идти к кому хочешь, но я от дуэли все равно не откажусь. Я принимаю условия, ньор распорядитель. Где мне расписаться?

Девушка с каменным выражением лица смотрела пустыми глазами на Вайхома и не торопилась отвечать. Взгляд ее однокурсника был столь же стылым и пустым. Две бездны заглянули друг в друга и поняли, что… либо одна будет поглощена другой, либо другая просто прекратит существовать.

Едва шевеля губами, тихо, на грани слышимости она сказала:

– Следующая дуэль будет со мной, Вайхом. И тоже без ограничений. Я буду очень стараться тебя убить. Я знаю – ты сильнее, но я буду стараться. И если ты не убьешь меня, я буду повторять попытки снова и снова, пока Творец не призовет одного из нас к себе. Я обещаю, Вайхом. А ты знаешь, как я выполняю свои обещания. Я сказала.

Девушка отвернулась, словно место Вайхома занимала дорожная пыль, не стоящая внимания.

– Русик. Я с тобой навсегда! Верь в себя, и у тебя получится. Творец не допустит…

– Ньоры, – прервал разговор распорядитель, – прошу уплатить сбор. С вас, ньор Вайхом, пятнадцать золотых, а с вас, ньор Стоврус, два.

– И здесь титулованные имеют привилегии, – процедил Вайхом, открывая, впрочем, кошелек.

– Вы, вероятно, не потрудились изучить правила, – холодно произнес распорядитель. – Для дуэли без ограничений потребуется утроенная защита купола, запись на магический амулет и деньги на устранение последствий. За все платит тот, кто потребовал наиболее жесткие условия. Тем не менее вы можете отказаться. Тогда дуэль не состоится.

– Нет уж. Держите ваше золото. Я согласен уплатить такую цену за предстоящее удовольствие открутить голову этому красавчику.

– Силора, не беспокойся, – весело сказал Стоврус, пытаясь немного утешить девушку. – Я – воин в энном поколении. Меня так просто не взять. Я еще покажу этому… засранцу, как бьются Варрабские, др-рать его кошку!

Силора часто закивала и отвернулась. Она – девушка сильная. Есть в ее характере стальной стержень, но и сталь иногда плачет, когда ей холодно и больно.

Участники прошли в калитку для дуэлянтов, а мы с девушкой, уплатив по пятьдесят медяшек, – в ворота для зрителей и заняли места на трибунах.

Соперник маркизу попался трудный. Гибкий, стремительный и… хорошо обученный. Стоврус тоже был силен. Тут, наверное, сказывались и кровь его предков, воинов, и давняя, еще с детства, выучка, и тренировки, которые он явно не забывал. Но Вайхом превосходил его в мастерстве на порядок. Он ни секунды не стоял на месте, постоянно перемещаясь по арене. Двигался плавно и непредсказуемо в каком-то рваном ритме, вынуждая маркиза ошибаться и промахиваться. Атакующие удары самого Вайхома, напротив, были снайперски точны. Несмотря на то что Стоврус использовал свои магические способности, чтобы видеть атаки противника, и сделал круг своего магического щита на левой руке раза в два меньше, чем Вайхом, его щит истощился первым. Вайхом не стал использовать момент смены кристалла для атаки. Даже наоборот, отвернулся на секунду от противника, чтобы продемонстрировать всем, насколько он его презирает.

Когда и второй накопитель у Стовруса истощился, Вайхом демонстративно дезактивировал щит – полупрозрачный, немного туманный круг со светящейся зеленой каймой по краю, – достал два кинжала, точнее, нечто среднее между кинжалом и коротким мечом и с ленцой направился к маркизу. Я видел, что эта ленца – не более чем игра на публику. Вайхом вел себя как настоящий профессионал, готовый к адекватному ответу в любую секунду.

Вихрь ударов и звон клинков закончились примерно через минуту. Шпага и кинжал Стовруса валялись далеко у края арены, отброшенные туда ногой его противника, а сам маркиз лежал в пыли со сломанным правым предплечьем и разбитым лицом. Из носа и с рассеченного лба на рубашку стекали прямо-таки потоки крови.