Евгений Щепетнов - Блуждающие тени

Я сделал вид, что сосредоточенно натягиваю ботинки, а сам лихорадочно выпускал и выпускал амгуров, пока они не облепили моих пленителей, как мухи дерьмо.

Тени вздрагивали, не понимая, чего их кольнуло или резануло, лишь Ласка внимательно посмотрела на меня, но ничего не сказала. Делаю вывод – она точно не знала о моих свойствах. Еще один прокол, уже прокол куратора и иже с ним – если бы она знала… а впрочем, ну и знала бы, и что бы сделала? Хм… что? Да заглушила бы меня во сне, а не рисковала, вот что!

Итак, теперь сделать следующий ход.

– Я хочу убедиться, что она жива. Если это так – я поеду добровольно, без проблем. Если вы ее убили, тогда держитесь – вы плохо знаете, на что я способен, мало вам не покажется!

– Я просто умерла от ужаса! – насмешливо воскликнула Ласка. – Посмотри, я там не описалась?! Какой ужас, ты меня просто запугал! Жива твоя подружка, жива! Я дам тебе возможность в этом убедиться! Давай, пошел вниз, святоша, придурок хренов!

Конвоируемый своими пленителями, я вышел на стоянку у мотеля и сразу увидел черный большой фургон с наглухо тонированными стеклами. Ласка постучала в дверь, та открылась, и показалась голова человека, я узнал еще одного из Теней, поразился – за нами отправили сразу пять элитных убийц! Это надо же!

– Влезай, придурок, и без шуток! Пристегните его наручниками к сиденью! Вон твоя суженая-ряженая, тут и барахлишко ваше – кстати, интересные украшения у нее нашлись. Это где вы такие взяли? Да с камешками! Чувствую, рассказ будет долгим… Пристегнули его?

– Подожди, ты обещала дать мне пощупать, убедиться, что она жива! – отпрянул я от парня с наручниками и сдвинулся по борту фургона. – Вы же не хотите разборок тут, на стоянке? Дай мне ее пощупать, ты, тварь бесчувственная!

Я уже бесился, видимо, Ласка это почувствовала и насторожилась:

– Одно лишнее движение – и я стреляю. Прострелю тебе ноги и то, что между ними, жить будешь, но плохо, очень больно, и отыметь свою подружку больше не сможешь, это ясно? Иди щупай, и очень, очень медленно… защупай ее разок, больше-то не придется. – Ласка опять рассмеялась. – Она в багажнике лежит, можешь туда подойти.

Я подумал: «Она под кайфом, что ли? Неадекват из нее прет, как паровоз «Иосиф Сталин»…» Выкинув эти мысли из головы, я пробрался назад, к багажнику, к связанной бесчувственной подруге, открыл тяжелую дверь, взял Лену за руку и быстро перекинул поводки двух амгуров – у меня была надежда, поскольку наркотическое или газовое опьянение сродни отравлению и вредно для организма, а значит, амгуры должны очистить кровь Лены, и она очнется.

Дело было сделано, и я добросил одного амгура на того, кто находился в фургоне. Итак, все было готово.

Под прицелом ПСС в руке Ласки двинулся к открытому проему двери, взялся за угол, Ласка ослабила внимание, собираясь влезть внутрь следом за мной, и тут я ударил ее наотмашь с такой силой, что ее отшвырнуло метра на два и она проехала на спине по мостовой, выронив при этом пистолет, улетевший куда-то под фургон.

Второго бойца я ударил в горло, перебив кадык, и он свалился, дергаясь, прямо мне под ноги. И понеслось – Тени высыпали из фургона, их оставалось трое плюс лежащая на асфальте, но уже приходящая в себя Ласка.

Убитого мной я застал врасплох, иначе мне совсем пришлось бы худо, но и сейчас мне было совсем несладко – я не успевал отбить все удары Теней, и они колошматили меня со всем умением, которое нам привили на курсах рукопашного боя, я уже весь был в крови, и спасало меня только то, что амгуры усиленно сосали из них жизнь.

Чем больше они били меня, тем медленнее двигались и тем хуже им становилось. Наконец встала на ноги и Ласка, вот тут началось настоящее веселье. В ее руке оказался нож, которым она молниеносно распорола мне плечо, грудь – вначале я сгоряча не почувствовал боли, но потом меня как раскаленным железом прижгло – было очень больно, особенно когда она подрезала мне бок.

Я вертелся как белка в колесе и даже умудрился сбить с ног двух Теней, но против Ласки никак не мог устоять – она была вне конкуренции в рукопашном бою, ее феноменальная скорость могла быть заблокирована только ментальными установками, а Лена по-прежнему находилась в наркотической спячке.

Плохо было и то, что поводок амгура, сидящего на Ласке, шел не ко мне, а к Лене – то есть фактически, когда она забивала меня ударами ножа с помощью своих парней, то гибли они, а ей ничего не делалось. Одно было хорошо – я очень быстро восстанавливался, быстрее, чем она шинковала меня ножом, а остальные противники уже не могли с прежней силой меня избивать.

Ласка заметила это, удивленно хмыкнула:

– Что, Колдун, колдуешь? Ну ничего, на меня твое колдовство не действует! – И она с удвоенной силой набросилась на меня, ее руки и ноги мелькали с такой скоростью, что я не мог различить ее движений… почти не мог. Я ведь не совсем уж лох, меня тоже обучали на Базе!

По крайней мере половину ее ударов я блокировал, иначе мои доноры давно бы полегли, как озимые.

Доноры уже сидели на земле, когда я в полную силу схватился с Лаской, не отвлекаясь на второстепенных бойцов… и с ужасом понял – я проигрываю! Я не могу соревноваться с этой чертовой кровожадной тварью!

С трудом отбивая удары, я думал – что делать? Как она там сказала? Колдовством? Ну мощный удар сферой я не могу – сам полягу, и фургон сгорит, а кто мне мешает применить старый боевой вариант, тот, что послабее? Он же есть у меня в памяти!

Отпрыгнув назад, я создал сферу и метнул ее в Ласку – она автоматически уклонилась от летящего снаряда, но на ее лице возникло выражение страха и ошеломления. Я запустил еще один снаряд, еще, еще – она прыгала, уворачивалась от летящих светящихся сфер и, кажется, потеряла голову от необычности происходящего, потому что рванула не ко мне, чтобы попробовать завершить бой как можно быстрее, а от меня, в сторону трассы, видимо потерявшись со страху и решив спастись и разобраться со мной после, когда-нибудь.

Это было ее огромной, непоправимой ошибкой – я метнул ей вслед огромный шар боевой сферы, от которого она легко увернулась (при ее-то реакции – глупо, если бы было иначе!), но шар ударил в асфальт рядом с ней и разорвался, как бомба.

Асфальт сорвало, а в гравийной засыпке под ним образовалась яма глубиной не менее полуметра.

Останки Ласки – торс с оторванными ногами – шмякнулись на обочину дороги у мотеля. Окровавленные куски мяса, бывшие ранее прелестной и смертельно опасной девушкой, дымились и воняли так, что, наверное, я долго не смогу есть после этого шашлык.

Я огляделся по сторонам – в окнах мотеля, за стеклами фур, припаркованных в окрестностях гостиницы, виднелись любопытные физиономии, разглядывающие поле боя, трупы и меня, изрезанного чуть не в ленты, стоящего над издыхающими супостатами.