Андрей Уланов - Эльфы и их хобби (сборник)

Даже если к этим самым костям вы примотали самое дорогое, что у вас есть – шкатулку с Короной Последнего Императора.

Который, кстати, не выдержал представившегося нам зрелища и тихонько уполз мне за спину. И, кажется, там икал. Или призраки не могут икать?

В общем, зрелище было отвратительное. Но я опять улыбнулся:

– Нет, леди Эльза, это не поможет. Артефакт все равно потеряется.

Но дама только подпрыгивала, размахивая полами плаща. Кажется, она решила, что я говорю это лишь потому, что сказать мне больше нечего.

Я пожал плечами и, поклонившись, перепрыгнул обратно на свою плоскодонку. Мы отплыли в сторону, но все равно продолжали преследовать противников.

Время покажет, кто прав.

Время показало.

После полуночи к нам приплыл Марикий Снорлдинсонс и сообщил, что леди Эльза потерялась. Вместе с артефактом.

Признаться, муж взбалмошной дамы понравился мне намного больше, чем она. У него были приличные манеры джентльмена старой школы, он не злоупотреблял руганью и, более того, искренне беспокоился за жену, а не за пропавший артефакт. На который, как оказалось, тоже имел право – они с Эльзой были довольно близкими родственниками. Впрочем, среди аристократов подобные браки не редкость даже сейчас.

Леди Эльза нашлась перед рассветом. Она сидела на верхушке единственного на все болото дерева и в упор смотрела на шкатулку, находящуюся от нее в паре метров. Разжать руки и дотянуться до вожделенного приза леди, естественно, не могла – в десяти метрах над землей-то!

В Атлантиду мы возвращались общей группой. Франциск успел добраться до берега раньше нас, так что по прибытии на место меня ждал эскорт и обещание разъяснений. Отправив неожиданно помирившихся наследников в гостиницу, я полночи просидел над бумагами.

Утро выдалось жарким. Посетителей у меня оказалось много, и все такие настойчивые!

– Но Ричард, это наша Корона!

– Нет, Вильгельмина. Это не ваша Корона.

– Значит, это наша Корона!

– Нет, леди Снорлдинсонс, это не ваша Корона.

– Может, она все же моя?

– Нет, господин Император, вы ее подарили еще при жизни, она не ваша никак.

– Тогда чья же она? – мертвый Император был самым спокойным из всех моих сегодняшних посетителей, только иногда дергался. У меня даже промелькнула мысль, что вот та дымка, которая проникла в мое окно этой ночью и зависла над бумагами, была неспроста.

– Она принадлежит вашей жене Лишии.

– Но она черти когда умерла! – это, не выдержав, закричал сэр Марикий.

Я виновато развел руками:

– Видите ли, сэр, по законам этого штата данное утверждение может быть оспорено кем угодно и в какой угодно момент. А так как речь идет об очень древней и дорогой реликвии, возможно, обладающей неизученными возможностями, я не могу объявить ее ничьей собственностью. А вдруг кто-то вернет Императрицу Лишию к послежизни? И она потребует свое имущество? Я не могу так рисковать!

Леди Эльза грозно насупилась:

– Мы подадим на вас в суд!

– Да, – кивнул я. – И если суд признает, что это ваша вещь – я отдам ее вам. Но суд этого не признает. Так что извините, господа, вам пора.

Они еще немножко поспорили, но, в конце концов, ушли.

И я остался наедине с бесценным артефактом. Это происходило со мной не впервые в жизни, но такой вещи в моих руках еще не было.

Впрочем, и не будет. Защелка, даже поломанная, вполне надежно скрывала Корону. Наверное, с помощью инструментов я мог бы открыть шкатулку, но понимал, что и в этот раз не стану.

Задержавшийся призрак снова дернулся.

– Да что с тобой?

Живого человека я спросил бы, не заболел ли он.

– Не знаю. – Призрак помолчал. – Зубы чешутся!

– Какие зубы? У тебя ж их нет!

В просвет выглянул череп.

– Нет! Но чешутся.

Я лихорадочно соображал. Память подсовывала только одну ситуацию, в которой могут чесаться зубы. Вот только касалась она отнюдь не мертвых!

– Хочешь, открою? – Вильгельм Глупый, Последний Император Атлантиды, кивнул на шкатулку. – Это не сложно.

– Нет, – я покачал головой. – Было бы любопытно, но нет.

– Хорошо. – Призрак почему-то нервничал.

Он покружил по комнате и опять завис над шкатулкой.

– А скажи, если бы нашелся кто-то, кто знает, где похоронена Лишия, и если бы там осталось хоть что-то, это можно было бы осуществить?

– Да, конечно. Но почти наверняка никто не знает.

Вильгельм грустно кивнул и улетел. Я отнес Корону в дальнюю кладовку к другим, не имеющим хозяев артефактам, и сел писать отчет.

Вечером ко мне прилетел вестник. Глядя на спускающуюся фигурку крылатого кота, я лихорадочно передирал гору бумаг, соображая, что из всего случившегося за годы отсутствия надо рассказать шерифу. Последнее дело – да, но что еще?

– Здравствуй, Ричард. Вижу, у тебя все хорошо.

– Да, шеф. Как на счет вопросов?

Кот важно кивнул:

– Задавай.

– Когда вы вернетесь?!!

Я сам от себя не ожидал такого крика, но, похоже, это путешествие меня доконало.

– Извините, шеф. Итак…

Вопреки моим стразам, разговор не превратился в монолог. На каждый мой вопрос шериф находил ответ, убеждался, что я все понял правильно, и только тогда я переходил к следующему отчету. К концу отведенного на письмо времени кот уже сипел. Или это шериф сипел, а вестник просто точно передавал звуки? Но из выуженного материала я мог бы написать диссертацию! Если бы собирался это делать.

– Хватит на сегодня. Ты меня умучил. В ближайшие десять лет не жди письма!

Я машинально кивнул. Что-то еще было, что-то странное… вот буквально сегодня…

– Шеф, а что означает, если у мертвого серафида чешутся зубы?

Кот, почти свернувший свиток, взмахнул крыльями:

– Ну, Ричард. Я думал, ты сам догадался. Ты же попросил его захотеть быть. Думаю, твой Глупый Император очень захотел…

– Слышь, сосед, давай по пятьдесят? – На пороге стоял изрядно поддавший Арагорн.

Внушительный живот его оттопыривал не столько полосатую, сколько пятнистую от жира тельняшку с обрезанными рукавами. На левом плече у соседа красовалась наколка следопыта с рунами, на правом – череп с парашютом.

После Войны Арагорн требовал выделить ему хотя бы пятнадцать соток под королевство, но получил от мэрии лишь двушку в панельной высотке на окраине. Он завел себе самогонный аппарат, привычку в нетрезвом виде мочиться с балкона и допотопную пишущую машинку. Последнюю – чтобы рассказать потомкам о героическом прошлом, однополчанах и вообще. Иногда отдельные щелчки доносились из-за стены после очередного его скандала с Арвен, все грозящейся уйти от мужа-алкоголика. Детей у них не было.

– По полрюмки, да? – Арагорн сунул папиросу в губы и принялся усиленно лупить себя по карманам треников. Карманы – оба – отвечали ему недовольным треском спичек в картонных коробках. – Первачку? Еще теплого?